Колин Маккалоу - Неприкрытая жестокость
— Вы с Сильвестри лишили меня шанса на реабилитацию, — перебил его Кори.
— Реабилитацию? — Кармайн ошеломленно на него уставился. — Какое громкое слово! Тебя ни в чем не обвиняют, Кори, и ты не в суде. Но ведешь себя так, словно именно там и находишься. Именно этим ты заработал выговор. Комиссия решила, что дыма без огня не бывает. Ты битых полчаса рассказывал не о Морти Джонсе, а о себе, о возлагаемых на тебя требованиях, о том, какую трудную работу свалили на тебя я и Джон Сильвестри. Все слушаешь жену? Верно? Я уверен, что Морин нет равной в быту, но она ничего не знает о правилах полицейского делопроизводства. И стоит ей залезть не в свое дело, как ты оказываешься… Сам знаешь где. А с тех пор как ты стал лейтенантом, Кор, ее нашептывания стали еще хуже. Гораздо хуже! Подобно той идее, что я предпочитаю тебе Эйба Голдберга, — я просто слышу, как она тебе это говорит.
— Не втягивай сюда мою жену, — огрызнулся Кори. — Кто бы говорил. По слухам, твоя жена вообще не в себе. Не сваливай с больной головы на здоровую.
— Моя жена сейчас больна, — ответил Кармайн, стараясь держать себя в руках, — но она не пытается лезть в мои рабочие дела. Я не могу того же сказать о Морин. И если это вижу я, то видят и все остальные, включая кузена Сильвестри. Скажи ей, чтобы не лезла не в свое дело.
— Она полностью разделяет мои взгляды, — продолжал упорствовать Кори.
«Гиблое дело!» — подумал Кармайн.
— Ты заслужил выговор, — сказал он вслух. — Морти нужна была помощь, а ты отказывался это видеть. И я знаю почему. По той же причине, по какой отказываешься писать нормальные отчеты, — нужно приложить слишком много усилий. Никто тебя не разжаловал. Выговор войдет в твое дело, стыдно, конечно, но повлиять он может только на твое дальнейшее продвижение…
«Вот оно. Черт. Кармайн, какой же ты дурак! У Морин были планы относительно его продвижения, а значит — прочь из Холломена и полиции Холломена. Теперь такое невозможно. Кори разрушил ее планы. Не я. Не Сильвестри. Кори. Она все прекрасно знала, но дала неправильный совет — выступить с оправдательной речью перед комиссией».
— Если ты хотел остаться чистеньким, Кори, то в неудаче стоит обвинить себя. Скажи Морин, что никто не совершенен.
В ответ на это Кори ничего не сказал, но спросил:
— Зачем ты здесь, Кармайн?
— Я пришел узнать, почему ты не нашел применения двум очень опытным и умным детективам — Делии Карстерс и Нику Джефферсону, — сказал Кармайн. — Они были направлены к тебе два дня назад, а ты даже не удосужился с ними пообщаться. Не говоря уж о поручениях. Что происходит?
— Я не виделся с ними и не использовал их в работе, — ответил Кори, изображая негодование. — Они появились без всякого предупреждения, у меня не было никакого письменного указания от тебя, никакого сообщения, даже телефонного звонка. Согласно капитану Васкесу, — Кори поднял увесистую инструкцию, — мне могут предъявить иск, если кого-нибудь из них вдруг ранят на работе. К чему мы идем?
— Поражен, что ты читаешь подобную скукоту, — ответил Кармайн. — Можешь рассказать Морин, что сущим наказанием для капитана является огромная куча бумажной работы, от которой нельзя отказаться и которую нельзя отложить, плюс устрашающее количество совершенно бесполезных конференций и встреч. А если звания капитана удостаиваешься в департаменте полиции Холломена, то награждаешься мундиром, воротничок от которого хуже гильотины. В связи с массой текущих обязанностей, имеющих мало общего с работой детектива, я пропустил тот пункт, который ты упомянул в связи с Карстерс и Джефферсоном. Между тем на канцелярском языке они обозначаются как мужчины. Теперь они твои мужчины, лейтенант; распоряжайся ими по своему усмотрению.
— Карстерс — женщина! — протестующее воскликнул Кори.
— Разве в бумагах есть разделение по половому признаку? Может, их следовало бы обозначить как «оно»?
— Ты — саркастичный ублюдок, Кармайн.
— Именно так. Если ты думаешь, что я с легкостью могу воткнуть тебе нож меж ребер, то шесть лет тесной работы со мной должны сказать тебе, как будет больно, когда я начну поворачивать этот нож в ране. И вот мой первый поворот: поставь свою жену на место.
— Жены — запрещенная тема, Кармайн, ты знаешь.
— Знаю, это мое собственное предписание. К несчастью, иногда правила приходится нарушать. Морин так озабочена твоей карьерой, что сочла твою работу своей и тем самым поставила на ней крест. Будь все иначе, этого бы не произошло. Морин сама сделала себя предметом нашего разговора, и он мне безумно не нравится. Я говорю исключительно о ее вмешательстве в полицейские дела, которое надо прекратить. Ты меня понял?
— Почему же ты никогда не говорил с Морти о его жене?
— Брось, Кори! Ава меня не касается.
— Как и Морин.
— Морин касается, пока сеет раздор в моем подразделении.
— Она ничего подобного не делает. У тебя разыгралось воображение.
— Хорошо, тогда оставим эту тему. Я предупредил тебя и ее. — Кармайн угрожающе наклонился к Маршаллу: — Если ты не изменишься к лучшему, Кори, то будут и другие выговоры. Тебе надо научиться тому, что ты так и не усвоил за год, — как быть хорошим лейтенантом. Ты стал неряшливым и небрежным в работе, чего не водилось за тобой прежде. Я не знаю, какую часть твоей оперативности в те времена можно отнести на счет Эйба Голдберга, но теперь тебе придется соответствовать, слышишь? Нас ожидает бесснежная зима, а значит — неприятности.
— Ты же не столь наивен, чтобы полагать, будто в школе Тафта до сих пор есть оружие, Кармайн. Или Базз Дженовезе меня подсиживает? Если так, я из него душу выну!
— Никто тебя не подсиживает. Но, спросив меня об этом, ты раскрыл один из своих недостатков — ты не доверяешь тому человеку, чье мнение идет вразрез с твоим. Иное мнение — это отличный признак того, Кори, что твои люди могут мыслить самостоятельно. И доверие не имеет к этому никакого отношения. Базз — новичок, он нуждается в наставничестве, а не высмеивании. Или ты зажегся идеей стажеров и хочешь еще Хелен Макинтошей?
Кори бросил испуганный взгляд:
— Уж лучше старый способ!
— Тогда не облажайся. Что бы ты ни делал, только не облажайся.
Делия поджидала его за дверью. Кармайн с удивлением взглянул на нее:
— Что случилось? Кори повел себя с тобой не должным образом?
— Если полное игнорирование можно счесть не должным образом, то да. Кори может обойтись в этом деле без моих талантов? — спросила Делия.
— Приведи мне серьезную причину, и я освобожу тебя от него.
— Хелен.
Кармайн нахмурил брови. В его глазах мелькнуло нечто не поддающееся пониманию Делии, однако она поняла — его тоже беспокоит Хелен.
— Поясни.
— Она — очень хорошая девочка, но гораздо моложе и неопытнее, чем готова признаться самой себе. Полагаю, проблема кроется в особенностях ее воспитания. Много денег, власти, успеха и большое самомнение. От меня не ускользнуло, что вы несколько раз отчитали ее за высокомерие и пренебрежение к чувствам других. Я согласна, в ней хватает и того и другого. Да только… — Ее длинные, выкрашенные в красный цвет ногти пришли в движение, словно крылья вспорхнувшей бабочки. — Как сказал поэт: у меня заныли кости[24]. Позвольте мне остаться с ней. Пожалуйста!
Слишком много денег, слишком много красоты, слишком много и слишком скоро…
— Понимаю. Вы с Дездемоной уже задали мне жару, когда зашла речь о жертвах Додо, поэтому кто я такой, чтобы игнорировать божественные предчувствия? Если ты считаешь, что Хелен может непредумышленно спровоцировать неприятности, тогда оставайся с ней. Будет возмущаться Кори — отсылай его ко мне.
Сверкнув широкой лучезарной улыбкой и зубами, перемазанными губной помадой, Делия пожала ему руку и застучала каблуками вверх по лестнице.
Хелен сидела над своими записями с выражением лица, которое Делия называла «Жанна Д'Арк».
— О, Делия! Я думала, ты отправилась к Кори. — Жанна Д'Арк превратилась в Белоснежку, подавившуюся яблоком.
— Босс изменил свое решение, — простодушно ответила Делия, пододвигая себе стул.
— А я-то подумала, что он наконец начал мне доверять!
— Он всегда доверял тебе, Хелен. Попытайся вылезти из своей сверхчувствительной шкурки и взглянуть на ситуацию в целом. Нет, давай я скажу иначе. Ты воспринимаешь действия и приказы капитана Дельмонико, примеряя исключительно на себя, но так неправильно. Все его действия направлены на то, чтобы достичь максимального результата от любого члена команды. Возможно, отдав тебе приказ заново проработать старые опросы жертв, он предположил, что выявленные обстоятельства могут потребовать лишней пары рук, и приказал мне присоединиться к тебе.
— Но какие обстоятельства?
