Ли Чайлд - Враг
Остался один.
Вот как был записан последний человек, покинувший Форт-Бэрд четвертого января: «1-4-90, 22.11, Трифонов С., сержант». Автомобиль с номером Северной Каролины. Время въезда отсутствовало. Графа «Причина» осталась незаполненной. Из чего следовало, что сержант Трифонов находился на базе весь день или всю неделю, а потом уехал в одиннадцать минут одиннадцатого. Причина не значилась, поскольку на посту не получили указаний задавать уезжающим солдатам соответствующие вопросы. Предполагалось, что он едет выпить, или поесть, или еще как-то развлечься. Вопросы задаются при въезде, а не при выезде.
Мы проверили еще раз, чтобы не совершить ошибки. И получили тот же результат. Если не считать генерала Васселя и полковника Кумера в «меркурии гранд-маркизе», а затем сержанта по фамилии Трифонов на какой-то неизвестной машине, 4 января никто не выезжал и не выходил пешком с базы, кроме трех грузовиков, которые доставили продовольствие.
– Ладно, – сказала Саммер. – Сержант Трифонов. Кем бы он ни был. Значит, он убийца.
– Похоже на то, – сказал я.
Я позвонил на пост у ворот. Трубку взял тот же парень, с которым я разговаривал в прошлый раз, когда проверял Васселя и Кумера. Голос я узнал сразу. Я попросил его поискать записи, сделанные после 4 января, и проверить, когда сержант Трифонов вернулся в Бэрд. Я объяснил ему, что Трифонов мог объявиться в любое время после четырех тридцати утром 5 января. Мне пришлось немного подождать. В трубке было слышно, как он переворачивает шуршащие страницы журналы. Он не торопился, стараясь ничего не пропустить.
– Сэр, он вернулся ровно в пять часов. Пятого января, в пять ноль-ноль, сержант Трифонов вернулся на базу. – Я услышал, как он переворачивает еще одну страницу. – Он уехал в двадцать два часа одиннадцать минут предыдущего вечера.
– Помните что-нибудь о нем?
– Он покинул базу примерно через десять минут после старших офицеров бронетанковых войск, о которых вы спрашивали меня прежде. Помню, что он торопился. Даже не стал ждать, пока шлагбаум полностью поднимется. Проехал впритирку с ним.
– На какой машине он ехал?
– Кажется, на «корвете». Машина не новая. Но выглядела превосходно.
– Вы все еще были на посту, когда он вернулся?
– Да, сэр.
– Помните что-нибудь?
– Ничего, о чем бы стоило упомянуть. Мы перекинулись парой фраз. У него иностранный акцент.
– Как он был одет?
– В гражданское. Кожаная куртка, кажется. Я решил, что у него была увольнительная.
– А сейчас он на базе?
Я услышал, как вновь переворачиваются страницы. Представил, как солдат медленно водит пальцем по линиям.
– Больше его нет в журнале, сэр, – доложил он. – До настоящего времени. Значит, он где-то на базе.
– Хорошо, – сказал я. – Спасибо, солдат.
Я повесил трубку. Саммер взглянула на меня.
– Он вернулся в пять ноль-ноль, – сказал я. – Через три с половиной часа после того, как остановились часы Брубейкера.
– Доехал за три с половиной часа, – заметила Саммер.
– И сейчас он здесь.
– А кто он?
Я позвонил в штаб. Задал вопрос. Мне объяснили, кто он такой. Я положил трубку и посмотрел в глаза Саммер.
– Он из «Дельты». Перебежчик из Болгарии. Его взяли в качестве инструктора. Он знает вещи, которые неизвестны нашим парням.
Я встал из-за письменного стола и подошел к висящей на стене карте. Приложил собственные пальцы к булавочным головкам – мизинец на Форт-Бэрд, указательный на Колумбию, – словно пытался проверить нашу теорию на ощупь. Сто пятьдесят миль. Три часа и двенадцать минут, чтобы доехать до места, и три часа и тридцать семь минут на обратную дорогу. Я сделал устные выкладки и получил значение средней скорости. Получилось сорок семь миль в час туда и сорок одна миля в час обратно. Ночью, по пустынной дороге, в «шевроле корвете». Он мог это проделать, даже не снимая машину с ручного тормоза.
– Будем его брать? – спросила Саммер.
Я покачал головой.
– Нет, я сделаю это сам. Прямо сейчас.
– Разумно ли это?
– Наверное, нет. Но я не хочу, чтобы эти парни думали, будто они взяли меня за горло.
Саммер немного помолчала и наконец сказала:
– Я поеду с вами.
– Ладно, – ответил я.
Было пять часов дня, то есть прошло ровно тридцать шесть часов с того момента, как Трифонов вернулся на базу. Погода была сумрачной и холодной. Мы взяли оружие, наручники и пакеты для сбора улик. В гараже военной полиции мы выбрали «хаммер» с отделенным от кабины зарешеченным отделением и без внутренних ручек. За руль села Саммер. Она припарковалась у въезда на территорию «Дельты». Часовой пропустил нас внутрь. Мы пошли вдоль главного здания, пока я не нашел вход в клуб сержантского состава. Мы с Саммер остановились.
– Вы пойдете внутрь? – спросила она.
– Только на минутку.
– В одиночку?
Я кивнул:
– А потом мы зайдем в арсенал.
– Не самое разумное решение. Я бы могла пойти с вами.
– Зачем?
Она заколебалась.
– В качестве свидетеля, наверное.
– Свидетеля чего?
– Того, что они с вами сделают.
Я улыбнулся.
– Замечательно.
И распахнул дверь.
Внутри оказалось довольно много народу. В тусклом освещении медленно плыли клубы дыма. Уши сразу заложило от шума. Потом меня увидели, и в баре стало тихо. Я пошел вперед. Люди стояли на своих местах, ни один не пошевелился, чтобы дать мне пройти. Я продирался между ними, толкая то одного, то другого. Сквозь толпу. Никто не уступал мне дорогу. Они пихали меня плечами справа и слева. Я молча отвечал тем же. Мой рост составляет шесть футов и пять дюймов, и я вешу двести тридцать фунтов. В таком соревновании у меня имелись шансы на успех.
Я прошел через вестибюль и оказался в самом баре. Произошло то же самое. Наступила тишина. Люди поворачивались в мою сторону. Смотрели на меня. Я продолжал проталкиваться вперед. В баре было тихо, я слышал лишь напряженное дыхание, глухие удары плеча о плечо и звук своих шагов. Я смотрел в дальнюю стену. На моем пути встал молодой загорелый парень с бородой. Он держал в руке кружку с пивом. Я продолжал идти прямо, он отклонился вправо, мы столкнулись, и половина содержимого его кружки выплеснулась на покрытый линолеумом пол.
– Ты разлил мою выпивку.
Я остановился. Посмотрел на пол. Взглянул парню в глаза и посоветовал:
– Ну так слижи ее языком.
С секунду мы стояли лицом к лицу. Потом я прошел мимо него. У меня зачесалась спина. Но я не собирался оборачиваться. Ни в коем случае. До тех пор, пока не услышу звук разбивающейся о стол бутылки.
Я так ничего и не услышал. Мне удалось благополучно добраться до дальней стены. Я коснулся ее рукой, как пловец стенки бассейна. Развернулся и зашагал обратно. Теперь все происходило иначе. В баре по-прежнему царила тишина. Я немного ускорил шаг. Затем стал толкать тех, кто стоял на моем пути, немного сильнее. Скорость дает преимущества. К тому моменту, когда до вестибюля оставалось десять шагов, люди начали уступать мне дорогу, делая шаг в сторону.
Я решил, что мы друг друга поняли. В вестибюле я уже не шел по прямой. Посетители также продемонстрировали минимальную вежливость. Я вышел наружу, как любой другой цивилизованный человек выходит из общественного заведения. У двери я остановился. Повернулся назад. Медленно оглядел лица людей в баре: одну группу, другую… «Одна тысяча, две тысячи, три тысячи, четыре тысячи». Потом я вновь повернулся к ним спиной и вышел на холодный свежий воздух.
Саммер снаружи не оказалось.
Я огляделся и через секунду увидел ее выходящей из служебного входа, находившегося в десяти футах от главного. Она вошла через него в бар с другой стороны. Я понял, что Саммер прикрывала мне спину.
Она посмотрела на меня и сказала:
– Теперь вы знаете.
– Что именно?
– Как чувствовали себя первые черные солдаты. И первые женщины, ставшие солдатами.
Саммер провела меня к старому авиационному ангару, в котором находился арсенал «Дельты». Она не шутила, когда говорила, что они способны вооружить африканскую диктатуру. Под потолком ангара горели яркие светильники, здесь имелся небольшой арсенал специальных средств передвижения и множество самого разнообразного ручного оружия. Похоже, Дэвид Брубейкер сумел многого добиться для своей части в Пентагоне.
– Сюда, – сказала Саммер.
Она подвела меня к проволочному загону площадью примерно в пятнадцать квадратных футов. Сооружение имело три стены и крышу и напоминало собачий вольер. Проволочная дверь была распахнута, на цепи болтался висячий замок. За дверью виднелась стойка, за которой стоял мужчина в полевой форме. Он не отдал нам честь. Не встал по стойке «смирно». Но и не стал отворачиваться от нас. Просто стоял и вполне нейтрально на меня смотрел. Очевидно, таким был этикет «Дельты».
