Дэн Симмонс - Бритва Дарвина
– Господин окружной прокурор, главный следователь Олсон, капитан Фернандес, джентльмены… этот кран находится в обычном положении, каким он и был в тот день, когда погиб адвокат Джордж Мерфи Эспозито. Адвокат Эспозито не смог бы собственноручно отвернуть этот вентиль – ни случайно, ни специально. Как вы видите, он устроен таким образом, что имеет относительно свободный ход – настолько, что его можно повернуть вручную на два оборота. Чтобы открыть его полностью, необходим средних размеров гаечный ключ. Элементарная механика.
Лоуренс повернулся к Сидни Олсон и окружному прокурору.
– Тот, кто убил мистера Эспозито – а у нас есть свидетели, видевшие в тот день бывшего боевика мафии, Тома Констанцу, на строительной площадке… Так вот, убийца, должно быть, одной рукой наставил на мистера Эспозито пистолет, а второй открывал кран. Гаечным ключом.
– Мы не нашли никакого гаечного ключа на месте происшествия, – заметил Фернандес.
– Естественно, – кивнул Лоуренс. После чего он махнул Труди, чтобы она прекратила съемку, и отошел от подъемника. Дарвин последовал за ним.
Прежде чем вернуться в Эскондидо, Труди и Лоуренс заскочили к Дарвину, чтобы выпить и перекусить. Сид не спешила начинать разговор, о котором она упоминала на похоронах Тома Сантаны.
– Ну, теперь в деле Эспозито появилась ниточка – Констанца, – сказала Труди. – Дело Уиллиса пересматривается, ФБР забрало его "Камри". Они осматривают каждую щелочку, надеясь отыскать хотя бы клочок бумаги или листок из записной книжки.
– Уоррен из кожи вон лезет, – заметила Сидни.
– Еще бы, – согласился Лоуренс, – погибли трое оперативных агентов.
– Даллас Трейс сошел с ума, что ли? – возмутилась Труди. – Он же тридцать лет работал в суде… Неужели он не знает, что единственное преступление, которое не сойдет тебе с рук, – это убийство защитников правопорядка?
– Не думаю, что сейчас делами заправляет именно Трейс, – сказал Дарвин, прокашлявшись. – Если он вообще ими когда-то заправлял.
Все трое уставились на Дара.
– То, что произошло, было выполнено в привычном для России стиле, – продолжал он. – Этой страной управляют преступные воротилы. И если правительственные чиновники или полиция становятся им поперек дороги, их просто убирают. Вот и все.
– Это верно, – начала Сид. – У них нет законов по борьбе с коррупцией или чего-то в этом роде, которые позволяли бы федеральным или местным силовым структурам уничтожить ублюдков. Русские банды держат в руках и почти полностью контролируют производство угля, природного газа, алкоголя, половины продуктов питания и электроэнергии.
– Другими словами, – вступила в разговор Труди, – "Альянс" втянул в это дело русских, а теперь "Организация" взяла все в свои руки?
– Я уверен в этом, – ответил Дар. – Я считаю, что Даллас Трейс и другие, которые собирались поживиться за счет страховых компаний, оседлали тигра… или, скажем так, медведя. А теперь им остается только держаться изо всех сил, чтобы не свалиться и не быть съеденными.
– Слишком поздно, – тихо промолвила Сид, глядя перед собой. – Они зашли слишком далеко. Их все равно съедят. Всех, даже русского медведя… Надеюсь, их смерть будет медленной и болезненной.
– Так о чем ты хотела со мной поговорить? – спросил Дарвин у Сил, когда Стюарты ушли.
Сидни сидела на диване, напротив его кресла, и думала о чем-то своем. Она подняла голову, и их взгляды встретились. Ее голубые глаза светились умом и теплотой, что и привлекло Дарвина во время их первой встречи.
– Собственно, я хотела не поговорить, – сказала Сил, – а предложить кое-что.
– Да?
– Я хотела бы поехать с тобой в хижину в эти выходные. Не в качестве телохранителя и не ради очередного совещания по поводу расследования. А чтобы остаться с тобой наедине. Ты и я, и больше никого.
Эти слова поразили Дарвина в самое сердце. Он помедлил, прежде чем ответить.
– Это может быть опасно… находиться рядом… – начал он и запнулся, собравшись договорить: "со мной", но сказал: – С хижиной.
– Разве существует безопасное место, если они идут за нами по пятам, Дар? – улыбнулась Сидни. – Если не хочешь ехать со мной вместе, ничего страшного. Но в данную минуту ты в безопасности.
Дарвин сообразил, что последняя фраза – с подтекстом, но каким – он не понял.
– Нужно ещё заехать в гостиницу за твоими вещами? – спросил он.
Сил пнула ногой небольшую сумку, которую принесла с собой.
– Я уже собралась.
Они выехали из города на "Лендкруизере", нагруженном старой винтовкой Дарвина, позаимствованным у капитана Батлера оружием и боезапасом, укрытыми брезентом, и кое-какими продуктами – бутербродами, зеленым салатом и бутылкой вина. Внезапно Дарвину пришла в голову одна мысль. Довольно нахальная, но если Сид подразумевала то, о чем он заподозрил, то она не собирается спать в пастушьем фургоне. "Черт, – подумал Дар, – надо было заскочить в аптеку на выезде из города!" И неожиданно залился румянцем. Все эти годы он хранил верность Барбаре, и после её смерти у него больше никого не было.
Сидни легонько коснулась его руки. Дар посмотрел на нее.
– Ты веришь в телепатию? – снова улыбнувшись, спросила Сид.
– Нет, – ответил Дарвин.
– Я тоже, – сказала главный следователь. – Но можно я сделаю вид, что на минуточку поверила?
– Конечно, – согласился Дар, впиваясь глазами в дорогу и надеясь, что его шея и щеки не настолько красные, как ему кажется.
– Перед нами стоит, возможно, одна и та же дилемма, Дар, – начала Сидни. – Мы не настолько молоды и стеснительны, чтобы обмениваться намеками и ходить вокруг да около. Но ничего плохого в этом нет.
Дар упорно не сводил взгляда с дороги.
– До замужества у меня была довольно скучная жизнь, – призналась она. – И мы с Кевином хранили верность друг другу. Просто мы были слишком разные. С тех пор, по множеству причин, у меня никого не было.
– У нас с Барбарой… было то же самое, – сказал Дарвин. – Я не… В смысле, я решил больше не…
Она снова коснулась его руки.
– Не нужно ничего объяснять. Дар. Я просто хотела сказать, что мы оба этого хотим. Мы не дети. И, возможно, наше дурацкое воздержание за все эти годы позволит нам лучше понять и принять друг друга.
Дар бросил на неё быстрый взгляд.
– Если ты и дальше будешь угадывать мои мысли, – признался он, – я поверю в телепатию.
Они подъехали к хижине на закате. Золотой свет заходящего солнца пробивался через неплотно прикрытые ставни единственной жилой комнаты.
– Хочешь сперва перекусить или чего-нибудь выпить? – спросил Дар.
– Нет, – ответила Сидни.
Она сняла кобуру с пояса, отцепила три запасные обоймы, висевшие на изящном кожаном ремешке, и положила все это на кресло.
Дарвин так давно не помогал женщине раздеваться, что успел подзабыть, что пуговицы на женской одежде находятся с другой стороны. Оставшись в простых трусиках и бюстгальтере, Сид предстала во всей красе – золото и белизна. Дар наконец припомнил, как расстегиваются все эти крючки и застежки, так что быстро помог ей избавиться от последних покровов. Груди Сид были полными и тяжелыми, а бедра крепкими и широкими. Перед ним стояла взрослая, зрелая женщина.
– Твоя очередь, – сказала она, помогая ему стянуть через голову футболку.
Затем она взялась за его пояс.
– Мне с самого начала было интересно, какое белье ты носишь – в обтяжку или свободное, – прошептала она между поцелуями, прижимаясь полной грудью к его обнаженной груди.
И расстегнула "молнию" на ширинке его хлопчатобумажных штанов.
– Вот это да! – изумленно воскликнула Сид.
– Привык за время службы во Вьетнаме, – признался Дарвин. – В джунглях никто не носит нижнее белье.
– Как романтично, – промурлыкала Сид, улыбаясь.
Она обняла его, потом её рука скользнула ниже, ещё ниже…
Простыни были свежими и прохладными. Сид отбросила подушки в сторону.
Дар целовал её губы, пульсирующую жилку у основания шеи, её груди и твердые соски. Их пальцы переплелись ещё до того, как они начали заниматься любовью.
Сидни целовала его долго и нежно. Она закинула руки за голову, их пальцы тесно сплелись. Дар прижимался к ней всем телом, стремясь ощутить, вжаться, проникнуться ею ещё сильнее, глубже, полнее.
Они сели ужинать около одиннадцати вечера. Дарвин, в одном халате на голое тело, жарил на улице мясо на гриле, пока Сид резала салат и варила картошку. Оба дружно решили, что печь картошку – слишком долго, можно не дождаться и помереть с голоду. На столе ждала открытая бутылка каберне-совиньона. Когда они наконец сели за стол, Дар жадно набросился на еду. Сидни ела с не меньшим аппетитом.
Дарвин успел позабыть, как это прекрасно. Нет, он, конечно, помнил удовольствие от секса – такое не забывается, – но не помнил тысячу мелких удовольствий от близости с женщиной. О том, как приятно лежать рядом обнаженными и болтать, пока снова не захлестнет новая, жаркая волна желания; принимать вместе душ и превращать обычное мытье головы в настоящее любовное представление; смеяться, гуляя по зеленой траве босиком, в банных халатах; проголодаться и готовить вместе ужин. И чувствовать себя счастливым.
