Кит Скрибнер - «Гудлайф», или Идеальное похищение
Четверть десятого. Всего пятнадцать минут с тех пор, как он решил, что сходит с ума. Скоро часы просигналят десять. Если смотреть реалистично, пройдет еще два часа. И все. И хватит. К часу дня он уже будет в теплой постели, в больнице. С ним будут Нанни и дети. Фостер и Сэнфорд из офиса. Брэдфорд Росс из службы безопасности «Петрохима». Полиция, ФБР, пресса. Он спустит все на тормозах, не станет преувеличивать. В него же стреляли, Господи прости! Вряд ли кто-то мог этого ожидать. В него никогда раньше не стреляли. Он никогда ни одного человека не ударил, ему самому никогда не приходилось уклоняться от удара. Но все это он был вынужден проделать сегодня. Он стремительно замахивался на меня ручкой револьвера. Нет, так не говорят. Он стремительно наносил мне удары, но мне удавалось уклониться. Ему нужно правильно это сформулировать, или, может быть, репортеры все равно отредактируют его цитаты, как это им свойственно? Он поблагодарит Бога, и Нанни, и всех. Рука у него будет на перевязи, останется шрам. Он полностью выздоровеет. Хотя он трясется от холода в этом ящике и мысли мешаются у него в голове, хотя ему прострелили руку и каждый вдох дается ему с трудом, жизнь не кончена, она даже не изменилась. Завтра он возьмет отпуск. Есть чего ждать, на что надеяться. До часу дня он может выдержать.
* * *Складской бокс — чуть просторнее, чем гараж на одну машину, — все еще хранил в себе холодный ночной воздух. Коллин остановилась у двери, которую они оставили приподнятой на несколько дюймов. Ленточка солнечного света отражалась от ее белых теннисных туфель. В самом центре бокса, в открытом ящике, стоял мистер Браун, которого поддерживал Тео. Тео мягко проговорил:
— Мистер Браун, я сейчас сниму пластырь у вас со рта, и очень существенно, чтобы вы не издали ни звука. Важно, чтобы вы ничего не говорили. Вам не причинят никакого вреда.
Теперь Коллин испугалась того, что они сделали. План, разработанный до совершенства, был хорош, когда они вдвоем шепотом обсуждали его, лежа в постели в детской комнате Тео: тогда он представлялся им безупречным и неотложным. Но теперь она стояла в лыжной маске, закрывавшей ей всю голову, и смотрела, как муж отлепляет пластырь ото рта человека, которому почти столько же лет, сколько сейчас было бы ее отцу. Сейчас перед ней предстала реальность в виде этого человека, которому ее муж надел на запястья наручники и обвязал ноги клейкой лентой. В виде человека, которому ее муж прострелил руку. Ей пришлось сбегать в аптеку, а она даже придумать не могла, что надо купить. Пришлось отрезать рукав от пиджака, и от рубашки тоже, фургон в это время вел Тео. Коллин попыталась очистить пулевое отверстие на его предплечье — не отверстие даже, а месиво рваного мяса. «Надо зажать покрепче», — то и дело повторял Тео, оборачиваясь и глядя на них через плечо. Но кровотечение не останавливалось. Каждый раз, как она переставала зажимать рану, кровь снова начинала сочиться из-под промокшей марли.
— Ты мне понадобишься. — Голос мужа заставил ее вздрогнуть. — Подойди-ка сюда.
Она все бинтовала и бинтовала ему руку, и в конце концов стало казаться, что кровотечение прекратилось. Он истекал кровью по меньшей мере целый час. Трудно сказать, сколько крови он потерял. Пинту?[14] Две? Его костюм весь в пятнах. Загублен. Она не думала, что они с Тео вообще что-нибудь загубят.
— Закрой ее совсем, — сказал Тео.
Коллин наступила ногой на ручку стальной двери бокса и захлопнула ее, опустив до самого бетонного пола. Фонарь на батарейках давал белый, почти серебристый свет. По плану Тео, все это должно было быть просто досадной мелочью в рабочем дне мистера Брауна, подвижкой актуарных[15] цифр в бухгалтерских книгах страховой компании. А теперь они трое стояли рядом, и Тео медленно снимал пластырь с глаз мистера Брауна. Часто моргая и прищуриваясь, тот с трудом повернул голову сначала к Тео, потом к Коллин. Дыхание его участилось. Он издал какой-то хриплый звук…
— Молчать! — оборвал его Тео.
Но мистер Браун продолжал издавать какие-то звуки, похожие на охи и стоны, какие вызывает у человека мучительный сон. По тому, как он щурился, Коллин поняла, что он должен носить очки. Они свалились с него в фургоне? Это ужасно — потерять его очки.
Мистер Браун взглянул вниз, на свою рану, и, чтобы получше рассмотреть, попытался поднять руку, натянув наручники и клейкую ленту. Сквозь марлю снова просочилась кровь. Коллин положила руку ему на плечо и сказала:
— Сейчас самое важное — расслабиться. — Но когда она коснулась его кожи, то безмолвно охнула. Взглянула на Тео и произнесла одними губами: — Он такой холодный! Совсем заледенел.
— Это всего лишь легкий шок, мистер Браун, — уверенным тоном произнес Тео. — Все нормально. Совершенно обычное дело — то, что с вами происходит.
Мистер Браун тяжело дышал. Он снова попытался заговорить, но Коллин не могла разобрать слов.
— Нам с вами только одно дело нужно сделать, и мы сразу же доставим вас туда, где о вас хорошо позаботятся. В тот же момент, — сказал Тео и протянул Коллин микрокассетник.
Лицо у мистера Брауна отекло, оно было бледным и влажным от пота. Он весь дрожал. В его дыхании не было ритма.
Коллин почувствовала, что ее охватывает паника. Тео ранил человека. Этот человек должен быть уже в больнице. Она попыталась сосредоточиться на ритме своего собственного дыхания, попыталась сохранить спокойствие.
— Мистер Браун, — начал Тео. — Мы — представители «Воинов радуги». — Он поднял к лицу Брауна лист бумаги. — Мы хотим, чтобы вы прочли это заявление.
Мистер Браун потянулся было поближе к бумаге, но голова его упала на грудь. Коллин сзади коснулась рукой его шеи. Кожа была холодной, будто бифштекс, только что вынутый из холодильника.
— Мы должны его согреть, — сказала она. Два шерстяных пледа лежали на дне ящика. — Приподними его, — велела она Тео. Она вытащила один плед из-под ног мистера Брауна и укутала его плечи.
А Тео начинал терять терпение. В окаймленное оранжевым ротовое отверстие маски было видно, как морщатся его губы. Волоски его кошмарной бороды торчали сквозь плетение черного акрилового трикотажа. Коллин держала кассетник у самого рта мистера Брауна, чуть ниже. Холодным, пробирающим до костей потом — вот чем пахло от мистера Брауна, словно сыростью из подвала родительского дома Тео.
— Ладно, поехали, — сказал Тео. — Мистер Браун, начнете читать по моей команде… Включила? — Коллин кивнула Тео. — Начинайте.
Коллин большим пальцем включила запись. Мистер Браун наклонил голову к листу бумаги, мучительно щурясь. Качнулся вперед — Тео пришлось помочь ему встать прямо. Хриплым, срывающимся голосом он произнес:
— Отпустите… меня.
— Стоп! — сказал Тео.
Мистер Браун смотрел на Коллин, она все еще была в маске. Он явно был из тех мужчин, что тщательно следят за собой: волоски в ноздрях подстрижены, брови подровнены, кожа лица, несмотря на теперешнюю бледность, хранила легкий загар, приобретенный на поле для гольфа. У него были пышные черные, хорошо ухоженные волосы. Он все смотрел на нее сильно прищуренными глазами, и Коллин совершенно ясно поняла, что этот человек не привык чувствовать себя беспомощным. Он слегка наклонился к ней и сказал очень тихо:
— Не… прикасайся… ко мне… сука.
— Ну ладно, хватит! — Тео за шиворот оттащил мистера Брауна от Коллин. — Чем быстрее вы это прочтете, тем быстрее вас увезут отсюда.
— Мои очки… идиот!
— Где его очки? — спросила Коллин. — В фургоне?
— На моей аллее.
— Ему нужны очки, — сказала Коллин.
— В… больницу.
— В тот же момент, — повторил Тео. — Вас отвезут, как только мы закончим.
— У меня с сердцем…
— Не пытайтесь мне тут объяснять! — У Тео напряглись челюсти и голос зазвучал резче. — Это я буду объяснять вам, как все должно сработать. У вас — небольшой шок, я такое тыщу раз видел.
Коллин подтянула плед повыше и потуже обернула его вокруг шеи мистера Брауна, потом одернула нижние края, как одергивают пиджак. Укутанный в старый плед, он казался меньше ростом и не таким властным.
— Пожалуйста, — произнес мистер Браун.
И Коллин поняла, что нужно действовать быстро. Им необходимо как можно скорее записать текст на пленку и доставить раненого в больницу. План у них был такой: оставить мистера Брауна в деловом центре Ньюарка, где по ночам улицы совершенно пусты и ему понадобится некоторое время, чтобы отыскать телефон. Но они точно так же смогут спокойно оставить его в квартале от больницы благотворительного фонда «Самаритянин».
Тео держал лист бумаги в нескольких дюймах от глаз мистера Брауна.
— А так вы сможете это прочесть? — спросила Коллин. — На близком расстоянии?
Он наклонился к листку. Коснулся носом бумаги.
