Гордон Томас - Охотники за человеческими органами
Краем глаза он заметил, что новичок вернулся.
— Лучше стало?
— Да, сэр.
— Попроси своего шефа разрешить тебе присутствовать при одном-двух вскрытиях. Тогда у тебя появится нужная дистанция и уважение к смерти, — негромко посоветовал Мортон.
Патрульный кивнул и еще раз искоса глянул на Мортона. Теперь директор похоронного бюро больше походил на боксера, который слегка опустил подбородок и ждет гонга.
Во время всего полета до приземления в международном аэропорту Мортон изучал доклады, отправленные факсом из Вашингтона. Горничная на этаже обнаружила Стампа и с криками бросилась к управляющему мотеля. Тот позвонил в местный полицейский участок. Они прислали нескольких офицеров, которые тут же связались с отделом по расследованию убийств. Команда из двух детективов отыскала в чемодане Стампа следы его отпускного времяпровождения: корешок трехдневного пропуска в Диснейленд; еще один пропуск — в учреждение НАСА в Хьюстоне; использованный билет на вертолетную прогулку через Большой Каньон; счета отеля за одноместный номер и почти целиком использованную книжечку билетов в «Держим-в-Форме». Стамп непременно посещал один из этих оздоровительных клубов в каждом городе, через который пролегал его маршрут. Билет на самолет свидетельствовал о том, что он прибыл в Вашингтон лишь за несколько часов до смерти. Интерес детективов к убийству возрос, когда они обнаружили удостоверение Стампа от службы Хаммер. На карточке стоял отпечатанный голубыми буквами штамп «ОБЪЕДИНЕННЫЕ НАЦИИ», а под ним — подпись Генерального Секретаря ООН. Предварительный осмотр комнаты фэбээровцами больше ничего не дал. Все дальнейшие розыски, которые, возможно, планировало ФБР, были резко прекращены, как только ЦРУ объявило о своем интересе к расследованию.
Очистить стол — это было для Мортона первое дело. Преступление, подобное этому, манит к себе из чащи охотников всех сортов. И уж меньше всего он мечтал о том, чтобы какой-нибудь энергичный энтузиаст из Общественного здравоохранения объявил свое собственное расследование. Перекрой все немедленно, Билл, приказал он с борта «Конкорда». Билл напомнил своему директору, что ЦРУ — единственное федеральное агентство Соединенных Штатов, имеющее право работать со службой Хаммер.
Гейтс распорядился доставить сюда свою собственную группу, чтобы произвести все необходимые предварительные судебные процедуры. Стамп лежал на простыне для вскрытия, весь скрюченный и воскового цвета от потери крови, вытекшей из отверстия в пояснице, через которое были удалены почки.
Мортон подошел к кровати.
— Разреши представить тебя, Дэвид, — сказал Гейтс. Его манеры всегда были образцом для подражания при столкновении ведомств на операциях.
Двое мужчин слева от него были техниками, они брали анализы. Справа стоял невысокий жилистый человек, с его лица не сходило возмущенное выражение — судебный фотограф. Все трое кивнули, а потом продолжили наклеивать ярлыки на свои баночки и ролики пленок.
Гейтс повернулся к последнему в группе, мужчине средних лет с тонкими черными усиками, одетому в прекрасно сидящий костюм-тройку, предусмотрительно защищенный пластиковым передником.
— Это доктор Стернуэй, наш патологоанатом.
Голова доктора склонилась над брюшной полостью Стампа; он внимательно рассматривал ее с помощью лампы и отражателя.
— Добрый день, герр полковник Мортон. — Его бледное лицо неожиданно оказалось совсем рядом с Мортоном.
— Рад видеть вас по эту сторону стены, герр профессор, — ответил Мортон в тон подчеркнутой официальности патологоанатома.
Многие годы профессор снабжал Лэнгли всеми подробностями о медицинском состоянии коммунистических вождей бывшей Восточной Германии. Его чуть ли не первым из актива ЦРУ отозвали после падения Берлинской стены.
— И здесь прекрасно, герр полковник.
Пребывание доктора Стернуэя в университете Джорджа Вашингтона никак не поколебало его прусской суровости, равно как и переделка его имени — Штернвуллервег — на английский манер.
— Что-нибудь нашли? — спросил Мортон.
Прежде чем ответить, патологоанатом сдвинул отражатель на затылок.
— Ja — конечно. Удаление очень профессиональное, с помощью скальпеля и зажимов, чтобы отверстие не закрывалось.
Мортон взглянул на тело Стампа с большим крестообразным разрезом.
— Он был еще жив? — наконец спросил он.
— Ja — да, почти наверняка. На это указывает количество потерянной крови.
Кожа на теле в некоторых местах приобрела красно-коричневый оттенок. Свертывание наступило после того, как сердце перестало работать, вся кровь сосредоточилась в нижней части тела.
— Герр профессор, он был без сознания, когда это случилось?
Патологоанатом пожал плечами.
— Если вы спрашиваете меня, убили ли его до операции, то ответ почти наверняка отрицательный, герр полковник.
— Тогда что же?
На сей раз напряженность в голосе Стернуэя прозвучала более отчетливо.
— Никаких признаков удушения, асфиксии и тому подобного, не говоря уже о пулевых ранениях.
Доктор Стернуэй закончил фразу, но Мортон еще некоторое время смотрел на него, словно ждал продолжения. Наконец он повернулся к Гейтсу.
— Он был голый, когда его обнаружила горничная?
— Да. Лежал на кровати лицом вверх и истекал кровью.
Мортон взглянул на потолок: там виднелись свежие пятна. Кровь из Стампа должна была хлестать, как из забитой свиньи.
— А что со следами от уколов? — спросил он.
— Я осмотрел все тело, — ответил патологоанатом, ткнув рукой в тонкой резиновой перчатке телесного цвета на свой отражатель.
— Как насчет затылка?
Глаза доктора Стернуэя впились в Мортона.
— Что ты ищешь? — спросил Гейтс.
Мортона не покидала какая-то внутренняя настороженность.
— Что-то вроде укуса насекомого, Билл.
Лицо доктора Стернуэя еще больше побледнело.
— Ja — О.К. Я посмотрю еще раз, но сначала помогите мне.
Они перевернули Стампа на живот. Доктор Стернуэй включил свою лампочку и низко склонился, разглядывая шею Стампа. В комнате наступила полная тишина. Мортон кинул взгляд на дверь: новичок исчез. На его месте стояла женщина — патрульный офицер, она жевала резинку, на лице — выражение профессиональной скуки. Дама медленно изобразила большим и указательным пальцами приветственный кружочек. Он отвернулся к кровати.
Наконец доктор Стернуэй выпрямился, мышцы его подбородка напряглись.
— Очень смахивает на укус москита, герр полковник. Там, где спинной хребет соединяется с основанием черепа, есть след от укола — такой маленький, что я чуть было не упустил его. Даже сейчас, под увеличением. Не больше острия булавки.
— Стало быть, его укусил москит, — отчетливо прошептал один из техников.
— Сейчас не сезон для москитов, — ровным тоном произнес Мортон.
Гейтс довольно рассмеялся и кивнул.
Мортон взглянул на саквояж врача на ковре и заговорил — так тихо, что доктору Стернуэю пришлось придвинуться поближе, чтобы расслышать его слова:
— У вас есть что-нибудь для анализа на содержание сахара, герр профессор?
— Сахара? Ja — конечно. — Доктор порылся в саквояже, извлек стандартный прибор для диабетического теста и положил его на столик возле кровати. — Помогите мне повернуть его на спину! — Раздражения как не бывало, он с трудом сдерживал возбуждение.
Когда Стампа перевернули, доктор Стернуэй вскрыл оболочку хирургического тампона, достал маленькую лопаточку и вставил ее с тампоном в открытую рану, а потом вытащил пропитанный кровью тампон и поместил его в тестер прибора. Включил таймер, через минуту прибор звякнул. Он взглянул на выскочившую на крошечном дисплее прибора надпись и сказал:
— Содержание сахара в двадцать раз превышает норму. Более чем достаточно, чтобы вызвать сердечный приступ. Вы знали или подозревали, герр полковник? — Доктор просто излучал восхищение.
— И то и другое — всего понемножку, — сознался Мортон.
Он просил сделать этот же анализ в Бангкоке, Мехико и Дели. Каждый раз результат был одинаковым. Он посмотрел на открытую дверь в ванную комнату. Занавеска была аккуратно сдвинута, а бумажная полоска фиксировала крышку унитаза. Бедняга Стамп теперь был слишком далеко, чтобы сходить помочиться, не говоря уж о том, чтобы принять душ.
Мортон обернулся к доктору Стернуэю:
— Правильно ли будет сказать, что он скорее всего был в сознании, когда убийца вошел в комнату?
Патологоанатом кивнул.
— Ja. Такое предположение вполне разумно.
Техники обменялись озадаченными полуулыбками.
— У вас есть своя теория о том, как это было сделано, герр полковник?
