Жан-Кристоф Гранже - Кайкен
Вся эта доморощенная психология подталкивала к единственному ужасному выводу. Гийар вознамерился уничтожить дом Пассана вместе с его семьей. И никто не мог ему помешать, даже сам хозяин. Вспомнить только, как он дал себя провести сегодня утром.
— Хорошая работа, — похвалил он Фифи.
— Это Сершо надо спасибо сказать.
— Слежка за ним ведется? В Девяносто третьем департаменте?
— Ребята приглядывают. Но я тебе уже говорил, у нас и других дел полно.
— А что с остальным? В моей хибаре что-нибудь нашли?
— Ноль целых фиг десятых. Я получил предварительные результаты от Заккари, там повсюду одни и те же отпечатки. Наверное, ваши. Ждем анализа ДНК по органике, но…
— Опрос по соседству?
— Тоже по нулям. Никто не заметил ничего подозрительного.
Пассан покачал головой. Несмотря на отсутствие результатов, он почувствовал себя спокойнее. Ребята суетятся, что-то делают. Значит, они про него не забыли.
— Мы тут еще порылись насчет Марка Кампанеса, поговорили с тремя его детьми. Они очень удивлялись — с чего это вдруг полиция заинтересовалась смертью их отца. На них никто не нападал, никто им не угрожал. Допросили португальца, с которым жила Мари-Клод: полной ясности пока нет, но, скорее всего, он тут ни при чем.
Пассан различал в хитросплетении всех этих фактов некие сигналы — словно огоньки, они освещали мотивы действий человека, который был и мужчиной, и женщиной одновременно. Но главным среди них оставалась злоба. Она пронизывала собой все его существование, острая и точная, как лазерный луч.
— А что насчет перчаток?
— Я передал твою просьбу ребятам Леви. Они обыскали пустырь, но ничего не нашли.
— А сам Леви где?
— Неизвестно. — Фифи отступил на шаг и только сейчас вдруг заметил, в каком состоянии его собеседник. — А сам-то ты где пропадал? Видок у тебя такой, как будто по тебе каток проехался.
— Шел по одному следу. Но впустую.
— Что за след?
— Неважно.
— Да уж, вот это и называется «дух сотрудничества».
Пассан не стал оправдываться. Он чуял, что помощник вывернул перед ним еще не весь мешок.
— Ты уверен, что больше ничего не хочешь мне рассказать?
— Хочу. У нас проблема.
— Что за проблема?
— Тебя вызывают на верхний этаж.
— Управление собственной безопасности?
— Нет. Эксперт-психиатр.
— Кто его вызвал? Управление собственной безопасности?
— Нет.
— Если это устроил адвокат Гийара…
— Нет, не он.
— Слушай, кончай говорить загадками.
— Его вызвал адвокат Наоко, некий Рэн. — Панк заколебался. — Потребовал, чтобы в рамках бракоразводного процесса была проведена психиатрическая экспертиза и…
— Что-о?
— Вроде как это обычное дело.
Пассан с трудом протолкнул застрявший в горле ком ярости.
— Молодой парень, — попытался успокоить его Фифи. — Симпатичный даже…
— Где он? — прорычал Пассан.
— Не психуй. Он сказал, что это предварительная встреча. Его…
— Где он?
— Да успокойся ты. Наверху, в конференц-зале.
49
Фифи не обманул — психиатр действительно выглядел симпатичным малым. Лет тридцати, в чистеньком костюмчике, он больше походил на студента, явившегося сдавать выпускной экзамен. Непослушная прядь волос на лбу, очки в металлической оправе, располагающая искренняя улыбка. В то же время в его чертах была какая-то прилизанность, какая-то заданность, что ли, позволявшая догадываться, что он из тех, кто ничего не оставляет на волю случая. Пассан подумал, что и через три десятка лет этот парень будет выглядеть точно так же, как сегодня.
Чтобы не наброситься на гостя с кулаками с порога, Пассан зашел в туалет и умылся холодной водой. Поправил галстук, одернул пиджак и затолкал поглубже свой гнев. Ну вот, теперь он готов к разговору.
Психиатр, одиноко сидевший в огромном зале, поднялся и пошел навстречу, протягивая руку. У сыщика руки после умывания были холодными, и ладонь эксперта показалась обжигающе горячей.
— Давид Дюкло. Спасибо, что согласились встретиться со мной, майор. Как вам, очевидно, сказал ваш коллега, это лишь предварительная беседа.
— Я не тороплюсь. — Пассан натянул на лицо улыбку. — Можете немедленно приступать к допросу.
— Что вы, что вы, какой допрос! — Дюкло засмеялся и замахал руками. — Просто беседа, которая…
— Доктор, я двадцать лет занимаюсь сыском. Отчеты психиатров по делам мерзавцев, насиловавших собственных детей, я читал еще в то время, когда вы раздумывали, куда поступать — на юридический или на медицинский. Так что не будем зря терять время.
Психиатр развел руками, словно говоря: «Как вам будет угодно». Довольно стройный, он двигался с определенной грацией, оживленной жестикуляцией подчеркивая произносимые фразы и стараясь, чтобы его слова звучали тепло и убедительно. В лексиконе Пассана имелись названия для подобной повадки, но он предпочел оставить их при себе, дабы не упоминать всуе содомию и вазелин.
Они расселись по разным сторонам длинного полированного стола. Интерьер зала ничем не отличался от обстановки, царившей в кабинетах и коридорах. Та же безликая атмосфера, лишенная малейших признаков уюта; та же казенщина, вынуждающая людей вести себя как положено и мыслить в установленных рамках.
— Хотите что-нибудь выпить? — предложил Пассан. Надо с самого начала показать, кто здесь хозяин.
— Нет, спасибо.
Майор протянул руку к телефону, стоявшему на конце стола, и позвонил в секретариат третьего этажа. Самым любезным тоном попросил секретаршу принести ему чашечку кофе. Нет, не кошачьей мочи из автомата, а того божественного нектара, что она варит в своем итальянском кофейничке.
Если разобраться, он был даже рад неожиданной передышке. Да, предательство Наоко задело его, и очень больно, но сейчас он отыграется на этом молокососе. После безумной гонки в метро, после постигшей его неудачи, да еще на фоне все крепнущей уверенности в том, что Гийар будет продолжать творить свое черное дело, его как-то не очень тянуло вновь с головой окунаться в кошмар.
— Рискну повториться, — заговорил Дюкло, — но должен вам напомнить, что вы вовсе не обязаны сегодня отвечать на мои вопросы.
— Почему вы заранее не предупредили о своем визите?
— Я звонил утром, но вас не было на месте.
— Обычно перед проведением экспертизы подобного рода документы присылают за несколько дней до назначенной даты.
— Адвокат вашей супруги мэтр Рэн привык действовать, скажем так, очень эффективно. Он настоял на ускорении процедуры.
— Чтобы застать меня врасплох?
Дюкло вместо ответа лишь улыбнулся и извлек из портфеля довольно толстую папку, перетянутую матерчатой лентой. Пассан скривился. Выходит, этот тип уже некоторое время собирает на него досье. Хотя, скорее, этим занят адвокат Наоко. Интересно, что там, в этой папке? Обстоятельства его профессиональной жизни, вообще-то, не подлежат разглашению.
— А моя жена в курсе? Или это целиком инициатива ее адвоката?
Новая улыбка. Пассану было слишком хорошо знакомо это выражение лица, означавшее: вопросы здесь задаю я. Он и сам напускал его на себя, беседуя со свидетелями и подозреваемыми.
— Вы не возражаете, если наш разговор будет записываться? — Психиатр положил мобильник на середину стола.
Оливье согласно кивнул, продолжая внимательно изучать собеседника. В папке лежало несколько пластиковых файлов, плотно набитых бумагами. На первом из них стояла отметка полицейской префектуры. Следовательно, парнишка получил доступ к архивам конторы. Но каким образом? Благодаря кому?
— Я просмотрел ваш послужной список, — сказал эксперт, перелистывая страницы. — Выглядит внушительно.
— Лесть на меня не действует.
— Справедливо. Вы — герой. Таких больше не делают.
Он никак не реагировал на этот выпад. Эксперт с нарочитой сосредоточенностью перекладывал бумажки, притворяясь, что перечитывает страницы протоколов, рапорты, газетные вырезки. Приемчики психиатра заметно напоминали те, какими пользуются полицейские: усыпить бдительность противника, а потом нанести неожиданный удар.
И удар не замедлил обрушиться на Пассана.
— Чтобы достичь теперешнего положения, вы проделали большой путь.
— Вы что, намекаете на мою бурную молодость?
Дюкло поправил очки и раскрыл второй файл. Пассан вздрогнул: он увидел документы из своего детского личного дела, очевидно предоставленные социальной службой. Он непроизвольно сжал кулаки под столом. Не смей нервничать!
— Интернаты, приемные семьи, органы опеки… До совершеннолетия у вас хватало неприятностей с силами правопорядка.
— Закон об амнистии.
— В моей области амнистии не бывает. — Дюкло взглянул на него поверх очков.
