Микаэль Крефельд - Пропавший
Тот кивнул ему, не отрываясь от своего занятия.
– Мы ищем монастырь, который тут вроде находится.
– Монастырь? – удивленно покачал головой старичок, продолжая копать.
– Да. Точнее, монастырский сад.
– Klostergarten? – повторил старик и помотал головой еще энергичнее.
Томас попрощался с ним и, обращаясь к Луизе, с сомнением сказал:
– Может быть, это все-таки и есть тот сад, о котором писала Рената?
Луиза пожала плечами, как будто теперь ей самой уже не верилось, что это так.
– Святой Иосиф! – воскликнул вдруг старик; Томас и Луиза одновременно обернулись. – Дом Святого Иосифа для престарелых! Его содержат монахини. Но он находится не здесь, а на Паппель-алле. А участок тянется до самой Грейфенхагенерштрассе. Вы, наверное, проходили мимо кирпичной стены, которая огораживает сад. – Старик покачал головой над собственной несообразительностью. – Ну конечно же это дом Святого Иосифа! – пробормотал он себе под нос и снова принялся за работу.
Они вернулись по Грейфенхагенерштрассе назад и увидели разрисованную граффити кирпичную стену.
– Давай! – сказал Томас.
Прислонившись к стене, он присел на корточки, выставив перед собой сложенные ладони.
Луиза посмотрела на него удивленно:
– Что это ты делаешь?
– Хочу тебя подсадить, как всадницу в седло, чтобы ты могла заглянуть за ограду. Ставь ногу!
Она сначала отказывалась, прежде чем согласилась стать сапожком на подставленные ладони. Ступив на подставленные руки, она приподнялась ровно настолько, что смогла заглянуть через стену.
– Это здесь?
– Да, – ответила она натужно.
– Ты уверена? Что ты там видишь?
– Монахинь. Опусти меня на землю.
Он дал ей спуститься, и она отряхнула ладони, потерев одну о другую.
– Сад выглядит так… так, как описала его Рената, – с прудиком посередине и низенькими цветочными клумбами.
Отойдя на середину мостовой, Томас оглядел окружающие дома. Только из того, что стоял справа, сверху должен был открываться вид на сад. Они направились к воротам дома номер девять.
Томас дернул за ручку, но двери были заперты. Рядом висел на стене домофон с именами жильцов напротив кнопок. Их было сорок – от квартир выходящего на улицу дома и дворового флигеля.
– Ты нашла ее имя в списке? – спросил Томас после того, как просмотрел все имена сверху донизу.
Луиза покачала головой.
В эту минуту дверь распахнулась, и из нее вышла молодая женщина в элегантной куртке и хорошенькой вязаной шапочке. Выйдя, она стала вытаскивать за собой коляску с ребенком. Томас подержал ей дверь, и женщина поблагодарила его, разворачивая коляску.
– Entschuldigung![40] Не могли бы вы нам помочь, – с улыбкой попросил Томас. – Мы ищем женщину по имени Рената Шуман. Она тут как будто живет. Вы не знаете ее?
Женщина покачала головой:
– К сожалению, нет. Мы недавно сюда переехали и мало кого здесь знаем.
Женщина взялась за коляску, чтобы идти дальше, но Луиза протянула ей айфон с фотографией Могенса:
– А этого человека вы, случайно, не знаете? Это мой брат. Он исчез более полугода тому назад.
Женщина покачала головой:
– К сожалению, нет.
В это время на дороге показался велосипедист – молодой человек с окладистой бородой, одетый в бархатный костюм. У подъезда он остановился и сошел с велосипеда. Он поздоровался с женщиной.
– Может быть, ты им поможешь, – сказала она. – Ты не знаешь, живет ли тут такая Рената Шуман?
– Имя мне ни о чем не говорит. – Он почесал бороду. – Люди то и дело въезжают и снова съезжают, так что ты ни с кем не успеваешь познакомиться. А мы, здешние жильцы, с удовольствием варимся в собственном соку, – засмеялся он. – Мы же несерьезное поколение. – Он развел руками и занес велосипед в открытую дверь. На полпути через подъезд он остановился и сказал через плечо: – Но почему бы вам не спросить у фрау Граф со второго этажа? – предложил он, кивнув на лестницу, которая начиналась в подворотне на середине прохода. – Она живет тут с незапамятных времен и всех знает.
Луиза и Томас вошли в подъезд:
– Как, вы сказали, ее зовут?
– Фрау Граф. Фрау Клара Граф.
66
Приоткрыв дверь, Клара Граф осторожно высунулась в щелку, устремив на пришедших взгляд из-за толстых стекол очков. Парик с прической «паж» криво сидел у нее на голове, словно она надела его, когда пошла открывать дверь. Томас попросил извинения за беспокойство и коротко представил себя и Луизу. Он пояснил, что пришел по совету соседа, который сказал, что она – единственный человек в доме, знающий других жильцов. Если Томас думал сделать ей комплимент, то ошибся, эти слова, напротив, заставили ее насторожиться.
– Сосед, говорите? – Сильный немецкий акцент, с которым она объяснялась по-английски, делал ее хрипловатый голос еще более глухим и низким. – Это который же, позвольте спросить?
– Я как-то не уловил его имени. Он с бородой, по возрасту – лет под сорок.
– Не знаю такого.
Она уже взялась за ручку, чтобы закрыть дверь, но тут к ней обратилась Луиза:
– Фрау Граф, мы приехали очень издалека, из Дании, чтобы разыскать моего брата, который пропал в Берлине.
Клара еще немного приотворила дверь:
– Вашего брата? Он пропал? Вы из Дании?
Луиза кивнула и показала ей фотографию Могенса на айфоне.
Клара растерянно посмотрела на дисплей:
– Толстый, кажется. Никогда не встречала его. Это все?
– А вы не знаете такую женщину – Ренату Шуман? – вступил в разговор Томас.
– Ренату? – испугалась Клара. – Как не знать! С чего это вы про нее?
Луиза улыбнулась Кларе:
– Нам очень нужно с ней поговорить.
– Нет, это невозможно. Никак невозможно.
Томас тяжело вздохнул:
– Она еще живет в этом доме?
– Рената? Как ей тут жить!
– А вы не знаете, куда она переехала?
– Да Ренаты вот уже двадцать пять лет как нету в живых.
* * *Хозяйка впустила их, и они вошли в маленькую квартирку, пропахшую пригорелой капустой. Войдя в гостиную Клары, человек словно попадал во временной карман, в котором сохранилась эпоха ГДР: на стенах обои с крупным узором, стулья, покрытые пленкой ПВХ, и фанерная стенка в конце комнаты, полки которой были уставлены старыми фотографиями и сувенирами из бывших советских государств. Среди них нашла свое место даже кружка с портретом Леонида Брежнева.
– Рената жила с родителями на шестом этаже дворового флигеля, – сказала Клара.
Стоя у выходящего во двор окна, она указала пальцем на верхний этаж заднего строения.
Сквозь густые ветки разросшихся зеленых насаждений Томас разглядел краешек сада на соседнем участке. С шестого этажа должен был открываться на него хороший вид, о котором говорилось в электронных письмах к Могенсу.
– А кто теперь живет там наверху?
– Габби и Вольфганг с новорожденным младенцем. У Габби всегда такие хорошенькие вязаные шапочки. Наверное, она сама их вяжет.
Томас подумал, что под это описание как раз подходит женщина, которую они встретили перед домом.
– Давно ли тут этот монастырский сад?
– Когда я въехала, он уже был, а с тех пор прошло почти сорок лет.
– А долго тут жила Рената?
– До девяти или, может быть, десяти лет. Не помню точно, сколько ей было. Бедная девочка! – сказала Клара и, покачав головой, задернула тонкую занавеску, словно боясь, что кто-нибудь может к ней заглянуть. – Уж такая была славная и послушная! Я присматривала за ней, когда у родителей бывали гости или когда они уходили на какое-нибудь суаре. – Клара возвела глаза к потолку, чтобы выразить свое к ним презрение.
– Родители не очень-то заботились о Ренате?
– Nein[41]. Враги народа и предатели – вот кто они были! Знаю, сейчас это слово ничего не значит. Теперь все только и думают что о своей выгоде, а до старых и слабых никому и дела нет, а тогда все было иначе. – Она решительно кивнула. – Тогда были другие времена, не то что нынешние.
– Тогда было лучше, как я понимаю, – сочувственно улыбнулся Томас, стараясь расположить ее к себе. – А в чем именно заключалось предательство родителей Ренаты?
– Они заносчиво держались, воображали, что они особенные, не чета другим. Отец служил в государственном банке, занимал ответственную должность, а она, Лена-то, раньше была моделью. Деньгами так и сорили, разумеется заграничными. – Тут Клара выразительным жестом потерла палец о палец. – Geld![42] Нагребли денег немерено. Ну разве такое до добра доведет!
– И что же случилось?
– Штази – вот что случилось. Весь дом был под наблюдением. Даже меня, старого члена партии, и то допрашивали. Хотя я, конечно, ничего не могла сказать. Я в чужие дела не суюсь.
– Так семью арестовали?
– Да нет! Они сбежали за границу. Да только недалеко ушли. Одни говорят, что их застрелили пограничники, другие – будто они погибли, подорвавшись на мине. Во всяком случае, погибли. Бедная Ренаточка! – У Клары на глазах выступили слезы.
