Вячеслав Энсон - Эра беззакония
Калмычков сбивчиво рассказал о цели своего визита. Говорил, а сам чувствовал, как мелка его суета на фоне хомченковского кабинета. На фоне его костюма, ботинок и запонок. Неуместная суета.
Хомченко улыбнулся. Расслабился и еще сильнее подобрел.
– Я думал, ты о себе. Неприятность какая. Знаю, как по лезвию ходите. Чуть что – уже нарушил. Давай по рюмочке, за встречу… – он достал из стола коньяк и два бокала.
Выпили.
– Ирина Сергеевна у нас молодец. Все по букве Закона! Дотошная, пунктуальная. Лучший кадр в моей богадельне… – Хомченко налил по второй. – Гаишники нам не страшны.
– Хома! Прости, Максим Петрович, я ведь по-человечески. Дела пока нет, может, и не будет, а информация нужна. Направление почувствовать. Понимаешь, о чем я? – Калмычков уже не рад был, что с судейскими связался.
– Не понимаю, Николай… Иванович, кажется? Мы не очень-то по отчествам в студенчестве… В суде все четко и определенно, без намеков. Что тебя интересует? – Хомченко говорил неторопливо, но Калмычков уже второй раз заметил быстрый взгляд на часы.
– Всего-то хотел узнать у твоей мегеры, почему приговор вышел оправдательный… – сказал Калмычков.
– За отсутствием состава, если память мне не изменяет. Год прошел. Всех дел не упомнишь… – Хомченко снова бросил взгляд на часы. Торопится. – По этим статьям редко сажают. Почти никогда.
– Ну, ладно, извини за беспокойство! – Калмычков начал откланиваться. – Спасибо, что не забыл. Обращайся, если что…
– Лучше вы к нам…
Калмычков пулей выскочил из здания и понесся к себе в Главк. Подальше от гнезда Правосудия!.. Мужики насели с расспросами, он отнекивался, но все же признал, что толком ничего не выяснил.
– Кончаем бодягу! За дело надо браться серьезно или никак… – хлопнул ладонью по столу.
– Серьезно будет стоить сто рублей, – подошел к нему Володя Трофимов.
Калмычков непонимающе уставился на него.
– Третий день пустой хожу. Жена только на перекус дает. С долгами расплачиваемся. Что вы на меня так смотрите, Николай Иванович? Давайте стошку, через два часа доложу. Узнаю, что смогу… – сказал Володя и протянул руку.
До Калмычкова дошло. Он протянул Володе двести рублей.
– Закуски купи, а то до завтра не дождемся.
– Не представляете, какие у нас в 38-м орлы! Рукавом занюхают и в бой… – Володя сунул в карман деньги и уже от двери крикнул. – Через два часа!..
– Не к добру возня эта… – проворчал из своего угла майор Нелидов.
К пятнадцати часам из министерства долетело распоряжение об откомандировании подполковника Калмычкова в распоряжение генерала Бершадского. Калмычков занялся оформлением документов и билета. Пробегал часа полтора. Когда вернулся в кабинет, опер Трофимов уже сидел в кресле, курил и рассказывал анекдоты. На вид – почти трезвый.
– Докладываю! – вытянулся шутливо, когда вошел Калмычков. – Ребята присутствовали на суде в качестве свидетелей. Все, что рассказали, – не под протокол.
– Разумеется, – согласился Калмычков.
– Разработали этих фотографов хорошо. Потому, что быстро. За два дня с момента подачи заявлений потерпевшими. Взяли во время работы. Обнаженный мальчишка и два взрослых дяди. Судя по снимкам, до дела не дошло. Пацан домашний, приручать только начали. Но в архиве – чего только нет!
Короче – повязали. Вещдоки, показания свидетелей. Эти уроды полкласса на съемку переводили. За сладости, за игрушки. Прокуратура дело повела. Наши, как положено, отписались и по другим расследованиям побежали. Тут Кузя и обозначился.
– Кузя?.. – спросил Калмычков. – Что-то знакомое… Бандит Кузнецов?
– Он самый, – продолжил Володя. – Только бандитов теперь нет, все коммерсанты. И Кузя – не пойми что. Местночтимый святой.
Оказалось, он этих фотографов крышует. И кормится с них. Наехал на оперов. Те от наглости опешили, но, очухавшись, скрутили. Не успели в участок привезти, как уже извинялись и наручники трясущимися руками снимали. В пиндюлях, как ежики в иголках!
– Не под протокол, Николай Иванович! – напомнил Володя. – От всего откажутся. У Кузи крыша оказалась сильно высокая. Выше нашего РУВД. Выше Главка, скорее всего. Дальше все просто. По схеме.
Свидетели отваливаются один за другим. В прокуратуре диски и карты памяти случайно размагничиваются. Трое пострадавших забрали заявы. До суда дотащился один, самый упорный. Уж и били его в подъезде, и с женой что-то делали. Но мужик уперся. Дождался суда.
За одно заседание ваша знакомая Ирина Сергеевна все дело в труху разнесла! Мастер. Ребята говорят, мужик этот, потерпевшая сторона, чуть с ума не сошел в зале заседания. Фотографов оправдали, подельников их – тоже. В прессу ничего не попало. Кануло. Словно ничего и не было.
– Я же говорил, вляпаетесь!.. – воскликнул Нелидов. – Жопой чуял!
– Короче, мужики считают, что в этом бизнесе бабки огромные. Значит, и крыша высокая. За версту теперь педофилов обходят… – закончил рассказ Трофимов.
– Обходи – не обходи, – сказал Калмычков. – Можно зажмуриться, уши заткнуть. А что делать, когда они сами к тебе приходят? Берут твоего ребенка и…
– Система такая, Николай Иванович, – сказал Нелидов. – Лейтенанты могут не знать, но мы-то с вами…
А против системы – как ссать против ветра, Калмычков сидел и молчал. Что скажешь, когда огромная машина, исправным винтиком которой ты был, вдруг повернула свои жвала в твою сторону и лязгнула железными челюстями. Одно дело – кого-то жрут, совсем другое – когда тебя. Сидишь и молчишь.
В полшестого позвонил и пригласил к себе генерал Арапов. Калмычков не видел его таким озабоченным. Растерялся. Присел тихонько на край стула. А генерал все ходил по кабинету, бормоча что-то под нос. Остановился напротив Калмычкова.
– Хоть бы поставил в известность, – сказал и снова заходил взад-вперед.
– О чем, товарищ генерал? – спросил Калмычков.
– Чего ты поперся в суд с расспросами? – генерал плюхнулся в кресло. – Какая связь между давно закрытым делом и нашей операцией?
– Никакой, – ответил Калмычков. – Мои личные проблемы.
– Коля! Ну ведь не дурак. Инструментально доказано… – Генерал выглядел очень расстроенным. – Если бы ты знал, откуда мне позвонили! А я ни сном, ни духом. Еле вывернулся. Сказал, что по моему заданию. Нельзя себя так подставлять. Для здоровья вредно! Это такие люди!.. Что им подполковник… Раздавят и не заметят.
Ночь Калмычков провел в поезде. Снова «Санкт-Петербург – Москва». Бершадский срочно затребовал. Перельман лично ездил за билетами… Ночь пролетела незаметно. Ничего не делал, ни о чем не думал. Тупо спал. Проснулся в шесть утра от тренькания мобильника. Позвонил Женька.
– Извини, Коль, разбудил, – сказал потухшим голосом. – Не хочу тебя дергать по пустякам… Только что мой «Ленд Круизер» сожгли. Прямо под окнами.Шпионские игры
15 ноября, вторник
Генерал Бершадский встретил Калмычкова как старого знакомого. Усадил пить чай.
– Как же вы единственного свидетеля профукали? – спросил ехидно.
– Виноват. В СИЗО недоглядели… – ответил Калмычков.
– У нас всегда так. Одни ловят, другие выпускают. Никто не виноват, и все при деле… – Бершадский пребывал в приподнятом расположении духа. – Не берите в голову, Калмычков. Вернее, выкиньте из нее весь питерский мусор. Забудьте!.. Нам предстоит работа.
Весело генералу. Но обращается снова на «вы». Отвык. В прошлый раз «тыкал».
– Дело приняло очень хороший оборот, – журчал Бершадский. – По серии самоубийств. Всего рассказать не могу, но руководство в большом интересе. Напугано! Не может понять – кто под него копает? Если копают, конечно. Про наш департамент вспомнили. «Выручайте! – говорят. – Вы же розыск…» Грех не воспользоваться ситуацией!
– Может, проще запретить телевидению гонять сюжеты о самоубийствах? – спросил Калмычков.
– В этой стране телевидению никто ничего запретить не может. Чтоб ты знал. И мы в дебри углубляться не будем. Себе дороже… – Бершадский допил коньяк. – Но сбоку пощиплем. Всего-то надо выяснить, откуда ниточка тянется. Кто заказал?.. Выяснить, доложить, а там пусть решения принимают.
– Люди гибнут… – гнул свое Калмычков. А внутри возмущался: «Кто заказал? Труднее всего ответить именно на этот простой вопрос. Будто не знает…»
– Калмычков, если бы генералы на фронте переживали о том, какой смертью рядовой Пупкин в данный момент погибает, выиграли бы мы войну? Шиш! Это судьба! Кому в петлю, кому кирпич на голову, – развел руками генерал. – Короче! Куем железо, пока горячо. Мы нужны руководству, а руководство нам. Обещаны приличные дивиденды. Даны полномочия. Но, даже с ними, с полномочиями, телевизионщики – не по зубам. С ордером на обыск не придешь. Требуется тонкая работа. Как ее?.. Оперативная разработка! Особо доверенным контингентом. И твоя голова пригодится. Плюс везение. Работаем?
– Работаем… – нерешительно протянул Калмычков. А сам подумал: «Еще как пригодится! Случись провал, моей головой дырку заткнут. Чужого не жалко».
