Максим Шаттам - Теория Гайи
— Всё закончилось, мы возвращаемся домой, — сказал он, целуя ее.
— Они купили нашу совесть, — прошептала Эмма.
Петер также тихо ответил:
— У меня не было выбора.
— Я знаю, — ответила Эмма и прижала его руку к своей груди.
Из дневника доктора Дэвида Грэма.
В человеке дремлет хищнический инстинкт. У него бывают всплески активности, краткие бурные пробуждения, но мы никогда, с тех пор как вступили в эпоху цивилизации, еще не наблюдали его полностью проснувшимся. А это случится скоро. Разгул насилия в последние десятилетия (возможно, все началось с двух мировых войн XX века? Никогда прежде в истории человечества не было такой бойни. Ужас, пережитый участниками тех событий, передался будущим поколениям) и возрастающее число серийных убийц наводят на мысль о том, что наги самый гнусный инстинкт полностью выходит из состояния спячки. А то, что долго спит, просыпается голодным и яростным.
Если насилие распространится по всей Земле, оно в буквальном смысле разрушит нашу планету. И это произойдет по самым банальным биологическим причинам.
Человек постепенно свыкается с агрессивностью, он уже вступил на этот путь. Этот процесс должен эволюционировать. Насилие порождает насилие, мы не можем этого избежать, рискуя выродиться и исчезнуть (не это ли имела в виду доктор Эммануэль Де Вонк на конференции об исчезновении неандертальцев?). Даже если некоторые люди не проявляют агрессивности, человечество должно адаптироваться или погибнуть под натиском небольшой группы. Степень нашей агрессивности неизбежно возрастет, и это станет ответом эволюции на нашу потребность в безопасности.
И это будет передаваться. Не только на словах и во время обучения — наступит момент, когда организм сам впитает эти изменения в поведении, считая их положительными, необходимыми для выживания вида. Мы знаем, что типы поведения прекрасно передаются генетическим путем. Так, например, лосось поднимается по тем рекам, где он родился, а птицы мигрируют, даже если отбились от стаи или «не получили правильного воспитания» — а всё потому, что это врожденное. Повторяющееся поведение одного вида, если оно обеспечивает ему выживание, фиксируется в единственной базе данных, передающейся по наследству, — в ДНК.
С каждым поколением рост хищного инстинкта станет приспособительной нормой, интегрированной в генетическую базу некоторых представителей нашего вида. А естественный отбор сделает свою работу, добавит известные ему механизмы и создаст существо, способное победить в войне за выживание. Человечество подвергнется мутации. Как и любой живой организм, оно, чтобы выжить, интегрирует как можно большее число новых генов.
Во всех нас проснутся агрессивные инстинкты.
Иронично звучит мое последнее утверждение о том, что развитие сверхагрессивного поведения не станет регрессом, как воспринимают это наши образованные умы, могущие утверждать это, а, наоборот, прогрессом по законам природы, которая собственно и создала нас.
И мы не можем помешать ей.
66
Восемь месяцев спустя ранним вечером Петер вышел прогуляться, воспользовавшись хорошей погодой.
Они сняли дом в деревне на все лето. Это были первые каникулы после трагических событий, которые они проводили все вместе, всей большой семьей.
Петер потянулся, глядя на звезды.
За спиной у него открылась дверь, послышались крики играющих детей.
Матильда и Оливье быстро привыкли к новому дому, к новой жизни. Даже Зак, реакции которого Петер опасался, постарался помочь им начать новую жизнь в новой семье. Оливье было труднее привыкнуть, чем его сестре, он был неразговорчив, старался больше времени проводить в одиночестве. Его продолжали мучить кошмары, он писался в кровать.
Но Петер надеялся. Это было в его характере. Оливье — это был ручеек, который перекрыла жизнь и вынудила его уйти под землю. Но его вода была живая, наполненная силами, повторял себе Петер. Достаточно помочь ему пробиться на поверхность, и рано или поздно он вновь вырвется на свободу.
Эмма пришла и прижалась к нему.
— Тебе нужна тишина? — догадалась она.
— Хочется погулять, подумать. Пойдешь со мной?
Он взял ее за руку, и они подошли к пруду на краю леса. Где-то рядом ухала сова. Тысячи звезд отражались в воде.
— Как прекрасны моменты тишины, которые дарит нам Земля, — прошептал Петер. — Я много думал обо всем этом, — продолжил он, доставая из кармана флешку.
— Что это?
— Все архивы Грэма и его свидетельские показания. Последняя копия.
— А конверты у нотариусов?..
— Их никогда не существовало.
Петер любовался пейзажем, потом с нежностью посмотрел на жену.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— Знаешь, если планета решила освободиться от нас, надеяться не на что.
Эмма, разомлевшая под боком у мужа, была настроена более оптимистично.
— Возможно, она недооценила нашу способность сопротивляться.
— Именно поэтому зло тоже приходит изнутри. Вопреки нашим инстинктам, нарастающим деструктивным стремлениям, однажды наступит день, когда мы окажемся бессильны.
— Поэтому я уверена, что они не прекратили исследования. Вместо Грэма пришел другой человек, и они возобновили работу. Надеюсь, другими методами.
— Ты действительно считаешь, что можно сделать что-то вопреки нашим собственным генам?
— Исследования — это надежда. Поэтому я и хочу сделать работы Грэма достоянием общественности. Возможно, все вместе мы добьемся успеха.
— Нет, ты можешь сколько угодно пытаться изменить тот или иной вид живых существ, но жизнь сильнее. Она всегда найдет дорогу, чтобы восстановить свои права. Именно такой урок сейчас нам преподает Земля.
Петер подкинул флешку на ладони. Потом подошел к кромке воды, собираясь выбросить ее. Эмма остановила его:
— Ты хочешь лишить наших детей надежды?
— Я хочу сохранить в них немного невинности.
— Но то, что на этой флешке, могло бы многое изменить.
— Это не надежда, это иллюзия. Мы ничего не изменим. Это судьба.
— Ты говоришь так, будто цитируешь Писание… — Эмма улыбнулась, но сказала это совершенно серьезно.
— Все записано в наших генах. И когда я вспоминаю об апокалипсисе, я знаю… что-то внутри меня знает, что он неотвратим.
Эмма накрыла его руку своей.
— Пошли, — сказала она, — я хочу рассказать тебе самую красивую историю, которую Земля поведала нам. А потом ты решишь, что делать.
Она увлекла его за собой на траву, освещенную лунным светом.
— Это история без слов. Это история чувств. Инстинктов.
И она начала раздеваться.
Эпилог
Париж. Лорен Де Брей шла через холл Восточного вокзала.
Было поздно, и последние пассажиры спешили по домам. Уборочная машина проскочила перед ней на полной скорости в то время, как она приближалась к скамье, на которой ее дожидался агент, читающий газету.
Она села и положила ему на колени маленький белый конверт.
— Там всё, — сказала она. — Я скопировала всю картотеку моего мужа.
— Прекрасно. Это ставит нас в один ряд с ГУВБ. Он ничего не заметил?
— Нет, я была осторожна.
— ГУВБ всё зачистило, больше ничего не осталось?
— Ничего. Несколько подопытных сбежали с острова, но анализ снимков со спутника, к счастью, позволил во время спохватиться и проследить их маршрут. Они захватили яхту, но их уничтожили вместе с ней.
— Разумно. Узнаю почерк Де Брея. А вы уверены, что работы Грэма не будут продолжены?
— Абсолютно уверена. Мой муж давал деньги на всю эту операцию и решил прекратить финансирование. «Напрасный труд», — написал он в своих бумагах. Вы сами прочтете.
— Хорошая работа.
— Немецкая разведка довольна? — насмешливо спросила она.
— Не смейтесь, Лорен. Вообще-то, они здорово надрали нам задницу. Когда им нужна помощь, они тут как тут, но когда приходит пора отвечать — они умеют заставить забыть о себе. Национальная безопасность, черт побери! Армия очень надеялась использовать разработки Грэма! Но тут наши взгляды расходятся…
— Теперь я могу идти?
Человек взглянул на свою собеседницу:
— Как вы себя чувствуете? Мне кажется, вы напряжены.
— Я прекрасно себя чувствую. У меня идеальная жизнь, многие могут мне позавидовать.
— Многие? Те, кто готов жить с тем, кого не любят?
— Я знаю Франсуа Де Брея лучше, чем кто-либо еще. Я знаю его маленькие секреты, знаю, какие скелеты он прячет в шкафу. Вначале он был мне отвратителен. Но каким бы жестоким он ни был в своей работе, он остается человеком. А когда долго живешь с кем-то, то уже не можешь все время ненавидеть его. Я даже по-своему привязалась к нему.
— Старайтесь не поддаваться этому чувству. Ведь однажды вы можете получить приказ исчезнуть, когда нам понадобится… решить проблему.
