Микаэль Крефельд - Пропавший
– И вы уверены в том, что Рената погибла?
Клара взмахнула руками:
– Так я слышала. Я больше их не видела – ни ее, ни родителей. Через месяц после воссоединения из их квартиры все вынесли – всю их дорогую мебель, все хорошенькие вещицы, и выставили в контейнере на улице. Не знаю, кто уж там распорядился – управляющие домом или новые власти. Как бы то ни было, а люди налетели на их добро, как стервятники. К вечеру контейнер был уже пустой. – Опустив глаза, она стала разглаживать скатерть рядом с собой. – Я-то взяла только кое-какие мелочи – так, на память о Ренате. Moment bitte![43] – сказала Клара и вышла куда-то из комнаты. Через минуту она вернулась с пожелтевшей фотографией в дешевенькой рамочке и позолоченной медалью из пластика. – Это снимок Ренаты с соревнований в Лейпциге. Она занималась гимнастикой. Какие у нее были мечты!
Томас и Луиза посмотрели на выцветшую фотографию, на которой были засняты три девочки в гимнастических трико с медалями на шее. Клара показала на девочку, которая стояла посередине:
– Больше всего она мечтала попасть на Олимпиаду и выиграть золото. Золотую медаль для ГДР. – Клара перевела взгляд на гостей. – Сочувствую вам, что не можете найти брата, но к Ренате его исчезновение не имеет никакого отношения.
– Есть в доме кто-то, кроме вас, кто тоже знал Ренату Шуман? – спросил Томас.
Клара замотала головой:
– Я последняя осталась из прежних жильцов. Теперь тут одна молодежь. Денежные люди, но без общественной жилки. Люди, совершенно не знающие своего прошлого. – При этих словах ее парик безнадежно затрясся в такт с качанием головы.
67
Томас и Луиза сидели за столиком перед кафе «Анна Блуме» на Кольвицплац. Луиза отодвинула от себя сэндвич с ветчиной, к которому так и не притронулась. Сначала она бесконечно долго выбирала, что взять, и, похоже, осталась недовольна. Томас видел, что она все еще не отошла от потрясения после рассказа Клары. Он отер губы салфеткой, свой сэндвич он почти весь уже съел, и «Берлинского Пильснера» осталось лишь несколько глотков.
– Все это несколько меняет ситуацию, Луиза.
– Знаю.
– Кто бы ни был человек, который переписывался с Могенсом, он имел свои скрытые цели.
Она отвернулась, глядя на площадь:
– На кой черт кому-то пришло в голову взять имя умершей девочки, изображая перед Могенсом, как будто она жива?
– Либо очень больному человеку, либо…
Она перевела взгляд на Томаса:
– Либо что?
– Либо Рената действительно жива. Ведь мы знаем о ее смерти только со слов Клары, а сама Клара тоже знала об этом с чужих слов.
– Но если Могенсу действительно писала Рената, то зачем ей было изображать дело так, будто она по-прежнему живет в том же доме, где провела детство? Почему было просто не рассказать о сегодняшнем дне?
– Может быть, ее теперешняя жизнь такова, что о ней не хочется писать? – Он отхлебнул пива из кружки. – Но кто бы ни стоял за этими электронными сообщениями, Могенса заманили сюда обманом.
– Может быть, его и на кражу тоже подбили?
– Может быть. В таком случае это сделал человек, имевший над ним особую власть. Сейчас самый главный вопрос – что произошло, когда они наконец встретились.
– Не пугай меня!
– В нынешних обстоятельствах испугаться, пожалуй, полезно. Я предлагаю обратиться в немецкую полицию.
– Какой в этом толк?
Томас не хотел уточнять, о чем он на самом деле думал, но среди прочего и о том, что тогда можно будет обойти здешние морги и проверить, не найдется ли неопознанный труп Могенса где-нибудь в холодильной камере.
– Может быть, своим приходом мы заставим их действовать, – сказал он только. – Пока что у меня даже нет уверенности, что они завели дело. Вероятнее всего, они ничего не знают о нем, кроме того, что сказано на сайте Европола, где он значится среди лиц, пропавших без вести и находящихся в розыске.
– Но разве они не разыскивают тех, кто там значится?
– Только если им будут выкручивать руки. Полицейские от природы ленивы, – сказал он, ткнув себя пальцем в грудь, и допил свой бокал.
Луиза вынула из сумочки телефон:
– Попробую, перед тем как мы пойдем в полицию, в последний раз послать Могенсу сообщение. Может быть, он все-таки вернется, если я напишу ему то, что знаю о Ренате, и скажу, чтобы он не опускал руки, если его обманули.
– Можешь еще добавить, что, если он не ответит, ты будешь вынуждена обратиться в немецкую полицию.
Она быстро подняла взгляд от телефона и кивнула.
Солнце снова скрылось за плотными тучами, и упали первые капли. В следующую минуту хлынул ливень. Томас и Луиза бросились под дождем к ближайшей стоянке такси. Вскочив в первую машину, они назвали адрес отеля.
Непрерывно сверкали молнии, Берлин словно попал под бомбежку. Высокое здание отеля «Парк Инн», казалось, раскачивалось под порывами урагана, а в длинных коридорах жутко завывал ветер. В номере 3429 у панорамного окна, выходящего на Александерплац, крепко обнявшись, стояли голые Томас и Луиза. Он взял ее, прижимая к холодному стеклу.
– Обещай мне, что мы его найдем, – прошептала ему в ухо Луиза.
– Обещаю, – ответил Томас.
Ночью, около половины второго, несмотря на бурю, которая продолжала бушевать с прежней силой, в интернет-кафе «У Розенталерплац» даже в такой поздний час почти все места за компьютерами были заняты. В темном помещении стоял кисловатый запах кофе, заваренного в фильтр-колбах, смешанный с запахами сырных чипсов и мокрой одежды. Среди посетителей большинство составляли иностранные студенты, сидевшие в «Фейсбуке», «Ютьюбе» или разговаривавшие по скайпу с друзьями и родственниками. Никто из них не обратил внимания на пользователя в плаще с надвинутым на лоб капюшоном, устроившегося за самым дальним столиком. Этот пользователь вошел в аккаунт Mogensdk69. В следующую секунду на экране появилась входящая почта; самым верхним в списке поступивших сообщений стояло письмо Луизы, отправленное в этот день. Из-под капюшона просторного плаща послышалось тихое мурлыканье, в котором можно было угадать пионерский марш.
Один щелчок, и письмо открылось.
68
Берлин, 7 мая 2014 года
В панорамное окно гостиничного номера струились потоки яркого дневного света. Луиза повернулась на бок и выскользнула из объятий Томаса. Она лениво потянулась, и он ласково погладил ее; от этого прикосновения ее кожа покрылась пупырышками:
– Доброе утро! – сказала она.
Вместо ответа он поцеловал ее в затылок и снова привлек к себе. Ощутив ее тело, он почувствовал, как в нем снова поднимается желание. Но тут на столике зазвонил будильник Луизиного айфона, и она потянулась за ним. Нащупав айфон, она после нескольких неудачных попыток выключила сигнал будильника и, взглянув на дисплей, увидела, что ночью поступило новое сообщение.
Луиза села в постели и открыла «входящие».
– Что-нибудь случилось? – спросил Томас.
– Это Могенс. От него пришел ответ.
Томас поднялся с подушки:
– Что он пишет?
Луиза молча смотрела на дисплей. Затем у нее потекли слезы.
– Что с ним все хорошо… Что у него теперь новая жизнь и чтобы я его не искала.
– Но ведь это же прекрасно, раз он откликнулся и дал о себе знать?
Телефон выскользнул из ее руки и упал на середину кровати.
– Ну да… – Луиза смотрела на него тревожным взглядом. – Если только это писал Могенс.
Томас поднял телефон и прочитал сообщение на дисплее. Оно было очень короткое, написано в том же телеграфном стиле, в каком передала его содержание Луиза.
Здравствуй сестра! Письмо спасибо. Не ищи. Я все хорошо. Не ходи полиция, пожалуйста. Благодарю за заботу.
Всего доброго.
Твой брат Могенс.
– Скорее всего, тот, кто это писал, пользовался электронным переводчиком, чтобы перевести это на датский. Очевидно, подействовало твое сообщение, в котором ты просила срочно ответить.
Томас положил телефон на кровать.
– Думаешь, Могенса нет в живых?
– Этого я не знаю, но нам нужно срочно обратиться в полицию.
Она кивнула и встала с постели.
– Что ты писала Могенсу? Что ему известно о нас?
– Я написала только, что тревожусь о нем и приехала сюда его искать. О тебе я ничего не писала, главным образом из опасения, что он испугается, узнав, что, кроме меня, еще кто-то занимается поисками. Но все это я писала по-датски, так что тот человек мог чего-то и не понять.
– Надо полагать, он пользовался той же программой перевода, с помощью которой перевел на датский свое письмо. Независимо от качества перевода, я почти уверен, что он или она поняли содержание. Ты говорила в письме, в каком отеле остановилась? Называла номер комнаты?
Луиза на все только тревожно кивала.
– Наверное, нам лучше перенести твои вещи ко мне, перед тем как идти в полицию.
Пока Луиза собирала вещи, Томас позвонил портье, попросив узнать адрес ближайшего отделения полиции.
