Евгений Сухов - Зэка укроет тайга
— Не нужно, я буду говорить своими словами.
В сопровождении высокого секретаря, складывающегося в его присутствии надвое, как складной нож, он вошел в конференц-зал, заполненный репортерами и тележурналистами. Увидев вошедшего президента, они нестройно поднялись, шумно зашаркав стульями.
— Господа, — громко произнес президент, когда журналисты расселись по своим местам и, вооружившись диктофонами, ручками, блокнотами, в ожидании стали всматриваться в его осунувшееся за последние несколько дней лицо. Он должен был сделать заявление, и, судя по происходящим событиям, довольно тяжелое. Неожиданно его лицо осветила легкая улыбка, сделав его на редкость симпатичным. — Мне только что сообщили, что конца света не будет… Астероид, который должен был врезаться в нашу Землю, неожиданно свернул в сторону… Я не астрофизик и не мистик, чтобы анализировать случившееся. Пусть лучше за меня это сделают другие, но это факт! Иначе мы бы с вами сейчас здесь не сидели… У меня для вас есть еще одно сообщение. В силу каких-то причин вулканы по всей планете неожиданно успокоились, и теперь жизни на Земле ничего не угрожает и с этой стороны. Тот пепел, который сейчас находится в атмосфере, в ближайшее время будет рассеян атмосферными фронтами. Наша страна в этой катастрофе пострадала относительно меньше, чем другие страны, но это не повод для того, чтобы расслабляться. Как никогда, мы должны быть вместе. Случившаяся беда не разобщила нас, а, наоборот, сделала еще более консолидированными. А теперь я предлагаю завершить пресс-конференцию, сейчас у нас очень много дел. Всем спасибо… Все основные заявления я сделаю позже.
Развернувшись, президент быстрым шагом покинул конференц-зал.
Поток воздуха от вращающихся лопастей сорвал листья у растущих поблизости кустов шиповника, и вертолет приземлился неподалеку от большой палатки, где был разбит временный штаб по организации эвакуации. Двигатели умолкли, и длинные лопасти, почти беззвучно провернувшись, наконец остановились.
Шашков вышел из салона и заторопился в палатку.
— Степан! — раздался вдруг за спиной женский голос.
Обернувшись, он увидел Людмилу — взволнованную, потерянную, но по-прежнему такую же близкую, как и раньше. А может быть, даже более родную, чем когда — либо.
— Я не знала, что и думать, когда мне сказали… — Она закусила губу, опасаясь расплакаться. — Я думала, что никогда тебя не увижу… Прости меня… если сможешь.
Шашков притянул Людмилу к себе.
— Давай попробуем начать сначала… Может, у нас получится. Я сделаю все для этого…
Подошел заместитель, полковник Елисеев, и, опасаясь прервать разговор, встал немного поодаль.
— Что там? — посмотрел Шашков на заместителя.
— Передают что-то невероятное. По заявлению вулканологов, извержения прекратились едва ли не повсеместно.
— Вот как, — спокойно отозвался генерал, слегка отстранившись от Людмилы. Не самое подходящее время, чтобы заниматься семейными вопросами. — А я думаю, что это за тишина такая? — Посмотрел на девушку. — У нас с тобой еще будет время обо всем поговорить, — произнес Шашков, вложив в слова теплоту. — Работа продолжается, и ее немало.
— Только что прибыла колонна автомашин: грузовики, автобусы…
— Хорошо. Займитесь этим. Перевезти всех людей, разбить палатки. В зонах активизации вулканов осталось еще немало граждан, нужно заняться их эвакуацией.
— Уже занялись!
— Вот и отлично! У меня к тебе есть небольшой разговор.
— Да, Степан Федорович, — охотно отозвался заместитель.
— Я все знаю… Если еще раз подойдешь к моей жене… убью! А то и утоплю в этой лаве, ты меня понял?
— Да, товарищ генерал-майор, — нервно сглотнул Елисеев.
— Вот и отлично! А сейчас иди работай!
Вокруг неожиданно установилась тишина. Дмитрий Аксенов подумал, что за эти несколько дней успел отвыкнуть от нее. Возникло ощущение, что чего-то даже не хватает. Именно такую тишину называют звенящей. Она буквально ломала барабанные перепонки.
— Я знала, что дед нам помогает, — всхлипнула Анфиса. — Он не даст нас в обиду.
Дмитрий, приобняв ее, широко улыбнулся:
— Знаешь, меня больше всего волновало, что может сорваться дата нашей свадьбы. Теперь я вижу, что нам не помешает никакая катастрофа.
