Алан Уильямс - История ленивой собаки
Однажды Мюррей написал статью о зоопарке Сайгона, где самым большим развлечением для детишек была запертая в клетке лошадь. Это был другой Вьетнам. Так же, как и дело о британских служебных собаках, вызвавшее волну возмущения в Палате общин. Дело в том, что Британия посодействовала слабому Вьетнаму в его военных усилиях, продав шестьсот восточноевропейских овчарок американцам, которые, щедро заплатив, тут же передали их вьетнамской армии, где их немедленно съели.
У кровати замурлыкал телефон. Мюррей резко сел.
– Мистер Мюррей Уайлд, отель «Континенталь Палас»? Тайгер Эксчендж. Подождите секунду, пожалуйста. Вы на связи.
– Murray – c'est toi? – это была Жаклин Конквест.
– Когда ты приехала?
– Вчера. Это произошло неожиданно. Максвелл ищет тебя со вчерашнего вечера. Где ты был?
– В Бьен Хоа, смотрел трупы. Что ему надо?
– Не знаю. Я тоже хочу тебя увидеть. Алло! Ты слушаешь?
– Слушаю, – сказал Мюррей, сбрасывая ноги с кровати. – Когда?
– Завтра в 12.30. В «Cercle Sportif», в баре у бассейна. Ты член клуба?
– Нет. Сейчас только американские генералы – члены клубов. Почему в «Cercle»?
– Разве не подходит?
– Дело в том, что это самое неподходящее место. Я полагаю, ты состоишь в клубе?
– Bien sur. Я оставлю на входе записку, чтобы тебя пропустили, если я буду запаздывать. Хорошо?
– Хорошо.
Линия отключилась. Мюррей посмотрел на часы. Без десяти пять. Как раз можно успеть на ежедневную пятичасовую пресс-конференцию, которая проводится в железобетонном, защищенном мешками с песком здании SUSPAO через площадь от отеля. Мюррей быстро принял душ, смакуя раздельное внимание со стороны мистера и миссис Конквест. Муж, вероятно, означал плохие новости; что же касается «Cercle», хуже места в Сайгоне, чем этот старинный конклав[32] французской империи, избранных членов которого потеснила американская военная элита, для продолжения романа в сторону «красной кнопки» генерала Вирджила Грина было не найти.
Мюррей вышел из номера и прошел мимо ряда потемневших дверей из тикового дерева к железной решетке лифта, лязгающего в каменном пролете лестницы, Это был один из последних старых отелей в Сайгоне, отражающий антисептическую атаку Нового Света. Даже внизу, в баре, где вентиляторы взбивали над мраморными столиками густой сладковатый воздух, не были установлены защитные экраны: до того казалось невозможным, что вьетконговцы могут спланировать нападение на французский отель.
У лифта кто-то шепнул Мюррею на ухо:
– M'sieur Wielde?
Это был худой мужчина с запавшими щеками в серой рубашке и синих брюках. Он стоял в тени лестничной площадки. Мюррей узнал в нем одного из «мальчиков» при отеле. Вьетнамец средних лет с одним невидящим глазом, похожим на перегоревшую лампочку, который обычно слонялся по коридорам, предлагая обменять пиастры по курсу черного рынка. Он несколько раз приставал к Мюррею, и все безрезультатно.
– Что тебе надо? – резко спросил Мюррей по-французски.
– Вас спрашивал один человек, месье Уайлд, он приходил дважды.
– Кто?
– Американец.
– Он говорил с тобой?
– Только с администратором. Он оставил сообщение.
Мужчина стоял не шевелясь и смотрел на Мюррея единственным узким черным глазом. В его поведении, обычно подобострастном, было что-то зловещее.
– А тебе какое до этого дело? – спросил Мюррей.
Вьетнамец слегка склонил голову, и даже при слабом освещении Мюррей заметил мелькнувшую в его единственном здоровом глазу искорку усмешки.
– Я кое-что примечаю, месье. Многое. Американец из полиции.
Мюррей не пошевелился. Он никогда не относился к вьетнамцам свысока, даже к самым забитым из них, но в данном случае было что-то необычное. Этот мужчина не был другом Мюррея и, естественно, не был ничем ему обязан.
– Почему ты мне это говоришь?
«Мальчик» еще ниже склонил голову и еле заметно пожал плечами. Скорее, это было движение рук, чем плеч:
– Мне показалось, вам это будет интересно, месье Уайлд.
– Спасибо.
На секунду Мюррей задумался, не дать ли вьетнамцу на чай, но потом передумал. Роль гостиничного приставалы была отброшена, и Мюррей решил подыграть ему. Направляясь через площадь к зданию SUSPAO[33], Мюррей размышлял о том, что французский вьетнамца слишком хорош. Комитет размещался в бывшем кинотеатре. Бледные оштукатуренные стены теперь были закрыты каменноугольными плитами, снаружи тротуар был окружен бетонными цилиндрами, вход охраняли морские пехотинцы США в шлемах и со штык-ножом на ремне. Мюррей махнул пресс-карточкой перед морским пехотинцем за стойкой и прошел по лабиринту разделенного перегородками прохладного фойе. В каждом отделении за телефонами и электрическими пишущими машинками работали мужчины в слаксах и рубашках с короткими рукавами. Это был нервный центр вьетнамской военной машины по общественным отношениям.
Пятичасовая пресс-конференция уже началась, и примерно половина мест в зале была занята. На сцене стояли четыре стенда с картами, отражающими боевые действия во Вьетнаме. Красные стрелки показывали на места последних атак, черные бомбы – атаки с воздуха. В этот день карты были относительно пусты. Любой из этих пластиковых значков означал трагедию, возможно, сотен людей – жителей деревень в джунглях, городов, квартиросъемщиков Ватта, семей в Калвари, в Джорджии. В остальном это был обычный скучный день. Мюррей взял подшивку официальных заявлений для прессы за последние 24 часа и занял место в последнем ряду. На сцене пожилой полковник в очках делал сообщение, внизу рядком сидели стенограф и молодой негр, записывающий для потомков сообщение па магнитофон.
Полковник посвящал присутствующих в детали операции «Опенхэнд» – гражданской операции, направленной на помощь племенам центральных плоскогорий в решении проблем гигиены и медикаментов. Затем долго и монотонно он отвечал па вопросы журналистов. Мюррей слушал вполуха. Вдруг рядом с Мюрреем кто-то тихо сказал:
– Мистер Уайлд? – это был молодой человек с веснушчатым лицом в форме цвета высохшей грязи. – Не могли бы вы на минутку выйти из зала, сэр?
Мюррей последовал за ним по фойе между перегородками к двери с табличкой: «Лерой – Связь взаимодействия MACV». Американец одним движением постучал и открыл дверь, затем отступил, давая Мюррею пройти. В кабинете во вращающемся кресле оливково-зеленого цвета сидел Максвелл Конквест.
– Добрый день, мистер Уайлд. Присаживайтесь. Это мой коллега мистер Сай Лерой, – сказал он, указывая на мужчину, сидевшего, положив ноги на стол.
Это был смуглый брюнет с немного обезьяньей челюстью. Когда он улыбался, вокруг его глаз появлялись светлые на фоне загара морщинки.
– Рад с вами познакомиться, мистер Уайлд, – сказал Лерой, сбросив ноги со стола. – Читал ваши статьи. Мне понравилось.
Мюррей занял свободное плетеное кресло:
– Ив чем причина всего этого?
Максвелл Конквест молча взял со стола папку из буйволовой кожи:
– Насколько я знаю, по пути сюда вы останавливались в Бангкоке. Хорошо провели время?
– Я недолго там пробыл.
Конквест кивнул. Сай Лерой продолжал улыбаться.
– Встречали ли вы во время своего пребывания в Бангкоке человека по имени Чарльз Пол, мистер Уайлд? – Конквест говорил тихо и очень небрежно. – Крупный француз с бородкой?
– Да, я встречался с ним.
– Почему вы с ним встречались?
– А почему вы меня спрашиваете?
Конквест спокойно смотрел на Мюррея:
– Два дня назад вы вылетели из Бангкока тем же рейсом, что и Пол. Верно? – Мюррей кивнул. – Не заметили в аэропорту ничего необычного?
– В каком смысле?
– Я спрашиваю вас, мистер Мюррей.
– Самолет вылетел вовремя, если вы это имеете в виду. – Улыбка Сая Лероя стала еще шире.
Конквест открыл папку, достал оттуда большую глянцевую фотографию и передал ее Мюррею. Это была фотография лысого бочкообразного мужчины.
– Узнаете его?
– А я должен узнать?
Конквест забрал обратно фото и взглянул на Лероя, который подался вперед, опершись руками о колени.
– Мистер Уайлд, – начал Лерой, – этот человек был убит в аэропорту Бангкока как раз в то время, когда вы и этот француз садились в самолет. Итак, вам до сих пор кажется, что в этом нет ничего странного? – у него был мягкий южный выговор и что-то от джентльмена из Виргинии – широкая улыбка и «бархатные перчатки».
Мюррей взглянул на Лероя – густые черные волосы, круглая челюсть – и подумал, что, может быть, когда-то, поколения назад, его прапрадед работал на плантациях.
– Да, – наконец сказал он, – там была какая-то суматоха. Наверное, кому-то стало плохо, у бара. Я не мог видеть, что именно произошло, потому что мы уже шли к самолету.
Лерой откинулся в кресле и кивнул:
– А что в это время делал Пол?
– Он тоже шел к самолету.
– Подходил ли он перед этим к бару?
