Дэн Симмонс - Бритва Дарвина
Сидни и Дар налили себе по стакану "Мак-Аллана" вместо десерта и сели у камина. Ночь была теплой, но они все равно разожгли в нем огонь и не стали закрывать ставни. В распахнутые окна вливались запахи хвои, шорох леса, одинокий щебет ночных птиц и далекий вой койота. Так и не допив виски, они вернулись в постель и занялись любовью. На этот раз их объятия были более страстными и неистовыми, чем в предыдущий. И они вскрикнули одновременно, сливаясь в единое целое.
Потом они лежали на мокрых простынях, гладя друг друга и вдыхая смешавшиеся пряные ароматы собственных тел.
– Итак, – мягко сказала Сидни, – самое время мне все рассказать.
Дар приподнялся на локте.
– Что рассказать? – спросил он.
– Почему ты пошел в морскую пехоту и стал снайпером.
В угасающем свете камина её глаза загадочно мерцали. Дарвин рассмеялся. Он ожидал услышать что-то более… романтичное, что ли.
Сид снова заговорила – таким же мягким, но серьезным голосом.
– Я хочу понять, почему юный Дарвин Минор, такой интеллигентный и впечатлительный молодой человек, решился пойти в морскую пехоту и стать снайпером.
Дар лег на спину и уставился в потолок. Странно, но ни сейчас, ни прежде он не был готов отвечать на этот вопрос. Он не рассказывал об этом никому, лаже Барбаре.
– Я уже говорил тебе, что увлекался спартанцами. Но так и не сказал почему, – начал он.
Дарвин помолчал с минуту, прежде чем продолжить.
– Мне было страшно, – наконец признался он. – Я был очень боязливым ребенком. В семь лет… Я помню этот день, помню, что сидел на бордюре у тротуара и вдруг так ясно осознал… В семь лет я понял, что когда-нибудь умру. Уже тогда я был атеистом. И знал, что загробной жизни не существует. И эта мысль испугала меня до чертиков.
– Все мы рано или поздно это осознаем, – прошептала Сидни. – Правда, обычно в более позднем возрасте.
Дар покачал головой.
– Этот страх не ушел. Мне стали сниться кошмары. Я мочился в кровать. Я боялся оставаться один, без родителей, даже по дороге в школу. Потому что неожиданно понял, что умру не только я, но и они тоже. А вдруг они умрут, когда я буду сидеть в школе, в своем третьем классе, на занятиях мисс Хоул?
Сид даже не улыбнулась. А через минуту сказала:
– Значит, ты пошел в морскую пехоту, чтобы стать храбрым… избавиться от страха?
– Нет, – ответил Дарвин. – Не совсем. Я рано закончил школу, за три года прошел колледж и получил степень по физике, но все это время меня больше всего занимали смерть, страх и контроль. Тогда я и начал интересоваться спартанцами и их идеями о контроле над страхом.
Он повернулся на бок и посмотрел на Сид.
– А потом началась война во Вьетнаме…
Она положила прохладную ладонь ему на грудь.
– И поэтому морская пехота США, – тихо промолвила она.
– Ну да, – ответил Дар, слегка пожав плечами.
– Ты думал, что морские пехотинцы до сих пор владеют тайнами контроля над страхом.
– Что-то в этом роде, – неохотно признал Дарвин, понимая, как глупо это звучит.
– И как?
Дар задумчиво пожевал нижнюю губу.
– Нет, – наконец ответил он. – Они много позаимствовали у спартанцев… пытались дотянуться до их уровня… Но растеряли суть учения и всю философию, на которых базировалось мировоззрение спартанцев.
– Снайпер… – начала Сидни. – Я знакома с несколькими снайперами из оперативных групп ФБР, но они всегда держались особняком…
– Это отдельная каста, – согласился Дар. – Видимо, именно поэтому меня тянуло к ним. Морских пехотинцев учат быть частью чего-то большего, армии, а снайперы работают в одиночку… или по двое. Учитываются малейшие факторы: местность, скорость ветра, расстояние, освещенность… все. Ничего нельзя упускать.
– Я поняла, почему тебя к ним тянуло, – прошептала Сид. – Постоянная работа мысли.
– Парня, который основал мою снайперскую школу, звали Джим Ленд, – сказал Дарвин. – Уже после войны я случайно узнал, что Ленд написал небольшое пособие для снайперов под названием "Один выстрел – смерть". Хочешь цитату оттуда?
– Да, – шепнула Сид. – И дословно, если можно. Я так люблю слушать всякие нежные глупости в постели.
Он улыбнулся.
– Капитан Ленд писал: "Требуется определенное мужество, чтобы быть одному – наедине со своими страхами, наедине со своими сомнениями. Не у кого будет черпать силы, кроме себя самого. Это мужество – не обычная храбрость, возникающая из-за переизбытка адреналина. И не бравада, вытекающая из страха, что другие сочтут тебя трусом".
– Каталепсия, – тихо сказала Сидни. – Ты рассказывал мне об этом.
– Да, – кивнул Дар и продолжил: – "У снайпера нет ненависти к врагу, только уважение к нему или к ней как к противнику. Психологически единственное, что придает снайперу силы, – это знание, что он делает нужное дело, и уверенность, что он наилучшим образом подходит для этого дела. На поле битвы ненависть уничтожит любого, особенно снайпера. Убийство из мести неизбежно исказит его разум". Дарвин перевел дыхание и снова начал цитировать.
– "Когда ты смотришь через прицел, первое, что ты видишь, это глаза. Есть большая разница между выстрелом в тень, очертания фигуры, и выстрелом прямо в глаза. Может показаться странным, но первое, что привлекает внимание при взгляде через прицел, это глаза. Из-за этого многие так и не смогли выстрелить…"
– Но ты смог, – оборвала его Сидни. – В Далате. Ты смотрел в глаза другому человеку и все равно нажимал на спусковой крючок. Это и был твой секрет выживания все эти годы.
– Что именно? – не понял Дарвин.
– Контроль, – ответила Сидни. – Постоянное стремление к афобии, стремление любой ценой избежать подчинения демонам.
– Возможно, – проворчал Дар. Ему стало крайне неуютно из-за этого психоанализа, и он уже жалел о том, что не сдержался и наболтал лишнего. – Мне не всегда удавалось сохранять контроль.
– Невыстреливший патрон, – вспомнила Сид.
– Осечка, – кивнул Дарвин. – Через одиннадцать месяцев после смерти Барбары и ребенка. Тогда это казалось… логичным.
– А сейчас?
– Уже не кажется.
Он обнял её. Они поцеловались. Затем Сид отстранилась, чтобы видеть его глаза.
– Обещаешь завтра сделать кое-что для меня, Дар? Кое-что особенное… только для меня?
– Да, – согласился он.
– Возьмешь меня в полет?
Дарвин снова пожевал нижнюю губу.
– Ты уже летала, на планере Стива… Ты же знаешь, что мой одноместный и…
– Ты возьмешь меня завтра в полет. Дар?
– Да, – ответил он.
Глава 21. Х – ХОРОШО ЛЕТАЕТ ТОТ, КТО ХОРОШО САДИТСЯ
Первоклассный двухместный "Твин-Астир", словно краснохвостый ястреб, бесшумно парил в небесах, стремительно набирая высоту в невидимых воздушных потоках.
Во-первых, здесь было поразительно тихо. Единственным звуком, нарушающим полное безмолвие, был легкий шелест ветра. Это воздух мягко обтекал планер. Поднявшись на высоту восемь тысяч футов, Дарвин надел кислородную маску, после чего дотянулся до Сидни и проверил, правильно ли она застегнула свою. С масками на лицах разговаривать затруднительно, поэтому они молчали. И к ласковому шороху воздуха за колпаком кабины начало примешиваться легкое шипение кислорода.
Во-вторых, все вокруг было залито солнечным светом. День был чудесный – теплый и ясный. И только несколько легких облачков висели над подветренной стороной высоких гор. Видимость была прекрасная. Солнечные лучи пронизывали прозрачную пилотскую кабину, откуда, с высоты двенадцать тысяч футов, открывался отличный обзор на все 360 градусов. На западе, за горным хребтом, рассеченным глубокими ущельями, мерцал Тихий океан. На юге и востоке ярко блестело озеро Солтон-Си. На севере виднелись восточные окраины Лос-Анджелеса, окутанные облаком смога. А дальше, за Тихуаной и Энсенадой, катились красноватые воды Калифорнийского залива.
В-третьих, они были невероятно близко друг от друга. Если бы не ремни безопасности, Дарвин легко мог бы перегнуться через приборную панель и обнять Сид. Дар чувствовал запах шампуня, которым этим утром собственноручно вымыл ей волосы. Он помнил, как теплая вода и пена струились по обнаженным плечам Сидни и в солнечном свете крохотные мыльные пузыри переливались всеми цветами радуги на её груди и круглых сосках…
Дарвин тряхнул головой, заставляя себя сосредоточиться на управлении планером.
Когда они приехали в Уорнер-Спрингс, Стив с радостью и немалой толикой удивления предоставил Дару свой "Твин-Астир", причем деньги возмущенно отверг. А Кена просто сразил тот факт, что Дарвин Минор явился с женщиной.
Дарвин долго и придирчиво осматривал перед вылетом двухместный планер, потом трижды проверил укладку обоих парашютов – и для себя, и для подруги.
– А Стив не заставлял меня надевать парашют, – заметила Сид.
– Знаю, – кивнул Дарвин. – Но поскольку ты летишь со мной, ты его наденешь.
Дарвин заранее приготовил для Сидни свой старый парашют и теперь долго подгонял его под её фигуру, затягивал ремни, проверял надежность креплений.
