Дин Кунц - Апокалипсис Томаса
Надо бы миновать такой коридор в максимально короткий период времени, но не так просто передвигаться быстро и при этом бесшумно. Причем лучше не следовать примеру кота Сильвестра, преследующего кенаря Твити: длинные шаги, на цыпочках. Очень это выглядит нелепо, и для Сильвестра ничем хорошим не заканчивалось.
Поднеся палец ко рту, я разъяснил Тимоти, что держаться надо тихо, а потом бок о бок мы двинулись из западного конца коридора к винному погребу в другом его конце. Дверь в комнату-прачечную, предпоследнюю по правую руку, я нашел открытой, хотя оставлял закрытой, а это означало, что поисковики там уже побывали.
Дверь в помещение с бойлерами и котлами тоже оставили открытой, но прежде чем мы подошли к этой двери, из нее вышел Джэм Дью и заступил нам дорогу, нацелив на меня помповик.
Мой пистолет смотрел в бетонный пол, так что я мог надеяться ранить его, рассчитав рикошет, но не уверен, что такой трюк удался бы и знаменитой циркачке Энни Оукли.
— Брось его, — потребовал Джэм Дью, когда мы остановились.
Не вызывало сомнений, что он нажмет на спусковой крючок помповика двенадцатого калибра и изрешетит нас дробью, если я подниму «беретту» и выстрелю. Но если бы я бросил пистолет, для нас бы на этом все и закончилось. Тимоти вернули бы в его тюрьму, а меня Константин, скорее всего, изрезал бы, как тех женщин, и оставил бы мое тело в подвале мавзолея, хотя и предпочитал другой пол.
— Я сказал, брось его, — напомнил мне Джэм Дью, словно думал, что я очень уж быстро отвлекаюсь.
— Что ж, — ответил я.
Он нахмурился.
— Это моя «беретта»?
Разговаривать определенно лучше, чем стрелять. Даже разговор, начатый на высоких тонах, иной раз может завершиться весьма позитивно.
— Да, сэр. Да, совершенно верно. Это ваша «беретта».
— Ты украл мою «беретту».
— Нет, сэр. Я не вор. Одолжил на время.
— Это прекрасный пистолет. — Чувствовалось, что говорит он искренне. — Я его обожаю.
— Честно говоря, оружие я не люблю. Но события развивались очень неблагоприятно, и я подумал, что рано или поздно пистолет мне может понадобиться. Как сейчас.
— Ты вломился в мои комнаты. — Его оскорблял сам факт, что я с таким пренебрежением отнесся к праву собственности.
— Нет, сэр. Я воспользовался ключом.
— Константин — безмозглый идиот.
— Мистер Семпитерно этим утром уже высказывал такое мнение.
— Почему Константин притащил сюда тебя и эту… эту женщину?
Я поделился с ним одной из своих основных версий:
— Подсознательно он устал от всего, что здесь твориться, и хочет, чтобы кто-нибудь положил этому конец.
— Не нужен мне Фрейд, повар. Фрейд — это куча лошадиного дерьма.
— А кроме того, Аннамария умеет убеждать, как никто другой.
— Я не нахожу эту суку такой уж убедительной.
— При всем моем уважении к вам, вы с ней не разговаривали. Дайте ей шанс и убедитесь сами.
— Положи пистолет на пол, медленно и осторожно.
Поняв, что пистолет его, он уже не хотел, чтобы я просто бросил «беретту». Вероятно, даже безмерно богатые бессмертные очень привязаны к своим вещам.
— Что ж, — ответил я.
— Чиань, дай нам пройти к хроноскафу, — обратился к нему Тимоти. — Позволь мне вернуться туда, где я должен быть.
Я подумал, что фраза «дай нам пройти к хроноскафу» звучит так, будто ей самое место в одной из песен старины Дэвида Боуи. Даже в моменты опасности мой мозг подкидывает мне такие странные идеи.
Садовник более не напоминал мирного буддиста. Впрочем, не напоминал он и садовника. От ненависти его круглое лицо вытянулось, глаза, отражающие свет потолочных ламп, злобно сверкали.
— Будь моя воля, мальчик, я бы вспорол тебе живот и оставил умирать, пытающегося засунуть внутренности обратно. А потом перенес бы назад на десять минут и снова вспорол бы тебе живот.
— Что ж. — Я уже начал понимать, что этот разговор едва ли закончится позитивно.
Возможно, осознав, что годы, проведенные под замком, могут оказаться только прелюдией к тем ужасам, которые может сотворить с ним этот изобретательный человек, Тимоти придвинулся ко мне.
— Твой последний шанс положить пистолет на пол, повар. Иначе я сейчас разнесу вас в клочья, а потом оживлю, чтобы разнести еще раз.
— Убить меня один раз вполне достаточно, сэр. Я не хочу причинять вам дополнительные хлопоты.
Поскольку больше ничего в голову не пришло, я встал на колени и начал опускать столь обожаемую владельцем «беретту» на пол, медленно и осторожно, как он и предлагал. Если на то пошло, так медленно и так осторожно, что мог бы дожить в процессе до моего следующего для рождения.
Я надеялся, что в голове сверкнет какая-то изумительная идея, и я смогу удивить его, как удивляет свои противников Джеки Чан во всех боевиках. Я, конечно, не Джеки Чан, но все обернулось так, что спасли меня поркеры.
В двадцати футах за спиной Джэма Дью распахнулась дверь в винный погреб, и в коридор выскочил один из уродов. Не горбун с бесформенной головой и длиннющими руками, но один из тех, кого принято считать эталонными представителями их вида: свиноподобная голова, большой рот, набитый зубами, мясистые ноздри, желтые пылающие глаза, словно у какой-то неведомой твари, ползущей по болоту в кошмарном сне.
Монстр, вероятно, нашел потайную дверь в стене мавзолея, которую я не смог закрыть, а потом проследовал через бункер, подвал и тоннель, чтобы в столь удачный для меня момент появиться из винного погреба.
Джэм Дью развернулся к двери в тот самый момент, когда она распахнулась, но свинопримат оказался быстрее, чем я ожидал. Схватил правую руку Джэма Дью и сломал, как сухую ветку. И когда Джэм Дью, принц времени и король среди людей, закричал, грохнул выстрел, и заряд дроби ушел в потолок, никому не причинив вреда.
Пока все это происходило, я крикнул Тимоти: «Беги», — но он уже бежал. Я помчался за ним, благодаря Бога, что не успел положить «беретту» на пол, хотя в узких коридорах и против таких чудовищ пистолет калибра 9 мм мог принести не больше пользы, чем дротики из набора для игры в дартс — в сражении с тираннозавром.
Оставив позади две трети пути до служебной лестницы, по которой мы спускались тремя минутами раньше, но в куда более спокойные времена, я оглянулся и увидел, что Джэма Дью раздирали на части, да так, что я не хочу об этом вспоминать. За первым уродом в коридор вышел второй, за ним — третий.
Глава 43
Взбежав по двум пролетам передней служебной лестницы, Тимоти, вероятно, пришел к тому же выводу, что и я: подниматься на второй этаж — ошибка. Он распахнул дверь с лестничной площадки и выбежал в вестибюль. В центре остановился, огляделся, не зная, что делать дальше.
С тремя уродами в доме, не говоря уже о пяти вооруженных до зубов членах закрытого клуба, называющих себя Стоящими-вне, едва ли мы смогли бы найти тихий уголок, где нам не помешали бы выпить чаю и обсудить литературные новинки. И чем раньше мы поднялись бы на верхний этаж, тем скорее обнаружили бы, что больше нам идти некуда.
Уроды не были стратегами, не проводили много времени, обсуждая свой следующий шаг. Не мог я назвать их и глупцами, в действиях они не руководствовались исключительно импульсивностью, но я не думал, что они задержатся в подвале надолго, зная, что наверху найдут больше мяса.
Хотя я еще не слышал хрюканье, фырканье и тяжелые шаги трехсотфунтовых уродов на передней служебной лестнице, не вызывало сомнений, что они вот-вот поднимутся по ней. Я повел Тимоти из вестибюля в большую гостиную.
Гигантский козлоногий Пан по-прежнему стоял на пьедестале под центральной люстрой, и я знал, чью он возьмет сторону в любом поединке между мной и диким хряком, косящим под человека. Мы двинулись по укрытому тенями периметру и остановились у дивана, за которым я прятался не так уж и давно, напряженно вслушиваясь в тишину. Но я думал, что мы сначала унюхаем их, а уж потом услышим.
Обыскав подвал, Клойс и его команда оставили Джэма Дью в помещении с бойлерами на случай, если я сумею пробраться в подвал, проскочив мимо них. Но я сомневался, что уроды столь же дисциплинированы и один согласится остаться, пока остальные будут развлекаться наверху. Если бы нам удалось еще на несколько минут сохранить жизнь и если бы все уроды покинули подвал, мы могли бы спуститься туда и уйти, как первоначально и планировали, хотя я и не горел желанием переступать через останки мистера Дью.
И тут я вдруг осознал, что мы находились в опасной близости от уродов, вломившихся в коридор подвала, но их запаха не почувствовали.
— Они не воняли, — прошептал я. — Ты всегда говорил, что их близость легко определить по запаху.
— Воняют только деформированные, — ответил Тимоти.
Это меняло дело в худшую сторону. Если они не воняли, то, возможно, при желании могли передвигаться бесшумно. И как я мог подготовиться к встрече с не имеющими запаха, не издающими ни звука уродами, если они неожиданно выскакивали как черт из табакерки.
