Максим Шаттам - Теория Гайи
Обзор книги Максим Шаттам - Теория Гайи
Максим Шаттам
ТЕОРИЯ ГАЙИ
В 2007 году Международная федерация Красного Креста обнаружила, что количество природных катастроф за последние десять лет увеличилось на шестьдесят процентов. С 1997 по 2006 год произошло 6806 стихийных бедствий, тогда как за предыдущие десять лет (с 1987 по 1996 год) их было зарегистрировано 4241. Количество жертв удвоилось, достигнув 1 200 000 человек.
Это говорит о том, что процесс идет по нарастающей.
Худшее еще впереди.
От автора
Если вам захочется глубже погрузиться в атмосферу книги, послушайте музыку, которую слушал я, когда писал ее:
— Том Тыквер,[1] Джонни Климек и Райнхольд Хайл,[2] музыка к фильму «Парфюмер»;
— Джерри Голдсмит,[3] музыка к фильму «Чужой»;
— Дэвид Шайр,[4] музыка к фильму «Зодиак».
Не забывайте, все описанное в этом романе может случиться в любой момент. И еще: сходство с теми событиями, которые происходят в мире сейчас, не так уж случайно. Наше будущее — в наших руках.
Эджкомб, 21 января 2008 года.1
Маленькие синие черточки на циферблате еле заметно светились в темноте. Таймер микроволновки показывал 5:27. Отопление в доме еще не включилось, и на кухне было довольно холодно. На столе лежал свежий номер газеты «Монд», на главной странице крупный заголовок — «Очередное землетрясение в Калифорнии».
Где-то наверху, на лестнице, вспыхнула лампочка, и через несколько секунд кухня ожила. Включился свет, побежав трепещущей волной по металлическим поверхностям. В дверях показалась Эмма Де Вонк, высокая тридцатипятилетняя женщина с густыми темными волосами, непокорной гривой спадавшими ей на плечи.
Нос у нее был самым обычным, губы нельзя было назвать чувственными, подбородок тоже не вполне соответствовал современным канонам красоты, но все-таки Эмма была очень привлекательна. Уверенность в себе сочеталась в ней с природной грацией, живым умом и женственностью.
Эмма была в джинсах и топике, бретельки которого были завязаны на плечах. Топ выгодно подчеркивал грудь и скрывал живот, напоминающий о трех беременностях.
Вслед за Эммой на кухню спустился ее муж Петер. Он только что побрился и держал в руках пиджак.
— Где дети? — спросила Эмма.
— Все вышли из ванной, и это уже хорошо, — ответил Петер с легким акцентом.
Петер тоже был очень высоким, волосы у него были каштановыми, а глаза — зелеными. Ему было чуть меньше сорока лет, и он был в хорошей спортивной форме.
Пока он завязывал галстук, глядя в стекло микроволновки, на столе как по волшебству появились две чашки горячего шоколада, две чашки кофе и пять стаканов апельсинового сока. Продолжая возиться с галстуком, Петер улыбнулся и сказал:
— Хотел бы я знать, как ты ухитряешься быть прекрасной матерью, потрясающей супругой и ученым с мировым именем!
— Ты хочешь сказать, ученым, чьи научные теории вызвали скандал в международном научном сообществе?
— Вот что мне в тебе особенно нравится! Эта твоя язвительность!
— Кстати, научная работа — это самое легкое из всего, что ты перечислил. — Эмма повернулась к двери и закричала: — Зак, Мелисса, Лея! Завтрак на столе! Поторопитесь, а то опоздаете!
Раздался топот, как будто по лестнице спускалось стадо слонят, и все расселись за столом.
— Кому это в голову пришло вставать в такую рань? — тяжело вздохнул старший, тринадцатилетний Зак.
— А что, по-моему, это здорово! — ответила шестилетняя Лея.
Мелисса, средняя, воскликнула, увидев газету:
— Значит, это правда, что настал конец света? Отец Фабьена сказал, что это апокласипсис!
— Апокалипсис, — поправил ее Петер, — но все это глупости.
— Да? А почему тогда повсюду происходят катастрофы? — возразил Зак. — Наша математичка говорит, что если так пойдет и дальше, то из-за природных катастроф в год будет погибать больше людей, чем в Персидском заливе и во Вьетнаме, вместе взятых!
— Хотел бы я поговорить с твоей учительницей!
— Земля скоро взорвется! — замогильным голосом продолжал Зак, нагнетая обстановку.
— Так это правда или нет? — спросила совсем перепуганная Мелисса.
Эмма вмешалась:
— Нет, нет, Мелисса! Это… это как будто Земля подхватила насморк. Через некоторое время она выздоровеет.
— Но микробы, которые вызвали насморк, останутся, — не унимался Зак. — И эти микробы — мы, люди. Чтобы Земля выздоровела, она должна избавиться от нас…
— Зак! — Эмма мрачно посмотрела на сына, и тот умолк.
Лея возмутилась:
— Почему это мы должны умереть?
Эмма посмотрела на Зака, и тот заметил, что ее глаза мечут молнии.
— Да нет же, Лея, твой брат говорит чепуху, — сказал Петер.
— А нам обязательно ехать к дедушке и бабушке? — мрачно спросила Мелисса.
— Дорогая, пройдет еще несколько лет, прежде чем тебя можно будет оставлять одну дома. Давай ешь хлопья.
— Вас долго не будет? — с тревогой спросила Лея.
— Не знаю, милая. Я говорила тебе вчера, мы обязательно должны ехать. Думаю, это всего на несколько дней.
— Но раньше с нами всегда оставался папа!
Эмма и Петер переглянулись, они оба были встревожены. Накануне вечером раздался телефонный звонок. Звонил некто Франсуа Жерлан из Европейской комиссии, он сказал, что Петер должен немедленно выехать на юг Франции, а его жена тоже отправится в командировку. Он несколько раз повторил: дело срочное и совершенно секретное, по телефону ничего обсуждать нельзя, Петер и Эмма получат хорошее вознаграждение, но приступать к работе нужно уже завтра.
Жерлан тараторил не умолкая, но по его голосу было слышно, что он нервничает. Представитель Европейской комиссии повторял: никаких вопросов, вы все узнаете, когда окажетесь на месте. Это связано с вашей научной деятельностью и должно вас заинтересовать. Ответ нужен немедленно. Петер долго молчал, потом вздохнул и сказал:
— Хорошо, я поеду, но мне нужно предупредить лабораторию. Скажите, где вас найти.
— Захватите теплую одежду, вы будете работать высоко в горах. Завтра в шесть утра за вами заедет профессор Бенжамен Кларен. Он уже получил все необходимые инструкции.
— Бен? Брат моей жены?
— Да. Кстати, вы не могли бы передать ей трубку?
Петер пробормотал:
— Да, конечно… Она тоже должна ехать?
— Да, но в другое место. Это далеко отсюда.
Поздно вечером, когда дети отправились спать, Эмма и Петер долго говорили, лежа в постели. Они решили принять предложение из любопытства.
Интересно, зачем это они понадобились Европейской комиссии?
Природные катаклизмы стали повседневной реальностью, и европейские страны объединили усилия, чтобы противостоять им, подчинившись единому управляющему органу. Всего за восемь месяцев Европа получила больше независимости и смогла контролировать ситуацию лучше, чем за всю свою историю. Главные решения принимались теперь в комитетах и залах Комиссии, а затем вступали в силу во всех странах Евросоюза. Важнее всего теперь стала возможность оперативно реагировать на события, происходящие в мире. Ученые предсказывали, что в ближайшем будущем планету не ждет ничего хорошего, и нужно было быть готовыми ко всему.
Так что же за проблема потребовала участия семьи Де Вонк?
К ним еще никогда не обращались за помощью в таких важных и секретных делах. В этом было что-то таинственное, волнующее и… пугающее.
Они надеялись, что смогут оказаться полезными и не окажутся втянуты в какое-нибудь сомнительное предприятие.
Прежде чем выключить свет, Эмма пошутила:
— Похоже на шпионский фильм или роман Майкла Крайтона.[5]
Оба заснули с большим трудом.
Дети уже носились по лестнице с рюкзаками в руках и натягивали куртки. Эмма протянула стакан апельсинового сока Заку.
— Ты ничего не съел, выпей хотя бы это, — строго сказала она.
— Ну, мам, — заныл Зак, — бабушка и так закормит меня до смерти!
— Пей! Я буду хотя бы знать, что уж сок-то ты выпил.
Петер положил конец их препирательствам:
— Выходим! Бен приехал!
Дети забрались в машину.
— Здорово, молодежь! — приветствовал их Бен, и в ответ раздался хор веселых детских голосов.
Печка в машине работала на полную мощность, но внутри было почти так же холодно, как снаружи. Ранним октябрьским утром на улице было очень неуютно. Еще не рассвело, и город был залит искусственным светом фонарей и вывесок.
Детей отвезли в Сен-Клу,[6] к родителям Эммы и Бена, и в машине теперь было тихо. Петер, сидевший на заднем сиденье, наклонился вперед и спросил:
— Бен, куда мы едем?
— В аэропорт Бурже.
