Остров пропавших девушек - Марвуд Алекс

— Они ни о чем не думают! — ворчит он, опять швыряя тесто на доску с таким видом, будто решил заехать злейшему врагу по физиономии. — У меня все было под контролем, но вдруг он решает, что они пробудут в море на день больше, чем планировалось.

— Радость моя, — говорит ему Мерседес, — нам со Стефани пришлось двадцать минут возиться, чтобы впихнуть Татьяну в корсет. Так что считай, что тебе еще повезло.

— Может, он сел после стирки? — спрашивает Нуно, готовя тесто для круассанов.

— Ага, — отвечает Мерседес, — в этом все дело.

— Я видел ее, — говорит Роберто. — Это что-то. Сразу подумал, что завтра неплохо было бы приготовить crème caramel.

Они тихонько хихикают.

— А кого она изображает-то? — спрашивает Роберто.

— Миледи Винтер, — отвечает Мерседес, — из «Трех мушкетеров».

— Интересно. Разве ей не отрубают голову?

— Можем только надеяться.

Они смеются. Эта неделя стала для них настоящим испытанием.

— Скорее корсет ее удушит, — говорит Мерседес. — Можно я воспользуюсь посудомоечной машиной? Хочу привести sala в порядок.

— Конечно, — отвечает он.

Кто-то стряхнул пепел с сигары на подлокотник белого дивана, и она на секунду приходит в ярость. «Что за люди. Никакого уважения. Ни капли!» Но потом вспоминает, что ей больше никогда не придется убирать все это дерьмо, и успокаивается. Особенно когда осознает, что за возможность перед ней открылась. Нажав кнопку переговорного устройства, она вызывает Урсулу. Будет гораздо лучше, если панику поднимет не Мерседес, а она. Нужно придумать как можно больше слоев отрицания между Мидами и ее причастностью к произошедшему.

Урсула склоняется над пятном.

— Да твою же мать!

— Знаю, — поддакивает Мерседес, — так жаль.

От напряжения у нее внутри все зудит. Ей хочется с громкими криками пуститься по комнате вскачь.

— Блин… — цыкает Урсула, пытаясь оттереть отметину пальцами. — А второй комплект чехлов все еще в чистке.

— Черт. Как думаешь, сможешь его вывести?

— Не знаю. Может, попробовать отбеливателем?

— Думаешь? Мне кажется, лучше одним из пятновыводителей, которые мы храним в кладовке.

— Попробовать, конечно, можно, — говорит Урсула, — но, по-моему, без отбеливателя не обойтись.

Мерседес протягивает ей ключи.

— Можешь глянуть? Может, найдешь что-нибудь подходящее из средств.

— Да, конечно, — со вздохом отвечает Урсула и бесшумно уходит по коридору.

Мерседес ждет. Скрежещет зубами и ждет. Это невыносимо. Любая мелочь, и все пойдет наперекосяк. Любая.

Из холла доносится голос Урсулы — она зовет ее по имени, возвещая о начале конца.

— О боже! — восклицает Мерседес.

— Но откуда она здесь? — спрашивает Урсула.

— Из комнаты охраны?

— Там есть комната?

— Ну да.

— Я так и знала! Мне сразу показалось, что этот дом какой-то странной формы и какой-то комнаты явно не хватает. Почему я только сейчас узнала?

— По вполне очевидным причинам, — отвечает Мерседес, — это вроде как тайная комната.

— Но ты-то в курсе.

— Кому-то же надо было наводить там чистоту. — Мерседес делает паузу для пущего эффекта. — О боже… Я же убиралась там сегодня. Неужели я не закрыла кран?

Ей несложно звучать напуганной, от страха ее и правда бьет нервный озноб.

— О господи, она меня убьет! Боже правый!

— Так давай, открывай, — говорит Урсула.

— Не могу! Я не знаю кода!

— Серьезно? — спрашивает Урсула, порой соображая на удивление туго.

— Конечно, не знаю!

— Но почему?

Да потому что у них нет ни малейшего желания меня туда впускать.

— Потому что если я не знаю кода, то не смогу никому его сообщить! — срывается на нее Мерседес. — Прости… Это я от стресса. О боже. Мне придется сказать Пауло. Господи Иисусе, он потом доложит ей, причиненный ущерб они вычтут из моей зарплаты, а там барахла на сотни тысяч долларов. Боже милостивый…

Она умолкает, чувствуя, что на глаза взаправду навернулись слезы. Одно только упоминание денег вызывает у нее рефлекторную реакцию. Сколько раз ей казалось, что до свободы уже рукой подать, но потом неизменно обнаруживалось, что по какому-то финансовому волшебству ее долг только вырос. «Если у меня и сегодня ничего не получится, — думает она, — я просто умру. Это должно сработать. Если мне придется остаться здесь еще хотя бы на один день, это меня убьет».

— Не переживай, все обойдется, я в этом уверена, — говорит Урсула, похлопывая ее по плечу, — если это действительно комната безопасности, все оборудование внутри должно быть защищено. — Потом подходит к переговорному устройству и вызывает Пауло.

Он наверняка спал. Волосы на затылке всклокочены, глаза красные.

— Да у вас тут настоящий потоп, — спокойно произносит он.

— Пауло, прошу тебя, открой мне дверь, — говорит она. — Пожалуйста.

— Строго говоря, я обязан связаться с мисс Мид, — отвечает он, — у меня нет права впускать туда кого-то без ее согласия.

— Но, Пауло, она же на балу!

Он задумчиво чешет затылок и говорит:

— Это да…

— А воды все больше…

— Тоже да… — вздыхает он. — Ладно. Вы, девочки, пока идите в гостиную, а я открою дверь и потом вас позову.

— Спасибо! — говорит она. — Спасибо! Я даже не знаю, как тебя благодарить. Клянусь, ты спас мне жизнь.

— Гарантий давать не стану, — отвечает он, — сама знаешь, если поднимется тревога, я не смогу тебя прикрыть.

— Знаю-знаю, — отвечает она.

— Тогда давайте, идите.

Она молчит. Ждет, глядя, как Пауло распахивает спрятанную панель и вбивает код. Мерседес всегда задавалась вопросом, как можно быстро попасть в эту комнату в случае вторжения в дом, но ей понятно, что комната здесь совсем не для этого. До ее слуха доносится лязг открываемой двери, плеск рвущейся наружу воды и ругань Пауло, когда та заливает ему ботинки.

— Идите! — зовет их он. — Она в полном вашем распоряжении, хотя, я думаю, вид вас не обрадует.

Воды по щиколотку, она разлилась по всему холлу. Дверь явно сделана на совесть. Они шлепают по ней ногами, встают на пороге и заглядывают внутрь.

— Боже милостивый… — произносит Урсула.

Вся комната промокла насквозь: ковер, стулья... Вода тонким слоем покрывает журнальный столик, медленно стекая с него по капле. Пауло уже у раковины, закрывает кран.

— Ну дела… — произносит он. — Ну ты даешь, Мерседес, потрудилась на славу. Это же надо было — оставить в раковине затычку.

— Oao… — выдыхает Урсула. — Вот это да…

Шлепая по воде, Мерседес прикидывает нанесенный ущерб и говорит:

— Боже, она меня точно убьет.

— Это точно, — поддакивает Пауло. — Прости, Мерседес, но скрыть эту историю, боюсь, у нас не получится.

Она опускается в кресло, тут же чувствуя пятой точкой воду, которая просачивается сквозь рабочую одежду. Исподтишка поглядывает на ящички, в которых лежат DVD. Замков на них нет. Кто бы сомневался. Сама эта комната — огромный сейф.

— Сделаем что сможем, — произносит Пауло, стараясь ее утешить, — уверен, что к их возвращению обстановке можно будет придать куда более привлекательный вид. У Артуро в садовом сарайчике можно взять эту штуку для откачки воды из бассейна.

— Я понятия не имела, что все это здесь... — вновь берется за свое Урсула. — На кой черт здесь все эти экраны? Они что, нас записывают?

Мерседес в отчаянии качает головой.

— Я просто… О господи… Вся эта электроника… Мне даже…

— Полагаю, — говорит Пауло, беря с полки рядом с огромным экраном пульт, — что можем заодно и выяснить худшее.

— Нет! Господи боже ты мой! А если закоротит?

Мерседес вскакивает на ноги, пытается вырвать пульт у Пауло из рук, но тот поднимает его высоко над головой, чтобы она не могла достать. «Ему вся эта история доставляет удовольствие, — думает она. — Вот мерзавец. Самое веселое из всего, что случилось с ним за месяц».

— Если закоротит сейчас, значит, закоротило раньше. Смотри. Вода дошла только до подлокотников кресел, а розетки, как и экраны, расположены гораздо выше. Серверу, похоже, конец, но в чем-то должно было не повезти.