Замерзшее мгновение - Седер Камилла

Поток болтовни по радио прервался информацией о дорожной ситуации. Передали, что традиционная для кануна Рождества пробка в туннеле Тингстада по направлению к Осло временно рассосалась. Приближался вечер. Большинство из тех, кто несколькими часами ранее томился в огромном заторе, теперь уже, наверное, были в своих домах в Бохуслене и складывали рождественские деликатесы в холодильник, а шнапс — в морозилку.

Он решил проехаться.

Внешний осмотр места преступления окончен. Но по старой привычке он все равно припарковался у обочины.

Телль опустил гаражную дверь-гармошку. Не нужно, чтобы холодный свет ламп освещал площадку перед усадьбой, пока он пытается получить представление о счетах Ларса Вальца в импровизированной конторе в мастерской. Хотя убийца вряд ли мог вернуться на место преступления спустя столь долгое время, он все равно не должен слишком явно указывать на свое присутствие. Он повесил пальто на спинку стула.

Компьютер был практически пустой, если не считать обычной бухгалтерской программы, в которую вводились доходы и расходы фирмы. Телль не заметил ничего особо примечательного ни в описании услуг, ни в суммах, хотя не слишком разбирался в автомобилях. Мастерская явно не делала Вальца богачом, если, конечно, он не занимался нелегальной работой. «Что вполне возможно», — угрюмо подумал Телль, обнаружив тем самым предвзятое отношение к автомеханикам. Во всяком случае, не было никакого повода копаться в этом здесь и сейчас. Кроме того, следовало предположить, что Вальц не хранил бы информацию о своих подозрительных делах в компьютере с заранее введенным паролем.

Он выключил компьютер и несколько мгновений неподвижно сидел на шатком стуле, не в состоянии решить, что делать дальше.

Перед внутренним взором появилась бутылка виски, как он надеялся, наполовину полная. Может, пора отправиться домой и провести праздничный вечер перед телевизором, как нормальный швед? Он рассеянно включил радио и был вознагражден несколькими строфами из еще одного рождественского псалма в хоровом исполнении, прежде чем снова выключил приемник. Согласно протоколу допроса свидетелей, Оке Мелькерссон показал, что радио стояло на частоте «Спокойные фавориты». Размышляя, он снял две папки с полки над письменным столом.

Помимо списка телефонов, в папках также не содержалось ничего необычного или привлекающего внимание. Телль сложил листок со списком и сунул его в карман пиджака. Он собирался надеть пальто, когда снаружи послышался звук, похожий на шум машины, остановившейся на некотором расстоянии от дома. Поблизости не было другого жилья. Действуя по наитию, он метнулся к выключателю и погасил свет. Мысли лихорадочно сменяли одна другую. Могла ли Лисе-Лотт приехать домой, хотя и сообщила, что останется у сестры на рождественские и новогодние праздники? Нелепо отправиться сюда, в пустой скорбный дом, накануне Рождества.

Он не стал поднимать шум, открывая гараж, и решил выйти с другой стороны. Распахнутая дверь сарая виднелась на фоне вечернего неба. Он осторожно прошел по той части помещения, в которой не было мебели.

Сельскохозяйственная техника в разных стадиях разрушения, похожая на скелеты доисторических животных, стояла вдоль стен. Полная луна, словно глаз циклопа, освещала заваленный цементный пол, сложно было не споткнуться об упряжь, мешки и инструменты.

Дверь, к которой он направлялся, выходила на дорогу. Хорошие шансы напасть на потенциального преступника сзади. Облегчение вернулось, когда он вышел из сарая. Дождь прекратился. На некотором расстоянии, на проселочной дороге, он действительно разглядел силуэт припаркованной машины.

Телль завернул за угол, держась спиной к стене, и прислушался. Звук из кустов нарушил тишину, заставив сердце пропустить удар. У него, естественно, не было с собой табельного оружия. Он поискал что-нибудь для защиты и нащупал у ног толстый сук. Тень животного — кажется, крысы — метнулась из кустов под надворную постройку.

Он сжал орудие в руках. В то же мгновение стало совершенно темно, если не считать узенькой полоски лунного света через просвет в облаках. В этой полоске он и увидел человека, быстро двигавшегося к дому. Телль импульсивно шагнул из своего укрытия и, сжав шею преступника согнутой в локте рукой, надавил.

Крик, нарушивший тишину, заставил его ослабить захват. И пойманный не упустил шанс, всадив локоть ему в живот, развернувшись и ударив коленом в пах так, что Телль согнулся пополам. И голос, и красные резиновые сапоги показались ему знакомыми. Он застонал, сидя на корточках.

— Сейя Лундстрём? Я комиссар криминальной полиции Кристиан Телль.

— Берг, — сказала она дрожащим голосом, когда у нее восстановилось дыхание. — Сейя Лундберг.

Ему удалось встать на ноги. Увидев ее испуганные глаза, он вспыхнул гневом.

— Какого черта! Какого черта ты тут делаешь?! Это место преступления, а ты свидетель! Ты что, не понимаешь, насколько серьезно, что ты тайно бродишь тут в темноте? И насколько подозрительно?

— Нет или да. Я понимаю. Но это не то, что вы думаете.

Она сделала шаг назад, словно ее первым порывом было развернуться и убежать.

— Я ничего не думаю, — прошипел он и злобно вытер слезу, непроизвольно выкатившуюся из глаза от неожиданной боли. — Единственное, что я знаю: ты должна быстро и подробно объяснить, почему ты здесь, и, думаю, лучшим местом для разговора будет отделение полиции.

Она так отчаянно замотала головой, что шапка свалилась на землю. Темно-каштановые кудри водопадом рассыпались по плечам. Охваченный злобой Телль заметил, как влага сразу же усыпала их маленькими капельками-жемчужинками. Волосы казались удивительно жесткими, будто конскими. «Как у животного с непромокающей шерстью». У него возникло внезапное желание потрогать их и сразу же исчезло.

— Нет! Я имею в виду, что для этого нет никакого повода. Я понимаю, все это кажется странным, но я никак с этим не связана — я имею в виду, с убийством. Меня же даже не было здесь, когда Оке нашел тело, это вы уже знаете. Я объясню, но буду очень признательна, если сделаю это не в отделении полиции. Сейчас ведь Рождество… но не потому, что я очень люблю Рождество.

Последние слова она произнесла тихо, словно не ожидала какой-либо поддержки со стороны полицейского.

Телль подумал об отделении, где давно уже погашен свет. Сейчас там никого нет, кроме нескольких дежурных и несчастного охранника, который, наверное, разгадывает кроссворд и смотрит на часы каждые десять минут. Он вздохнул и пошел к машине, по-прежнему крепко держа Сейю Лундберг за руку.

— Ты что, не видела автомобиль? — не смог удержаться он от вопроса.

Она почти бежала, чтобы успевать за его широкими шагами.

— Нет. Было очень темно, а ваша машина стоит на другой стороне от въезда.

Она замялась перед открытой дверцей.

— А вы не позволите мне поехать на своей машине? Иначе я не смогу потом до нее добраться.

Она опять замялась.

— Может, мы могли бы поехать в Елльбу и выпить по чашечке кофе? Очень хочется кофе, а других дел у меня нет. И там вы сможете меня допросить.

Телль попытался уловить иронию в ее интонации. Иронии он не обнаружил, но все равно поразился пренебрежению к его попытке проявить авторитет. Он подумал, не отпустить ли ее, чтобы вызвать потом, после праздников. На данный момент ее едва ли можно подозревать в убийстве Вальца, и к тому же она вряд ли куда-нибудь сбежит.

Честно говоря, предложение выпить кофе было хорошей идеей по сравнению с другими имевшимися вариантами. Бутылка виски у телевизора под свет неоновой вывески. Гулкое эхо в отделении полиции. Он решился.

— Если уж пить кофе двадцать третьего декабря, то в городе. В Елльбу сейчас вряд ли что-то работает.

— Пойдем в бар на вокзале, — сказала она. Улыбка показалась ему знакомой, хотя он и не понял откуда.

Он выпрямился. Она свидетель. Без всякого повода находилась в безлюдном месте, где совсем недавно убили человека. Если она хотела поменять расстановку сил, пытаясь изобразить приятельницу или флиртовать с ним, то он не настолько глуп, чтобы поддаться на подобные уловки. Он решительно повел Сейю к ее машине.