Эллен Датлоу - Лучшие страхи года
— Эй, а может, встретим Рождество вместе? — предложила она. — Здесь? Вдвоем?
— Тиш, сейчас август на дворе. Еще слишком рано что-то планировать.
— Думаешь, тебе кто-то что-то лучшее предложит? Ты только представь, отпразднуем прямо здесь, никаких родственников, никаких вымученных улыбок по поводу дебильных подарков, только выпивка и куча дисков с фильмами. Чем плохо-то?
— А готовить кто будет?
— Индийская забегаловка в соседнем доме будет открыта. Купим еду на вынос. Что может быть лучше карри на Рождество?
О чем тут было раздумывать?
Это уже была договоренность. Железобетонная отмазка.
— Заметано, — сказала я.
— Ну и отлично. Только не вздумай покупать свечи.
* * *В сентябре брат позвонил снова.
На этот раз мне было что ответить.
— Послушай, мне очень неудобно отказывать, но у меня другие планы.
— Серьезно?
— Ага. Все уже решено. Прости, но…
— Но я всего лишь…
— Знаю, — сказала я.
На том и распрощались.
* * *Когда брат позвонил в октябре, он сообщил плохую новость и попробовал надавить по-другому.
* * *Терпеть не могу похороны. Ненавижу их. И всегда ненавидела, даже когда была совсем маленькой.
Брат потребовал, чтобы я пришла, но я представила, как моя любимая бабушка смотрит на меня с небес и говорит: «Стой на своем, деточка. Не слушай чушь, которую он тебе впаривает». Именно так она и говорила. Поэтому я и считала ее своей любимой бабушкой.
А еще в завещании она написала, что на похороны ей плевать, лишь бы поминки устроили. Моего брата это взбесило. И от этого мысль о поминках стала еще более заманчивой.
Так что похороны я прогуляла, а вместо этого рванула в выбранный для поминок паб.
Внутри было уютно и тепло, и тут уже собрались опечаленные друзья покойной. Всем им было лет по восемьдесят — девяносто, и службу в церкви они бы попросту не выстояли, тем более что большинство из них уже и не могли ходить без посторонней помощи. Но паб — это святое. В пабе они возвращались к жизни.
* * *Я взяла себе выпить и нашла столик, где сидела пара моих знакомых. У старика прямо глаза загорелись, когда он меня увидел.
— Это же малышка!
— Привет, мистер Нэш, — сказала я.
— Ева, она меня помнит! Иди сюда, малышка, присаживайся, присаживайся.
— А местечко для меня найдется? — спросила я.
— Местечко? Конечно найдется, конечно. Подвинься, Ева, пусть малышка сядет рядом со мной. Не часто мне теперь удается посидеть рядом с такой красавицей.
Ева с отсутствующим видом передвинулась.
Я помедлила, набираясь смелости, а потом уселась между ними.
— Здравствуйте, миссис Нэш, — обратилась я к Еве. Она плохо слышала. Обычно вообще не слышала, что ей говорят, и просто смотрела в никуда.
Ева умерла пять лет назад, но перешла за грань и сохранила свою естественность.
И она узнала меня:
— Ой надо же! Малышка! Как приятно!
— Вот видишь! — сказал мне мистер Нэш. — Видишь! И мы с мистером Нэшем обменялись улыбками, как улыбаются друг другу живые люди в компании призраков.
* * *— Но… — начала Тиш.
Я знала, что меня несет, но не могла остановиться. Мне просто хотелось выложить все без утайки.
После похорон я решила рискнуть и все ей рассказать. Все целиком.
Тиш лежала на диване под пуховым одеялом.
И выглядела испуганной.
— Эми, — спросила она, — ты ничего не употребляешь?
— Нет. Честно.
— Ты разговаривала с мертвой женщиной.
— Со многими мертвыми женщинами. И мужчинами тоже.
— Но…
И тут посыпались вопросы.
И разговор продолжился.
* * *И вот очередной вопрос:
— Как в «Шестом чувстве», да? — спросила Тиш, наморщив лоб. — И я что, тоже мертвая?
— Нет. Ты не мертвая. И я не мертвая. Никто не мертвый. То есть есть куча мертвых людей, но не рядом с нами.
— Ну ладно, — сказала она. — Хорошо. Значит, ты разговариваешь с мертвыми, и все. — Она явно пыталась свыкнуться с этой мыслью.
— Все дело в вежливости, — пояснила я. — Не будешь же молчать, когда с тобой заговаривают.
Тиш медленно кивнула. Переваривая услышанное.
— А те таблетки в шкафу в ванной?
— Для щитовидки, — ответила я. — Клянусь.
И мы поговорили еще.
* * *Но тут ей в голову пришла другая мысль, и Тиш закуталась в одеяло, как в кокон.
— Что с тобой? — спросила я.
— А здесь они есть? Мертвые? — Тиш с безумным видом обвела взглядом комнату. Словно опасность угрожала ей со всех сторон.
— Нет, — сказала я. — Никаких мертвых здесь нет. Никаких призраков. Никого.
— Честно?
Сказать по правде, в каждом доме есть свои мертвецы, но обычно они очень слабенькие. Слишком слабенькие, чтобы их можно было увидеть. Ощущаются как еле слышный шепот. Но этого я ей не стала говорить.
— Нет, здесь нет призраков, по крайней мере я ни разу их здесь не видела, — сказала я, тщательно подбирая слова.
— Слава богу! — откликнулась Тиш. — А кто еще знает о твоей способности?
— Мои родственники. Несколько очень близких друзей. Ты.
Она долго разглядывала меня, пытаясь собраться с мыслями.
— Ну хорошо. У тебя есть способности медиума. Я слышала о таком раньше, и даже, кажется, верю, и переживу это как-нибудь, но только ничего такого не делай, когда я рядом. Я не шучу. Чтобы здесь никаких призраков, обещаешь?
Я кивнула. Серьезно и уверенно.
— И ты правду сказала, что мы обе живы?
— Правда, живы.
— И никакого неожиданного поворота в финале не будет?
— Никакого, — ответила я. — Обещаю.
* * *Мы это пережили, Тиш и я.
И это оказалось очень кстати.
Потому что в ноябре брат снова начал на меня давить.
— Почему это так тебя задевает? — спросила Тиш, обнимая меня, когда я расплакалась после телефонного разговора.
— Долгая история, — сказала я, когда снова смогла говорить. — Долгая долбаная история.
— Одна из тех долгих долбаных историй с хеппи-эндом, после которых девушка рыдает целых полчаса?
— Нет, — сказала я. — Не такая.
— Наверное, нет, — тихо согласилась она.
И я рыдала гораздо дольше. По-настоящему. Со слезами, соплями и завываниями.
Ну, вы сами знаете, что это такое, если вам приходилось так рыдать.
— Тише, — говорила Тиш. — Тише.
Я изо всех сил старалась успокоиться. Но сил было мало.
— Хочешь рассказать свою историю? — предложила она, когда меня отпустило.
— А ты согласна ее выслушать?
— Эй, я же знаю все остальное. Знаю, что ты видишь призраков. Знаю, до какого веса ты мечтаешь похудеть. И знаю, что ты кричишь, когда кончаешь.
У нас с ней спальни были через стенку. И я пару раз водила к себе парней.
Я вытерла слезы с верхней губы.
— Нет, не знаешь. Я кричу, когда имитирую оргазм.
— Просто расскажи, — предложила мне Тиш.
И обняла меня очень крепко. По-настоящему.
И я ей рассказала.
Ее звали Элис. Элис-Джейн.
Ей было пять лет, когда она умерла.
Мне было семь, моему брату девять.
Она была моей младшей сестрой, и она умерла.
Ее убили.
* * *История была громкой. У меня была фотография, на которой я плачу на похоронах. Ее напечатали в общенациональной газете.
«Прощание с ангелом» — такой был заголовок.
* * *Но это было не прощание, вовсе нет.
Сразу после убийства Элис-Джейн пришла ко мне в комнату.
А еще через пару часов меня отвезли в больницу.
* * *Я прервалась, чтобы высморкаться.
Тиш продолжала меня обнимать.
Я спросила у нее, на чем я остановилась.
— Тебя отвезли в больницу.
— Ага. И хорошо, что отвезли. Я не смогла бы остаться в доме после того, как ее увидела. Меня накачали успокоительным, и, когда я проснулась, меня стал расспрашивать психиатр. Он подарил мне игрушечного медвежонка.
Меня бросило в дрожь.
Тиш включила обогреватель:
— И что ты рассказала психиатру?
— Что Элис-Джейн убили мои родители.
Тиш зажала рот ладонью.
Я продолжила свой рассказ.
Я рассказала ей, как улыбчивое лицо психиатра вдруг застыло, а потом он стал расспрашивать дальше. А я поинтересовалась у него, когда папа с мамой меня навестят. И он сказал, что они меня любят, но вряд ли смогут прийти ко мне в ближайшее время.
Он был прав. Они не пришли.
Вместо этого было много перешептываний в коридорах и еще больше вопросов. Приходили полицейские. Надарили мне еще медведей. А однажды тетка из опеки спросила у меня, с кем я хотела бы жить. Я сказала, что с бабушкой и дедушкой. И поэтому я переехала к дедушке и бабушке Робинсонам, и пусть ей земля будет пухом.
— Так это на ее похороны ты ездила? — уточнила Тиш.
