Призрак Сомерсет-Парка - Майерс Б. Р.

На том конце гостиной фыркнул Уильям. В расстегнутом смокинге он развалился на кресле. Он поднял свой бокал, чтобы ему налили еще, почти во всеуслышание празднуя мой отъезд. В этот миг мне захотелось высказать, как возненавидела его под конец Одра, и наконец посмотреть, как его хрупкое себялюбие под тяжестью правды обратится в прах. Мне хотелось, чтобы Флора увидела в нем ту лживую свинью, которой он и был.

Бромуэлл открыл еще одну бутылку вина.

Воздух казался до того густым, что было трудно дышать. Констебль Ригби смотрел на меня так, словно хотел повесить на ближайшем суку. Возможно, он замышлял прикончить меня по дороге в Лондон, чтобы я не дотянула до суда. А может, намеревался собственноручно сбросить меня с обрыва.

Что ж, подвластно мне осталось лишь одно.

— Пора, — объявила я. — Пожалуйста, следуйте за мной в библиотеку.

Я оперлась на руку мистера Пембертона, и мы возглавили процессию. Он подался ко мне и прошептал:

— Я в вас совершенно уверен. Присутствие констебля нам только выгодно, Уильям не сможет сбежать. Сегодня кто-то отправится в наручниках в Лондон, и это будете не вы.

Я промолчала. В наручниках или нет, но предсказание гадалки по-прежнему не давало мне покоя. Мое время было на исходе.

Глава 54

Как только все вошли в библиотеку, Бромуэлл запер дверь. Они с Гарри зажгли все свечи и растопили камин. Помещение постепенно обрело наводящий ужас вид. Окна закрывали кроваво-красные шторы с золотой бахромой. Висевшие на стенах головы мертвых животных смотрели грозными взглядами, а над величественным камином свысока взирал на всех портрет Одры.

Лишь мы с мистером Пембертоном знали, что картину целенаправленно перенесли сюда ради сегодняшнего вечера. Мужчины замедлили шаг и уставились на нее, слегка приоткрыв рты.

Эффект оказался выдающимся.

Констебль Ригби задержался между дверью и столом.

— Пускай мисс Тиммонс вытащит все свои новомодные шпильки, — потребовал он у мистера Пембертона, словно меня тут и не было. А потом продемонстрировал наручники. — Иначе взломает замок и даст деру, а этого нельзя допустить.

От злости и смущения мои уши запылали. Он нарочно это сказал, чтоб напомнить всем, кто я такая — преступница. Удивительно, что не заставил меня надеть их на сеанс!

— Не забывайте, где вы находитесь, констебль Ригби, — предупредил мистер Пембертон. — Вы не имеете права распоряжаться в моем доме.

— В вашем доме, — съязвил себе под нос Уильям. Он плюхнулся за круглый стол, расплескав немного выпивки, которую захватил с собой из гостиной. Мистер Саттерли был прилично одет, и все же от него исходил странный запах. Интересно, каким напитком он решил побаловать себя сегодня...

Я расставила свечи перед каждым местом, накрыв их колбами, и указала на бокал Уильяма:

— Это нужно убрать со стола. Спиртное может помешать.

Он злобно посмотрел в мою сторону, должно быть, к этому времени уже догадавшись, что Флора не сдержала обещание меня опоить. Но ничего не сказал, опустошил бокал, а затем повернулся и швырнул его в камин. В очаге зашипело, а потом пламя негромко взорвалось.

Все вздрогнули. Мистер Локхарт прижал руку к груди. Теперь я уже не терзалась, что помешаю ему провести сеанс по его усмотрению, ведь все это время он меня обманывал.

Следующими заняли свои места доктор Барнаби и мистер Пембертон, оставив между собой свободный стул.

Я обошла библиотеку по кругу и задула свечи, расставленные по комнате, пока гореть не остались лишь те, что были накрыты стеклянными колбами. Гарри и Бромуэлл застыли у дверей как элегантные дозорные.

Я уселась на предназначенный для меня стул. Взяла Книгу духов и открыла ее, продемонстрировав собравшимся чистую поверхность. Затем посмотрела на мистера Пембертона.

— Есть ли у вас послание для леди Одры?

Он запустил руку в карман смокинга и вытащил аккуратно сложенный листок бумаги.

— Будьте добры, прочтите его вслух, мисс Тиммонс, — велел он.

Мистер Локхарт всхлипнул, на глазах у него выступили слезы.

— Она вас так любила. — Трость он прислонил к стулу. Рубиновый глаз подмигнул мне.

Я покосилась на доктора Барнаби. Тот все еще не отводил взгляда от Книги духов. Его болезненную гримасу любой бы принял за сочувствие, но я-то знала в чем дело.

Я развернула записку. Там был нацарапан вопрос. Только в отличие от продиктованного любовью послания миссис Хартфорд, этот был куда мрачнее.

— Кто тебя предал? — прочла я.

Мистер Локхарт ахнул. Он с отвращением воззрился на мистера Пембертона.

— Что за фокусы? — спросил старик. Затем он повернулся ко мне и понял, что я отнюдь не потрясена. От разочарования уголки его губ опустились. Он пробормотал: — А, ясно.

Оказалось, что его неодобрение встревожило меня больше, чем я ожидала. Я вспомнила пятна крови на платке старика. Тяжесть вины снова навалилась на меня, и я опустила глаза.

Я сложила записку и спрятала ее в Книгу духов. Доктор Барнаби испустил дрожащий вздох, я закрыла обложку, оставив послание между листами книги. Жребий брошен. Пути назад нет.

— Положите руки на стол, — велела я. — Ладонями вниз, пальцы широко расставлены.

В глаза бросилось золотое кольцо мистера Пембертона. Я подумала о его шраме, о том, как он пострадал от руки отца. Меня охватили противоречивые чувства. Похоже, он так уверен, что сумеет меня спасти, но как мне на этот раз унести ноги от констебля Ригби? Ведь прежде уже выяснилось, что люди, которым, как мне казалось, я могу доверять, вовсе этого не заслуживали. Да ждет ли меня вообще лошадь на конюшне? Я представила констеблей, выстроившихся в ряд с собственными лошадьми... Отмахнулась от терзающих меня мыслей и приступила к делу.

— Возьмитесь за руки, — велела я, потянулась к мистеру Пембертону и доктору Барнаби, таким образом соединив возлюбленного Одры и ее жениха.

В комнате стало тихо — слишком тихо. Лишь в камине время от времени пощелкивали и потрескивали дрова. Я поняла, что даже большие часы снова остановились и не отсчитывают минуты. Маятник недвижно завис.

Скрипнул пол — это переступил с ноги на ногу констебль Ригби, я тут же опомнилась и заговорила:

— Наша любимая Одра, в этом доме, где вы выросли, мы приносим вам дар любви от всего сердца, чтобы дотянуться до вас в посмертии. Свяжитесь же с нами и проявитесь среди нас! — Я повторила эту фразу, а затем добавила: — Поведайте нам, что случилось с вами той ночью. Кто забрал вас отсюда так рано?

Скрипнули ржавые шарниры лестницы у книжного шкафа. Я воспользовалась этим как сигналом.

— Она здесь! — объявила я. Носком ботинка я подтолкнула клинышек, и стол неуклюже закачался.

От двери донесся всхлип. Вероятно, это был Гарри.

Я продолжила тише:

— С кем ты желаешь поговорить?

Погасла свеча, что стояла перед мистером Локхартом. Старик ахнул. Я хмуро посмотрела на свечу Уильяма: та все еще горела. Как же я так оплошала?

Фитиль был обрезан только у одной.

Внезапно большие окна на другом конце комнаты одновременно распахнулись. Шторы взлетели, будто отдернутые невидимыми руками. Невероятно! Я ведь только что проверила задвижки на створках.

— Наша возлюбленная Одра, — снова начала я, на сей раз менее уверенно. — Кто забрал вас той ночью? Кто убил вас?

— Пожалуйста! — вскричал мистер Локхарт. — Перестаньте порочить ее память. Умоляю, остановитесь!

И тут погасла свеча мистера Пембертона. Мы с ним растерянно переглянулись.

Где-то снаружи, за дверью, раздался вопль.

Она была здесь. Впервые я задавала вопрос чему-то действительно существующему. И мне нужен был ее ответ.

Я повторила:

— Кто забрал вас отсюда той ночью? Кто убил вас? Скажите нам! Пожалуйста, Одра...

— Довольно! — возмутился мистер Локхарт. Он потянулся к Книге духов и распахнул ее. Мы все подались вперед. Там почерком Одры было написано лишь одно имя: Гарет.