Анатолий Арамисов - Французская защита
— Конечно! Вот — смотрите их анкеты!
Франиуз проворно вытащил из ящика стола объемную папку и открыл ее. Бланки синеватого цвета, каждый из них был аккуратно соединен скрепками с книжечками авиабилетов. Примерно тридцать штук, не меньше.
— Air France? — указал на билеты Одинцов.
— Именно так! Только эта авиакомпания летает на остров Реюньон! — почтительно согнулся работник агентства.
Его белая рубашка расстегнулась внизу, обнажив брюшко у пупка, покрытое волосами. Тонкий галстук странной расцветки был ослаблен в узле и небрежно свисал.
Француз, заметив взгляд Виктора, проворно застегнул пуговицы и подтянул галстук.
— Я покупаю поездку! — решился Одинцов. — Все так, как было в рекламе?
— Естественно! — засуетился служащий. — Платить будете чеком или наличными?
— Наличными.
— Очень хорошо! Тогда, месье, будьте любезны Ваш паспорт, я должен переписать точные данные.
Виктор протянул паспорт, француз открыл в окне компьютера нужную страницу и проворно заработал пальцами.
— Готово! — воскликнул он. — С Вас три с половиной тысячи франков! Одинцов выложил деньги, забрал документ и поднялся.
— Когда приходить за билетами?
— Через месяц, за две недели до турнира все будет готово! — улыбнулся собеседник.
— Спасибо, до свидания…
— Удачи, до встречи!
Победив в матче за клуб с командой Лиона, довольный Одинцов, не дожидаясь окончания партий коллег, помчался в агентство «Аэрофлота», что расположилось на Елисейских полях.
— Ты куда? — недоуменно спросил Жорж, когда Виктор надел черную куртку. — Через час едем все в ресторан на ужин!
— Я успею, не ждите меня. Приеду прямо туда. Хочу поменять дату вылета в Москву.
— Почему?
— Завтра бы мне улететь. Соскучился сильно по дочери. А так — что мне делать еще четыре дня?
— Как что? — улыбнулся Жорж. — Изучай Францию, французский «… - сделал паузу, потом, лукаво подмигнув, закончил, — и француженок!
— Успею еще, — засмеялся Виктор, — тем более, что они мне не очень то и нравятся.
— Это почему? — удивился президент клуба.
— Не в моем вкусе. Какие-то холодные, слишком худые, как сушеные воблы.
— Тихо, тихо… — стоявший рядом Евгеньич опасливо покосился на Матильду, которая, сидя за шахматным столиком, внимательно смотрела на Одинцова.
— А что такое?
— Здесь есть люди, которые немного по-русски понимают.
— Ну и что? О вкусах, как говориться, не спорят!
— Я знаю: у тебя губа не дура! — шутливо погрозил пальцем Жорж. — Пропадаешь иногда по ночам. И на турнире, говорят, тебя видели с красавицей. A3
— Ну, я поехал на Елисейские! — и, чтобы избежать дальнейших расспросов, Одинцов стремительно вышел из помещения шахматного клуба.
— Вам на завтра? Что так? Париж надоел? — игриво спросила полненькая блондинка из агентства «Аэрофлота».
— Да, если можно на 12:45, что аэробусом летает.
— Сейчас посмотрим.
Блондинка, быстро постучав наманикюренными пальчиками по клавиатуре, набрала нужную дату и рейс.
Компьютер, тихо заурчав, выдал информацию на экран.
— Есть. Вам повезло, сейчас переоформлю.
Через минуту Виктор держал в руке билет на завтрашний день.
— Спасибо… эээ…
— Люда! — кокетливо наклонила голову блондинка.
— Людочка, это Вам! — и Одинцов просунул в окошко красивую коробку конфет.
— Эх… — вздохнула работница «Аэрофлота», — везде остаются наши советские привычки. Спасибо.
— До встречи, я еще не раз к вам приду, — многозначительно проговорил «совок».
— Приходите обязательно! — в глазах соотечественницы вспыхнул неподдельный интерес. — И всегда будете переоформлять день вылета?
— Как карта ляжет, — туманно ответил Одинцов, за секунды превратившись для девушки из обычного, надоедливого клиента в привлекательную мужскую особь.
И вышел на Елисейские поля, заполненные гуляющими туристами со всех концов планеты.
Симона не пришла посмотреть матч с Лионом, и Виктор колебался — стоит ли ей звонить перед отъездом в Москву?
Но, когда ужин команды в ресторане Le Komarov подходил к концу, не выдержал и вышел на улицу к телефону-автомату.
Длинные гудки. Один, два, три, четыре… семь… — на этой цифре Одинцов всегда давал отбой.
«Осталось набрать сотовый. И что сказать ей? Банальное: как дела? А, впрочем…тебя не съедят!»
— Алло? — мягкий голос. И небольшой шумовой фон.
— Здравствуй, Симона!
— Здравствуй.
— Я соскучился по тебе…
— Так быстро? — она звонко рассмеялась, и это придало Одинцову уверенности.
— Еще вчера.
— О! — протянула девушка. — Неужели мой подарок уже надоел?
— А ты язва, однако! — продолжил в тон Виктор. — Нет, ничуть не надоел. Только сейчас я очень хочу тебя видеть.
— Лишь сейчас? — продолжала подтрунивать красавица.
— Нет, далеко не все время. Всего навсего 24 часа в сутки.
— Это интересно… — она помолчала и спросила, — где ты находишься?
— У Комарова, как обычно после игры.
— Хорошо, жди меня там, я как раз недалеко от Saint Lazare еду на машине.
— Отлично, я жду! — почти выкрикнул радостный Одинцов.
Девушка отсоединилась.
Когда шахматист вернулся в ресторан, члены команды уже пили «на посошок».
— Хорошая весть у тебя? — подмигнул Евгеньич.
— Да, а что — заметно? — удивился Виктор.
— Конечно. Вон как глаза то блестят, а то сидел, нахохлившись, словно воробей на холоде!
Жорж перевел, и команда дружно рассмеялась.
Через минуту Гиршманн толкнул локтем старичка:
— Ждет её, наверное. Видишь, как часто на вход смотрит.
— Ну, дело молодое! И мы такими когда-то были, — улыбнулся Евгеньич в ответ.
Наконец на входе в ресторан мелодично зазвенел колокольчик, и войта Симона.
Все обернулись.
Красное платье украшало ее фигуру. Она немного изменилась: волосы стали чуть темнее, практически в тон с ее вишневыми глазами (видимо, состоялся поход к хорошему парикмахеру), высокую шею несколько раз опутывали тонкие бусы, завершающиеся каким-то восточным иероглифом; она прошла, обдав посетителей изысканным ароматам духов, и от всего ее облика веяло той женской уверенностью, которая встречается только у настоящих красавиц.
— Всем добрый вечер! — девушка мило улыбнулась и села рядом с Виктором на заранее приготовленный стул.
Атмосфера за столом оживилась.
Французы, еще десять минут назад собиравшиеся разъехаться по домам, теперь весело болтали с Симоной. Матильда чуть погрустнела: она уже не была единственной женщиной в компании, и почти всё внимание переключилось на новую гостью.
— Ты завтра уезжаешь? — спросила француженка Виктора.
— Да, я поменял билет на самолет.
— Жаль, если бы знала, захватила сюда для тебя подарок — улыбнулась шахматистка.
— Для меня? — удивился Виктор и краем глаза заметил, как Симона бросила быстрый взгляд на Матильду.
— Да, я уже его приготовила, но он остался у меня дома…
«Только сейчас не хватало, чтобы она попросила проводить её…»
— Спасибо, когда я вернусь из Москвы, то тогда и подаришь. И я хочу тебе русский сувенир какой-нибудь привезти. Договорились?
— Конечно! — Матильда осушила до дна бокал с красным вином, и, достав сигарету, закурила. Она мешала французские слова с русскими, которые произносила с сильнейшим акцентом, но Одинцов понимал смысл сказанного.
Одноклубница внимательно посмотрела на блондина большими глазами, слегка затуманенными винной дымкой:
— Значит, Виктор, думаешь, что француженки слишком холодные женщины? Все на воблу похожи?
