Роберт Ладлэм - Уик-энд с Остерманом
Остерман рванулся к Таннеру и, схватив его за плечи, прижал к стене. Затем он резко ударил его по лицу:
— Эта собака мертва уже несколько часов! Да приди же в себя!
Несколько часов. Не может быть. Это случилось только что. Зажегся свет и была отрезана голова. Отрезана голова маленькой собачки… А Лейла была по другую сторону холла. Она и Берни. «Омега»! Резня!
Берни покачал головой:
— Мне пришлось тебе врезать. Ты был слегка не в себе… Соберись же. Я понимаю — это ужасно, просто чудовищно. У меня самого дочь.
Таннер пытался сосредоточиться. Сфокусировать зрение, привести в порядок мысли. Теперь все смотрели на него, даже Реймонд, всхлипывающий у дверей своей комнаты.
— Тут никого больше нет? — Таннер ничего не мог поделать. Где люди Фассета? Ради Бога, где же они?
— Кого, дорогой? — Элис придержала его за талию, на тот случай, если он снова споткнется.
— Никого нет, — беззвучно повторил он.
— Мы здесь. И мы позвонили в полицию. Только что! — Берни положил руку Таннера на перила и, поддерживая его, свел Джона вниз.
Таннер посмотрел на худого, но сильного человека, который помогал ему спускаться по лестнице.
Неужели Берни ничего не понял? Он же «Омега». И его жена — «Омега»! Он не мог звонить в полицию!
— В полицию? Ты в самом деле ждешь полицию?
— Конечно. Если это шутка, то самая омерзительная из всех, что я видел. Ты чертовски прав — я ее жду. А ты нет?
— Да. Конечно.
Они очутились в гостиной. Командование взял на себя Остерман:
— Элис, звони еще раз в полицию! Если ты не знаешь номер, свяжись с оператором! — затем он направился в кухню.
Где люди Фассета?
Элис подошла к телефону возле дивана. Через мгновение стало ясно, что звонить уже незачем.
По стеклам скользнул луч фонаря и затанцевал на стене гостиной. Наконец явились люди Фассета.
Услышав звук открывающейся входной двери, Таннер вскочил с дивана и пошел им навстречу.
— Мы услышали какие-то крики и увидели у вас свет. У вас все в порядке? — это был Дженкинс, и он с трудом скрывал тревогу.
— Вы несколько запоздали, — тихо сказал Таннер. — Вам бы лучше войти! Здесь побывала «Омега»!
— Спокойнее, — Дженкинс вошел в холл в сопровождении Макдермотта.
Остерман вышел из кухни:
— Исусе! Быстро вы примчались.
— Мы патрулируем с двенадцати до восьми, сэр, — сказал Дженкинс. — Увидели, что повсюду вспыхнул свет и началась суматоха. Обычно в этот час спокойно.
— Вы вовремя оказались здесь, и мы вам очень благодарны…
— Да, сэр, — прервал его Дженкинс, заходя в гостиную. — Так в чем дело, мистер Таннер? Можете рассказать здесь или предпочитаете поговорить с глазу на глаз?
— Здесь нет никаких личных дел, офицер, — прежде чем Таннер успел ответить, сказал Остерман, стоящий у него за спиной. — Там наверху, в первой спальне справа, лежит труп собаки.
— Ну? — смутился Дженкинс. Он повернулся к Таннеру.
— У нее отрезана голова. Полностью. И мы не знаем, кто это сделал.
— Понимаю… — спокойно сказал Дженкинс. — Мы этим займемся. — Он глянул на своего напарника в холле: — Принесите мешок.
— Хорошо, — Макдермотт вышел наружу.
— Можно от вас позвонить?
— Конечно.
— Надо сообщить капитану Маккалифу. Придется звонить ему домой.
Таннер ничего не понимал. Все происшедшее не имело отношения к функциям полиции. Это была «Омега»! Что Дженкинс делает? Почему звонит Маккалифу? Он должен связаться с Фассетом! Маккалиф — офицер местной полиции, дело, может быть, он и знает, но его назначили явно из политических соображений. Маккалиф нес ответственность перед советом Сэддл-Уолли, а не перед правительством Соединенных Штатов.
— Вы считаете, что это необходимо? В такое время? Я имею в виду, что капитан…
— Капитан Маккалиф — шеф полиции, — Дженкинс резко прервал Таннера. — Он сочтет весьма странным, если я не свяжусь с ним.
Через секунду Таннер все понял. Дженкинс дал ему ключ.
Что бы ни случилось, когда бы ни случилось, как бы ни случилось — ни в чем не должно быть отклонений от нормы.
И больше всего Таннера поразило, что Дженкинс звонил по телефону, словно выполняя желание Лейлы и Берни Остерманов.
* * *
Капитан Альберт Маккалиф, едва только появился в доме Таннеров, сразу дал понять, кто тут главный. Таннер наблюдал, как он спокойным и решительным голосом раздавал задания полицейским — высокий тучный человек с толстой шеей, складками спадавшей на воротник. Руки у него тоже были толстыми, но он почти не шевелил ими, что выдавало в нем многолетний опыт уличного патрулирования.
Маккалиф был приглашен из нью-йоркской полиции и являл собой прекрасный пример человека на своем месте. Несколько лет назад городской совет пришел к выводу, что им нужен решительный человек без предрассудков, который сможет очистить Сэддл-Уолли от нежелательных элементов. А в те дни лучшей защитой от вседозволенности считалась решительность.
Сэддл-Уолли нуждался в наемнике.
И они нашли такого.
— Очень хорошо, мистер Таннер. Я хотел бы выслушать ваш рассказ. Итак, что произошло сегодня вечером?
— Мы… мы устроили маленькую вечеринку для друзей.
— Сколько вас было?
— Четыре пары. Восемь человек.
— Нанимали ли кого-нибудь в помощь?
— Нет, никого не было.
Маккалиф внимательно смотрел на Таннера, отодвинув блокнот в сторону:
— Никакой прислуги?
— Нет.
— Заходил ли кто-нибудь к миссис Таннер в течение дня, чтобы помочь?
— Нет.
— Вы уверены?
— Спросите ее сами.
Элис была в кабинете, где на скорую руку сооружала постель дочке.
— Это может иметь значение. Пока вы были на работе, могла ли она пригласить в помощь какого-нибудь цветного?
Таннер заметил, как Берни поморщился.
— Я был дома весь день.
— О’кей.
— Капитан, — Остерман, обойдя Лейлу, сделал шаг вперед. — Кто-то вломился в этот дом и отрезал собаке голову. Почему бы не предположить, что это вор? Мистер и миссис Таннер были ограблены в прошлую среду. Так не логичнее ли…
Больше сказать ему ничего не удалось. Маккалиф посмотрел на писателя, с трудом скрывая отвращение:
— Я учту это, мистер… — шеф полиции заглянул в свой блокнот, — …мистер Остерман. А сейчас мне хотелось бы, чтобы мистер Таннер рассказал о событиях сегодняшнего вечера. Я был бы признателен, если бы вы дали ему возможность ответить. Вами мы займемся в свою очередь.
Таннер пытался обратить на себя внимание Дженкинса, но полицейский явно избегал его взгляда. Журналист не знал, что он должен говорить — или, точнее, чего не должен говорить.
— Итак, мистер Таннер, — Маккалиф сел поудобнее и придвинул к себе блокнот, держа ручку наготове. — Давайте вернемся к самому началу. И учтите, что вам могли, скажем, привезти на дом покупки из магазина.
Таннер собрался было начать свой рассказ, как со второго этажа раздался голос Макдермотта:
— Капитан! Можно вас на минуту? В комнату для гостей.
Не проронив ни слова, Берни кинулся к лестнице, опередив Маккалифа. Лейла последовала за ним.
В ту же секунду Дженкинс оказался рядом с Таннером и наклонился к нему:
— Больше у меня не будет возможности переговорить с вами. Слушайте и запоминайте! Никакой информации об «Омеге». Ни слова! Ничего! Я не мог сказать вам раньше, но Остерманы, похоже, не спускают с вас глаз.
— Но почему? Ради Бога, но ведь это акция «Омеги»!.. Что я должен говорить? Почему я не могу?…
— Маккалиф не из наших. Он ни о чем не осведомлен… Просто расскажите правду о вашей вечеринке. И все!
— Вы хотите сказать, что он ничего не знает?
— Ничего. Я же говорю вам, он не в курсе.
— А как же люди снаружи, засады в лесу?
— Они не из его людей… Если вы заведете об этом разговор, он решит, что вы рехнулись. И Остерманам все станет ясно. Если вы укажете на меня, я начисто буду все отрицать. И вас сочтут просто психом.
— То есть, ваши люди считают, что Маккалиф…
— Нет. Он хороший коп. Порой на него нападает наполеоновский комплекс, так что мы не могли использовать его. Во всяком случае, открыто. Но он толковый мужик и может помочь вам. Попросите его выяснить, куда отправились Тремьяны и Кардоне.
— Кардоне был пьян. И Тремьян отвез их домой.
— Выясните, направились ли они прямо домой. Маккалиф обожает допрашивать, и если они врут, он поймает их на слове.
— Но как я могу…
— Вы беспокоитесь о них. Этого достаточно для объяснений. И помните, скоро все завершится.
Маккалиф вернулся. Макдермотт «ошибочно» принял открытое окно в гостиной как попытку вломиться в дом.
