Гордон Томас - Охотники за человеческими органами
— Как он?
— Мы собираемся сделать шунтирование.
— Какие прогнозы?
— Могло быть лучше, а могло быть и хуже.
— То есть?
Все в комнате услыхали эхо смешка.
— Это значит, скорее лучше, чем хуже.
— Когда он проснется, не забудьте сказать ему, что я звонил.
— Скажу. Он уже спрашивал, не звонили ли вы. Король звонил дважды.
— Скажите доктору Крамеру, что я какое-то время буду занят и не смогу позвонить. Так что ему придется довольствоваться королем.
Врач издал еще один одобрительный смешок.
Мортон встал, потянулся, потер шею и бесстрастно взглянул на двоих людей из команды Мюллера, тащивших пакет с телом Грубера к вертолету.
Солнце уже поднялось высоко над снежной вершиной и светило прямо в окно. Мюллер никак не мог прочесть выражение лица Мортона, но чувствовал, что сжатая в пружину сила, которая в последние два часа осторожно разворачивалась, теперь была отключена — по крайней мере на время.
Глава 33
Серый свет начинающегося дня после окончания ночи — время, которое индейцы в Никарагуа все еще называют первым рассветом, — разбудил Дэнни. Секунду он лежал неподвижно, глаза привыкали к изменчивой быстроте перемен на небе и следили за тем, как бледная серость уступает место бледно-розовым бликам, чтобы потом смениться кроваво-красным отсветом восходящего солнца. Множество рассветов, которые он наблюдал в северных широтах и во вневременных зонах полета реактивного лайнера, не притупило восприятия тропического восхода солнца.
Но тут к нему вернулось кое-что еще, связанное с полетами. Среди ночи с дальней стороны горы Масая слышался звук вертолета. Он проснулся, сел, и звук тут же пропал. Он глянул в сторону Гейтса, тот даже не шевельнулся в своем спальном мешке. Еще какое-то время Дэнни полежал, приподнявшись на локте и прислушиваясь, не раздастся ли снова шум мотора. Шум не повторился. Он откинулся на спину в спальнике, напомнив себе, что по ночам, в особенности на открытой местности, звуки могут быть обманчивы. Учитывая, что с другой стороны расположено озеро Никарагуа, «стрекоза», должно быть, парила над водой, что еще больше мешало прикинуть направление и расстояние.
Когда рассвет достиг леса, надежно укрывавшего нижние склоны вулкана, он увидел, что темно-зеленая листва покрыта толстым слоем чего-то похожего на иней. Покров начинался на середине склона и простирался до самой вершины. Солнце, чье тепло уже ощущала его кожа, ничуть не растопило этот покров. Слой был толстый и ровный, как цементный порошок. От него исходил едкий запах, который он сразу узнал — пришлось однажды нюхать такое на Гавайях: вулканический пепел.
Дэнни выбрался из спальника и потянулся за ботинками. Гейтс рядом с ним шевельнулся, а потом резко сел. Он тоже уставился на пепел и принюхался.
— Черт бы ее побрал.
Он закурил сигарету, глядя, как Дэнни зашнуровывает ботинки, а день между тем быстро двигался к тому волшебному моменту, когда гордо и ясно взойдет солнце. Классический силуэт Масаи в эту секунду выглядел шедевром подлинной красоты.
— Хорошо спал? — спросил Дэнни.
— Может, уже получше, в предчувствии, что по крайней мере сегодня, если Бог даст, меня ждет нормальная постель. Я становлюсь уже слишком стар для подвигов бойскаута. — С этими словами Гейтс вылез из спального мешка.
— Ты, наверное, не слышал вертолета?
— После вчерашнего ужина я уже ни черта не слышал. — Они поужинали в одной из деревень на шоссе, запивая тяжелую пищу текилой и домашним пивом. — Так что там за вертолет?
Дэнни рассказал.
Гейтс затянулся сигаретой.
— Никто в здравом уме не станет летать здесь по ночам, особенно на вертолете. Даже когда мы атаковали сандинистов, никогда не вылетали в темень, если только не получали прямой приказ. Слишком опасно заходить на посадку.
— Однако кто-то там был. — Дэнни не отрывал глаз от верхушки горы.
— Может, тебе просто приснилось — после той свинины.
— Не думаю, — слегка раздражаясь, сказал Дэнни.
Издалека, из подлеска послышался слабый, но характерный звук моторов.
— Похоже, твой вертолет вернулся — специально показать, что он тебе не приснился, — ухмыльнулся Гейтс, сгибаясь в низкой стойке, подходящей для джунглей.
Загородив глаза щитками ладоней, они следили за пятнышком над верхушкой вулкана.
— Кажется, это поисковый полет, — объявил Дэнни. — Может, он ищет тот, другой вертолет.
Гейтс сощурился на солнце.
— Скорее какой-нибудь богатый землевладелец возвращается домой после ночной попойки. Знаешь, во время войны так бывало. Они протрезвлялись, паля по всему, что двигалось на озере.
Дэнни продолжал наблюдать за вертолетом с профессиональным интересом.
— Я все-таки думаю, он что-то ищет, Билл.
— Ладно. Итак, он ищет. Нас? Нет никакой необходимости. Половина страны уже точно знает, что гринго в городе. Должны знать, судя по тому, как с нас вчера вечером слупили двойную цену за ужин.
Гейтс натянул ботинки, которые купил в Манагуа, в том самом магазинчике, где были куплены туфли Клингера.
Они просили продавца показать, как выглядит весь его товар, а тем временем пытались выяснить, не помнит ли он Клингера. Если он и помнил, то довольно неплохо притворился, что нет. Потом они зашли в соседнюю контору, взяли напрокат «джип» и теперь занимались лишь тем, чем полагается заниматься разведчикам-сейсмологам: искали подходящие места для устройства лагеря. Вчера вечером они добрались до нижних склонов Масаи, свели «джип» с шоссе и устроились на ночевку.
— Может, сегодня нам придется испробовать твои примочки, Дэнни, — сказал Гейтс, поднимаясь на ноги.
Пока им еще не представлялась возможность воспользоваться ни сканером, ни летающей камерой. И за три дня в этой стране не обнаружилось ни единого признака доктора Ромера или его клиники.
— Хочешь поспорить? — спросил Дэнни.
Каждое утро у них происходил один и тот же разговор. И каждый раз Гейтс выдавал один и тот же ответ на этот вопрос: «Сколько раз тебе говорить — оставь азартные игры для Вегаса». Произносилось это мягким тоном, в котором, однако, чувствовалась внутренняя агрессивность.
Ходил слух, что однажды Гейтс отправился с женой в Вегас, а через неделю она сбежала в пустыню с крупье. В их работе всегда ходят подобные сплетни, подумал Дэнни. Иногда такие шутки помогают. Но явно не с Биллом. Он решил, что больше шутить не стоит.
Гейтс повернулся и взглянул туда, где возвышался силуэт Масаи. Ничто не тревожило воздух вокруг вершины. Отсюда пепел под глоткой кратера был похож на искусственный снежок какой-то гигантской рождественской декорации.
— Черт бы ее побрал. Этот подъем к вершине может стать настоящей каторгой.
— Ты думаешь?
Гейтс призадумался.
— Помнишь, как Бобби говорил про вулканы, что они только кажутся опасными.
Роберт Дюваль, сейсмолог из Сан-Франциско, просвещал их относительно поведения вулканов. Дэнни ухмыльнулся.
— Все, что я запомнил из его слов, это: чем дальше ты от последнего извержения, тем ближе — к следующему.
— У тебя что, выборочная память? Бобби еще говорил, что у этой груды камней репутация чистой воды показухи.
— Да, это он тоже сказал, — покорно согласился Дэнни.
Гейтс покачал головой и пошел к «джипу». Была его очередь готовить завтрак. Он сварил кофе в кастрюльке и разогрел походную пищу. Они быстро и молча поели, заперли «джип» и двинулись к вершине. У обоих на шеях болтались полевые бинокли, а за спинами — рюкзаки с водой и провиантом на день. В кармашке каждого рюкзака лежал разобранный автомат и запасные магазины, а также карты местности. Каждый держал в руке мачете, чтобы прокладывать дорогу через подлесок. Спустя некоторое время они добрались до границы пространства, засыпанного пеплом с запахом серы.
Дэнни остановился и растер порошок большим и указательным пальцами. Он скверно пахнул и был сырым на ощупь.
— Должно быть, подземный ручей, — сказал Гейтс.
Час спустя они снова остановились, чтобы осмотреть путь к вершине, похожий на лунный ландшафт. Из земли торчали острые обломки скал, а бока расщелин и маленьких оврагов были выщерблены и сожжены потоками лавы. Сильно воняло серой.
— Прямо как в китайском общественном сортире, — буркнул Гейтс, вновь двинувшись вверх.
Над местностью царила полная тишина. Чем выше они взбирались, тем толще становился слой пепла, и, продираясь сквозь листву, они вскоре с ног до головы покрылись серым порошком, заглушавшим их шаги. Кроме хруста веток, срезаемых ножами, раздавалось лишь их хриплое, затрудненное дыхание — пепел забивался в горло и заставлял слезиться глаза. Они снова остановились, чтобы попить воды из фляжек. Гейтс присел было на землю, но тут же вскочил.
