Лэрри Крабб - Счастливый брак
Обзор книги Лэрри Крабб - Счастливый брак
Введение
Соломон писал: «Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Екл. 1:10).
Еще одна книга о семье… Может ли быть в ней что-нибудь новое? Не пора ли перестать писать книги, в которых прописные истины выдаются за последнее слово современности, и приняться за дела, необходимость которых хорошо известна. Не будет ли сожаление Соломона уместно в качестве эпитафии для наших рассуждений о браке?
Не раз мое воображение рисовало сцену, как мудрый, но опечаленный царь Израиля приходит в современный магазин христианской литературы, надеясь найти полезный совет для возобновления своих супружеских отношений. И через несколько часов копания в грудах книг с яркими, но запылившимися обложками, которые обещают «произвести революцию в вашей семейной жизни», старина Соломон направляется к выходу, сгорбившись и вздыхая: «Составлять много книг — конца не будет, и много читать — утомительно для тела» (Екл. 12:12).
Такие мысли убеждают меня в необходимости объяснить, почему я написал еще одну книгу о семье, несмотря на опасность огорчить Соломона.
Ко мне часто обращаются за советом мужья и жены, чья совместная жизнь находится в таком плачевном состоянии, что нет никакой надежды на создание достаточно близких отношений. Каждый раз, выходя воскресным утром на кафедру проповедовать, я вглядываюсь в лица супружеских пар, нарядно одетых, поющих по одному сборнику гимнов, восхваляющих Бога за Его дар изобильной вечной жизни, и в меня закрадывается сомнение, я думаю, что немногие из них испытывают настоящую близость. Однако в большинстве своем — это убежденные христиане, которые могут сказать, что они искренне пытаются вести семейную жизнь в соответствии с библейскими принципами.
Тогда почему же браки так часто наполняются непониманием, горечью, разобщенностью, бесплодными удовольствиями, закостенелостью и кратковременной увлеченностью? Почему я вижу проблемы даже в собственном супружестве и почему усердная молитва и жесткий самоанализ не дают мне возможности понять, как вести себя с женой, чтобы укрепить наше единство? Существует ли средство для создания истинной близости в семье, или мы должны обречь себя на двойную жизнь: в публичных выступлениях пересказывать соответствующие утверждения о том, что Бог создал семью, а оставаясь наедине с собой, удивляться, почему эти слова не приносят пользы? Многие из нас прочитали десятки книг, где речь шла о семейных отношениях. Мы прослушали «лучших благовестников христианского домашнего очага». Нас обильно благословляли и поддерживали. Но тучи не рассеялись. Единства все-таки нет. Почему?
Я считаю, что часть ответа на этот волнующий вопрос заключается в неких опасных глубинных тенденциях, которые определяют наши взгляды на супружество. В этих тенденциях «истины» ровно столько, чтобы направить нас по ложному пути. Выясняется, что многие христиане бессознательно приняли некоторые идеи, которые незаметно подточили корни добрых библейских взглядов на семью. Беседуя с парами, озабоченными неспособностью наладить жизнь в семье, я обычно наблюдаю влияние одного или более из следующих четырех заблуждений.
1. Прежде всего, меня беспокоит тенденция представлять Библию как средство сведения сложных ситуаций к нескольким легко разрешимым проблемам. Мы живем во времена, когда эффект действия сказывается мгновенно: небольшая пилюля обращает опротивевшую бессонницу в здоровый сон, передачи телевидения изображают проблемы семейной жизни, которые обязательно исчезают перед выпуском новостей. Интересно, сколько из нас приучилось ожидать быстрого и простого разрешения проблем брака и выискивать то волшебное слово, с помощью которого напряженность мгновенно исчезнет?
Формированию этого упрощенного подхода способствует привычка многих профессиональных христианских консультантов, руководствуясь благими намерениями, оправдывать греховную жизнь психологической усложненностью. Достойно сожаления, что эти христианские психологи больше говорят о таких вещах, как бессознательная мотивация и эмоциональные нарушения, нежели о грехе и ответственности. Мы попадаем в ловушку, когда ослабляем роль Библии как наставника в праведной жизни. Большое количество христиан, и я в том числе, полностью отвергает любой взгляд, считающий греховную жизнь логическим следствием психологических сил. Озабоченных этой проблемой можно разделить на два полярных лагеря: первая группа, погруженная в глубокие процессы жизнедеятельности человека, полагает, что греховная жизнь — это не столько результат бунтарского неверия, сколько симптом эмоциональных нарушений; другая группа концентрирует внимание на сознательном, намеренном выборе, настаивая, что трудности жизни можно объяснить лишь нежеланием проявить волю и избавиться от греха.
В соответствии со вторым взглядом, если муж ругает жену, то сущность этого сводится к тому, что он не хочет отказаться от роли ворчливого старика и стать новым человеком, проявляющим любовь и мягкость. Если он не по-христиански относится к жене, то он не эмоционально возбудим, а намеренно грешен. Приверженцы же первого взгляда, вероятно, начнут анализировать чувство бесполезности, враждебности к женщинам и другие психологические факторы, чтобы вскрыть глубинные проблемы этого неправильного поведения.
Я неизменно восстаю против любой попытки заменить понятие личной ответственности любой другой альтернативой и в основном солидарен с теми, кто настаивает, что люди сами ответственны за выбор угодных Богу путей в жизни. Однако я обеспокоен тем, что наши обновившиеся взгляды на ответственность выбора могут привести к поверхностному рассмотрению сущности греха. Грех в таком случае становится исключительно следствием человеческого поведения. А если центральной проблемой считаются поступки, то из этого следует, что такие трудности, как конфликт в семье, легко устранить: подумайте, что вы делаете неправильно, и сделайте наоборот. Наша же точка зрения охватывает проблему греха в целом. Мы видим выход в другом: перестаньте нарушать заповеди Библии и начните жить по-библейски.
Истинно, никакие ростки христианства невозможны без смирения. Проповедовать смирение и отказ от психологизма мышления, который уменьшает необходимость смирения, — значит точно передавать библейскую истину. А не видеть в смирении ничего, кроме волевых актов, — значит упускать из виду сложность человеческой жизни, какой она открывается в Библии.
Наивные требования вести себя хорошо приводят к печальным внешним изменениям, но не меняют сердец по-настоящему (см. 2 Пар. 34:33; 7:3–4). Чтобы быть истинным христианином, недостаточно просто поступать как должно. Смирение будет возрастать лишь в том случае, если проявляется внимание к другим элементам человеческой личности.
Поскольку человеческая природа запятнана грехом во всех своих проявлениях, работа освящения — это не простое назидание: «поступай не так, как хочется, а так, как Богу угодно». Грехом поражено не только наше поведение, но и мышление, и целеустремление, и наше отношение к самим себе и окружающим. Простое изменение поведения не изменит нашей сущности. Себялюбие и страх, так влияющие на наши поступки, не должны рассматриваться поверхностно; надо знать, в каких случаях нам изменяет рассудок. Необходимо осознать ложность поставленных целей, искренне всмотреться в свои чувства и отнестись к собственным греховным и больным эмоциям так, чтобы в этом отразилось беспрекословное принятие Бога. Нужно нечто гораздо большее, чем упрощенные призывы поступать как должно. Искусственные шаги к успешной семейной жизни излечивают рану лишь наружно, но не затрагивают самой болезни.
2. Порочность наших взглядов на христианский брак (и всю христианскую жизнь) отражается в усиленных призывах к счастью и полноте жизни. Наши детские песни о радостном христианстве отрицают необходимость свято и смиренно пребывать с Богом независимо от степени личных страданий. Бессознательно многие христиане испытывают желание следовать за Христом для достижения изобильной жизни, способной дать им душевное равновесие, приятные успокаивающие чувства и богатые возможности.
В последние десятилетия мы облагородили пустой призыв «быть счастливым в добрых чувствах», заменив его на звучащее более по-христиански приглашение найти «полноту жизни» и «самораскрыться». Радость и мир, доступные христианину, стали путать с одинаково звучащими, но сильно отличающимися по сути своей понятиями полноты жизни и самодостаточности. Наша грешная природа ухватилась за эту идею и распространила ее, возвышая роль личного ощущения глубокой радости, не думая при этом, насколько подобные цели соответствуют святому Божьему образу, открытому в Писании.
