Франк Тилье - Головоломка
– Понятия не имею. Пациент? Врач? Черт его знает, но клиент явно очень торопился.
– Пахнет горелым, чувствуешь?
Илан ускорил шаг. Запах шел откуда-то справа, в одном из коридоров клубился серый дым.
– Мы скоро окажемся в темноте, но придется взглянуть, – бросил он Моки.
– У нас не больше пяти минут – я выставил свои часы по утреннему сигналу к подъему. Давай поторопимся, я ненавижу темноту. В молодости провел пять лет в комнате без окна, и потом у меня были проблемы, понимаешь меня, друг?
Они прибавили шаг и очень скоро оказались в том месте, которое Илан уже обследовал вместе с Хлоэ. Стены маленького театрального зала были покрыты росписями, но краски поблекли, штукатурка с изображениями Минотавра осыпалась – беспощадное время брало свое.
– Мрачное местечко, – прокомментировал Моки. – У парня, который это сотворил, жизнь была явно невеселая.
– Его звали Люка Шардон. Кажется…
– С чего ты взял?
Они заметили оранжевые всполохи в одной из комнат на правой стороне коридора, это был кабинет арт-терапии, увешанный рисунками на мифологические сюжеты и фотографиями.
Илан прикрыл нос воротником, подошел к двери и увидел, что студию разгромили: рисунки и снимки, все до единого, сорвали со стен, свалили в кучу в центре комнаты и подожгли. Лица людей прошлого съеживались и исчезали, краски таяли, в воздухе порхали невесомые черные мотыльки. Илан отшатнулся, инстинктивным движением выставив перед собой руку, и чуть не отдавил ногу Моки, разинувшему от изумления рот.
– Среди нас – чокнутый придурок, – прошелестел спутник Илана, – и я, кажется, знаю, как его зовут.
– Я тоже. Жигакс…
– Зачем он это сделал? Почему теперь, чем ему помешали фотографии бедолаг?
– Сегодня утром он сидел по-турецки на сцене и плакал, прислонясь к пыльной кулисе. Мы с Хлоэ думаем, что у него раздвоение личности.
– Как у К. Ж. Лоррен из досье «Мемнод».
– Точно.
Илан смотрел на медленно угасавшее пламя, в котором догорали незнакомые лица и прошлое. Неужели Жигакс связан с клиникой или одним из пациентов, которого он узнал на снимке? Илан посмотрел на часы, развернулся и почти побежал, спеша оставить за спиной наводящие тоску и страх ледяные коридоры. Моки следовал за ним, стараясь не отставать.
В жилой зоне царили покой и тишина. Двери комнат были закрыты, кухня и душевые – пусты. Зазвенел звонок.
– До чего же противный звук, – вздохнул Моки.
Раздался щелчок, неоновые лампы начали гаснуть одна за другой, и коридоры погрузились в темноту. Илан и Моки остались одни на крохотном островке тепла и относительной безопасности.
– Было без одной минуты… Они поторопились… – прошептал Моки.
Илан посмотрел на комнату Жигакса. Света под дверью не было. «Хочет, чтобы мы поверили, будто он спит?»
– Отложим разговор до завтра, Моки, договорились? Только не вздумай упомянуть при Жигаксе сюжет о раздвоении личности, он может слететь с катушек.
– Идет.
Человек с косичками исчез в своей комнате. Илан последовал его примеру, повернул ключ в замке, придвинул к двери комод, подошел к шкафу и вытащил штангу, на которой висела одежда. Не бог весть какое оружие, но защититься в случае чего поможет.
Из своего окна он не мог видеть фары «универсала», стоявшего с другой стороны здания. Буря не утихала, и Илан подумал: «Это проклятое место не хочет нас отпускать…»
Он сел на кровать, чтобы расшнуровать кеды, и почувствовал, как напряжены все мышцы и нервы. В памяти всплыл жуткий образ мертвого отца с выбитыми зубами и рассеченным пополам телом. Как давно мы не виделись, сынок, ты теперь совсем взрослый.
Илан лег, раскинул руки и уставился в потолок. Голова гудела от вопросов. О себе, о своих снах и якобы конфиденциальных документах, которые показал ему Моки. О Жигаксе. Что, если бумаги сжег не он, а кто-то другой?
Где проходит граница, отделяющая реальность от вымысла? Как глубоко игра проникла в его мозг? Чего в конце-то концов добивается от участников чертов шестидесятилетний организатор «Паранойи»?
Илан не стал раздеваться, повернулся на бок и подтянул поближе палку. Сегодняшнюю ночь он проведет при свете.
Заснуть все равно не удастся.
42
День второй
Илана разбудили крики.
Видимо, он все-таки заснул среди ночи.
В коридоре кто-то колотил кулаками во все двери.
– Сюда, скорее! Выходите, черт бы вас побрал! Что-то случилось с Лепренсом!
Илан узнал голос Максима Филозы. Он повернулся, посмотрел на будильник, показывавший шесть тридцать утра, резко сел, вдел ноги в кеды и кинулся к двери, протирая заспанные глаза.
Он отодвинул комод, повернул ключ в замке и вывалился в продуваемый ледяным ветром коридор. Другие кандидаты распахивали двери и один за другим появлялись на пороге: одеться успели только Жигакс и Наоми Фе.
Илан обменялся встревоженным взглядом с Хлоэ – девушка натягивала водолазку, стуча зубами от холода.
Филоза стоял на пороге комнаты Лепренса, лицо его было бледным и напуганным. Фе держалась у него за спиной. Накраситься злючка не успела, корка на разбитом носу засохла и почернела, так что похожа она сейчас была на зомби из фильма Ромеро[26]. Ябловски не отходил от нее ни на шаг. Непричесанный, в халате на голое тело, он тоже выглядел более чем странно. Илан по глазам видел, что Фредерик всерьез обеспокоен. Они с Хлоэ присоединились к остальным, не было только Моки.
Все смотрели на пол – на капли крови, образовавшие дорожку, уходящую в темноту коридора. Филоза отодвинулся, чтобы каждый мог оценить масштаб бедствия.
– Я шел в душ и заметил, что дверь приоткрыта, – объяснил он серьезным тоном. – Потом увидел кровь, толкнул створку и…
Он замолчал и прислонился к стене, словно внезапно лишился сил. Илан подошел ближе и увидел, что простыни валяются на полу, а на матрасе растеклось большое пурпурное пятно.
Филоза из последних сил пытался сдерживать эмоции, часто моргая припухшими веками.
– Моя комната рядом, я глаз не сомкнул, но ничего не слышал. А вы?
Ответа он не дождался – никто не слышал ни криков, ни шума борьбы. Илан обратил внимание на странное выражение лица Жигакса: ситуация напряженная, а тип в нелепых квадратных очках вроде как улыбается. Филоза продолжил осмотр, но Илан наблюдал не за его действиями, а за Жигаксом. Дверцы шкафа в комнате Лепренса были распахнуты, но все содержимое осталось на месте. Сложенная карта лежала на комоде вместе с очками и двумя маленькими фигурками черных лебедей (клювы у обоих были целы).
Филоза между тем излагал свои умозаключения:
– Лепренс надел свою одежду – ту, в которой приехал, все «казенные» комплекты на месте. Ясно, что он ни с кем не боролся. Он спал, но получается, спал одетым? – Филоза кивнул на кровавый след на полу. – Предлагаю посмотреть, куда он ведет.
– Идея толковая, вот только осуществить ее мы не можем, свет-то не горит, – бросил Ябловски. – Придется подождать, хоть и не хотелось бы.
– Ждать мы не станем, – сказал Илан, – нужно действовать. Но сначала…
Он остановился перед единственной дверью, которая оставалась закрытой, попытался повернуть ручку, потом начал стучать по притолоке.
– Моки, выходи! Слышишь меня? Выходи немедленно!
В ответ не раздалось ни звука.
– Кто-нибудь его видел?
Филоза покачал головой:
– Ни в душе, ни на кухне его нет.
Илан навалился плечом, но дверь не поддалась. Интересно, толстяк с дредами еще в здании? Илан зашел к себе, взял деревянную штангу, которой собирался защищаться от неведомых врагов, простыню, жестом позвал остальных на кухню, положил все на стол и принялся рвать ткань на полосы.
– Мне нужно масло.
– Факел решил соорудить? Толково… – одобрил Ябловски. – Если не считать того, что деревянная ручка может загореться, Макгайвер.
– Дерево нагревается медленнее металла, так что в руках его держать будет удобней.
Хлоэ достала из шкафчика «жирный хлеб»[27] и принялась энергично натирать им нарезанные из простыни ленты.
– Это может оказаться эффективней масла.
Илан поблагодарил ее взглядом и стал наматывать ткань на один из концов палки, потом скатал несколько полос наподобие бинта и протянул их Ябловски.
– Запасные. На случай, если… Понесешь?
– Лучше уж ты сам…
Илан пожал плечами, завернул «боеприпас» в салфетку и сунул ее в карман.
– Так, теперь мне понадобится огонь.
Фе сунула руку в карман, вытащила пачку сигарет и нахмурилась:
– Вот дерьмо, зажигалка куда-то подевалась!
Илан посмотрел на Жигакса, тот перехватил его взгляд и отвернулся. Илан больше не сомневался, что вчерашний пожар – его рук дело, но не мог понять, почему он так странно ухмылялся в пустой комнате Лепренса. Сейчас не время выяснять отношения, но позже он предъявит ему счет. Илан подошел к плите, повернул кран и осторожно поджег факел.
