Эдди Шах - Оборотни
— А знает ли Нихолсон о том, что таксист рассказал вам о его поездке туда? — спросил Картер.
— Не знает. Я получил эти сведения от Фрэнки после того, как Нихолсон отправился спать.
— А полиция знает?
— Нет. Только находящиеся в этой комнате.
— О’кей. Оставим это как есть. — Затем он послал Такера вниз за Фрэнки.
Поджидая их, Картер позвонил руководителю сыскной полиции в полицейское управление Нового Орлеана. Разговор их был коротким; Картер знал, что с ними уже связывались из Вашингтона и соответственно предостерегли. Самая крупная схватка была с ФБР, которое хотело сунуть в это дело свой нос. Но все было согласовано, и операции на месте были предоставлены ЦРУ. Все следовало решать без промедлений. Полиция Нового Орлеана не станет этого тянуть, поскольку ей нужно расследовать свои собственные дела об убийствах.
Руководитель сыскной полиции, которому уже приказали передать всю ответственность Картеру, был, естественно, раздражен, но Картер успокоил его, заявив, что нуждается во всякой помощи и хотел бы работать совместно с ним.
К тому времени, как в комнату вкатился Фрэнки, Картер успел нейтрализовать полицейского и договорился встретиться с ним в десять утра.
Никто не предупредил Картера, что Фрэнки — инвалид, и его удивление было нескрываемым.
— У нас равные возможности во всем, — подколол его таксист. — Вы видите перед собой кажущегося инвалида.
Картер был смущен и сердит, что ему ничего не сказали.
— Итак, вы отвезли Нихолсона во Французский квартал? — начал он после того, как бросил укоризненный взгляд на Такера. — Расскажите же мне все об этом, пожалуйста.
Когда Фрэнки кончил, наступило продолжительное молчание.
— И он взял с собой оружие, когда пошел на кладбище? — нарушил наконец тишину Картер.
— Да.
— А где же он получил гранаты? Я не давал на это разрешения.
— Он взял у меня.
— А вы какого черта делаете с гранатами?
— Это же трудный город. Когда вы привязаны к креслу на колесиках, то нужно быть готовым к разным случайностям.
— Но вы же понимаете, что не должны были давать ему ручные гранаты?
— Он увидел их и захотел прихватить, — соврал Фрэнки. — В конце концов, подразумевалось ведь, что мы по одну сторону.
— А эта женщина знала, что происходит?
— Нет. Насколько я знаю, нет.
— Но она ходила на обряд вуду.
— Я думаю, что это просто определялось наличием свободного вечера.
— Итак, почему он думал, что ему нужен именно этот парень, Фруктовый Сок?
— Я уже говорил. Я не знаю. Он просто забрался в машину, показал мне эту бутылку и сказал, что это визитная карточка Фруктового Сока. Наверное, он говорил о Триммлере. Ничто другое не могло бы его так взбесить. Ведь он профессионал. А смерть Триммлера как бы обесценила его работу.
— Плохо и безумно, — прошипел помощник Картера Фейвор.
— Мне он не показался безумным. Он отчаянный, но он же отправился за убийцей Триммлера. И он его настиг.
— Мы не можем утверждать это с уверенностью, — оборвал его Картер. — И если даже он прав, ему следовало подождать приказа. Он же находился в нашем подчинении, а не работал в качестве вольного ландскнехта.
Картер чувствовал во всем этом определенную для себя опасность. Никто не предупреждал его о действиях англичанина, но никто в тот момент ничего толком о них и не знал. История обретала дипломатические нюансы, которые выходили за сферу его полномочий. Ему предстояло успокоить судно, не потопив при этом негодяя.
— Если он не руководствовался другими мотивами…
— Сэр? — спросил Такер, не понимая, куда клонит Картер.
— Мы исходим из того, что Нихолсон действовал в наших интересах. Наступило время посмотреть, не было ли у него иных мотивов.
— Зачем же ему было нужно…
— Вот это вы мне и скажите. Вы ведь работали с ним.
— Я даже подумать не могу о чем-то… ни о чем, что могло бы вызвать у меня подозрения. Он… серьезно относился к своим обязанностям. Никогда не допускал положения, при котором Триммлер оказался бы в опасности. Черт возьми, он даже вывозил его в город на вечер. Если бы Нихолсон охотился за ним, он мог бы что-нибудь сделать именно тогда.
— Не все столь очевидно, как кажется. Это первейший закон расследования. Так он все еще в своей комнате?
— Насколько я… Да, сэр.
— Уиндраш, я хочу, чтобы вы находились там, наверху. Пусть он никуда не уходит, пока я не скажу. — Когда Уиндраш вышел, Картер повернулся к Такеру: — Я хочу повидать его чуть позже, но не следует, чтобы он знал о нашем разговоре.
Они не смогли повидать Эдема, так как события перемешали все их планы.
Мариус, приятель Фрэнки, услышал, что другой таксист получил заказ на поездку в аэропорт. Пассажиром был какой-то русский или немец, который хотел сесть на первый же самолет, направлявшийся не то в Германию, не то в Нью-Йорк, где можно сделать пересадку. Таксист обсуждал это со своими коллегами, когда все ждали утренних заказов.
— Напуганное дерьмо! — говорил таксист. — Просто хотел драпануть из Нового Орлеана. Накажи меня дьявол, ему приснилось что-то страшненькое ночью…
Другие таксисты, включая и Мариуса, рассмеялись и стали напоминать друг другу о страшных ночах и перепуганных туристах, которые уезжали и никогда больше не вспоминали о Новом Орлеане.
Пятнадцать минут спустя Мариус сообщил об этом разговоре Такеру, который нашел Картера в закусочной. Когда они справились в регистратуре, то обнаружилось, что за два часа до этого из отеля выбыл Альберт Гуденах. К тому времени, когда они связались с аэропортом и постарались выяснить, куда направился Гуденах, ученый уже улетел в Нью-Йорк, где намеревался пересесть на аэробус, вылетавший прямо во Франкфурт.
К 9.30 Эдем побрился, принял душ, надел свежую рубашку и направился позавтракать. Картер остановил его и сказал, что желает немедленно с ним поговорить.
— Прекрасно. Давайте поговорим за завтраком, — холодно ответил Эдем.
— Нет, к черту! Мы не можем обсуждать такие вопросы на публике.
— Но я умираю от голода. Поэтому либо присоединяйтесь ко мне, либо устройте так, чтобы мы могли повидаться позднее.
— Думаю, что нам нужно переговорить сейчас же.
— Это мне подходит, — улыбнувшись, сказал Эдем и пошел дальше.
— Послушайте, я же хотел сказать, что… — вскипел Картер, но уже было слишком поздно, и ему не оставалось ничего другого, как проследовать в дежурный ресторан, где они уселись за угловым столиком. Картер кивнул на вопрос Эдема, хочет ли он кофе, откинулся назад и стал ждать, когда англичанин оторвется наконец от меню. Далее последовал заказ: яичница из двух яиц, две порции бэкона, три сосиски, овсяная каша, суфле из черники и дарджилийский чай с молоком.
— Ну и любите вы пожрать! — прокомментировал это Картер, не в силах скрыть своего раздражения.
Эдем не обратил на это никакого внимания.
— Чем могу быть вам полезен, мистер Картер?
— Вы же напрашиваетесь на беду. — Знаете ли вы это?
— С холестерином у меня все в порядке. Мне всегда нравилась жирная пи…
— Не хитрите со мной.
— Зачем мне это? — усмехнулся Эдем. Человека ЦРУ легко было подколоть.
— Почему вы нам не сообщили, что обстреляли половину Нового Орлеана? — Картер уничтожающе посмотрел на Эдема, но это не вызвало у англичанина никакой реакции.
— Мы знаем, что там происходило.
— Где?
— На этом поганом кладбище. Мы знаем, что там случилось.
— Тогда расскажите мне. — Эдем решил притвориться несведущим. Он не верил, что Билли могла рассказать что-нибудь. Сведения поступили извне, возможно, из полиции. Или от Фрэнки.
— Подразумевалось, что вы работаете с нами.
— Нет. Я работаю на свое собственное правительство. Временно использовался вами. Меня прислали сюда для защиты Триммлера.
— Не совсем успешной, не так ли? — съехидничал Картер.
— Ваш человек, ваше управление были на дежурстве, когда они убили Триммлера. Вам не следует об этом забывать.
— Трахнуть бы вас.
— Найдите такую прекрасную возможность.
— Что?
— Ничего. Я делал то, что меня просили. Ваши люди прошляпили.
Картер изменил тактику. Он великодушно улыбнулся и протянул руки ладонями вверх, как символ примирения.
— Мы знаем, что вы участвовали в стрельбе. Черт с вами, я был бы рад, если бы копы забрали вас. Но объясните одну вещь. Вы полагаете, что те парни на кладбище замешаны в убийстве Триммлера. Но это значит, что они могли находиться под контролем иностранной службы. Мы должны это расследовать.
— Что заставляет вас думать, будто они замешаны в смерти Триммлера?
— Это не мы. Это вы так думаете. И только это нас сейчас интересует.
— Тогда я представлю полный отчет, когда вернусь в Лондон.
