Александр Новиков - Башня
Иван открыл глаза. Тарахтел двигатель, катер слегка покачивался на волне. Иван лежал на полу рубки, а на диване сидел тот мужчина, что постарше. Молодого не было. Видимо, стоял на штурвале.
Иван попытался сесть и понял, что руки связаны за спиной.
– Ну как самочувствие, господин Робинзон? Самочувствие было хуже некуда – Ивана мутило.
Болело, кажется, все тело.
– Вы что же делаете? – буркнул Иван.
Ворон не ответил. А напротив, задал встречный вопрос:
– Откуда ты взялся, герой?
– Я говорил: на рыбалку приехал… Лодку унесло ветром.
– Не было! – сказал, глядя в глаза Ивану, Ворон. – Не было сегодня сильного ветра. Но даже если был, то был юго-восточный. Знаешь, что это значит?
– Что?
– А то, что унесенную ветром лодку непременно прибило бы к берегу. Мы осмотрели залив – нет там никакой лодки.
Несколько секунд Иван молчал. Потом спросил:
– И что?
– А то, что ты темнишь… А мы не очень любим тех, кто нам врет. И уж тем более не верим им.
– Да кто вы такие? Кто дал вам право людей вязать?
– Что касается права: право нам никто не давал – мы сами взяли. А кто мы такие, ты, я думаю, знаешь… Потому что кажется мне, что ты, дружок, не случайно здесь нарисовался.
Иван все-таки сел, прислонился к стене. Сразу увидел: на диване разложены его вещи. Отдельно на столике – документы, деньги, «дерринджер».
– Ну, – произнес Ворон. Его голос и интонации изменились. В них появилась скрытая угроза. – Сам расскажешь, или тебе помочь?
– Что рассказывать-то?
– Кто ты такой и как оказался здесь… Лысый прислал?
– Я не знаю никакого лысого.
– А мне говорили, что полковник Лысенко лично встречается с агентами, которые идут на внедрение.
Иван молчал.
– Молчишь, дружок? – голос Ворона вновь изменился. Теперь он просто источал угрозу. – Ты же отлично понимаешь, что мы запросто тебя разговорим. А может, просто выбросить тебя за борт? Ночь, до берега три километра. Никто не увидит, никто ничего не узнает. И даже труп твой никто никогда не найдет… Родные есть?
– Нет, – выдавил Иван.
– Это мы легко проверим… Ну, будешь отвечать?
– Я вам все сказал.
Не вставая с места, Ворон выбросил вперед ногу, ударил Ивана в живот. Ни закрыться, ни увернуться Иван не мог. Он скорчился от боли. Ворон распахнул дверцу и позвал:
– Саша.
В каюту заглянул молодой.
– Молчит, – сказал Ворон. – Не хочу я с ним возиться, время тратить… Давай-ка зафиксируй штурвал и помоги мне. Выбросим его за борт.
Братишка все понял. Он оскалился, произнес:
– От це дило!
Иван уже плохо соображал, понимал только, что его спасители обернулись врагами и сейчас его выбросят за борт. Он зарычал, бросился вперед, целя головой в живот Ворону. Ворон выставил колено. Иван налетел на колено, как на бревно. Толчком ладони Ворон отправил его назад. Братишка покачал головой, произнес: вот чума! – и пролез внутрь. Он протянул руку, чтобы схватить Ивана за плечо – Иван впился в руку зубами. Братишка вскрикнул, матерно выругался и ударил Ивана под ребра… С другой стороны добавил Ворон.
Подхватив под мышки, матерясь, Братишка вытащил Ивана в кокпит. Следом из каюты выбрался Ворон. Было темно, над водой стелился туман, катер заметно покачивался с борта на борт.
– Руку мне прокусил! – громко пожаловался Братишка.
– Ничего, до свадьбы заживет, – ответил Ворон.
Вдвоем Братишка и Ворон подняли слабо сопротивляющегося Ивана на ноги, подтащили к борту. Положили животом на планшир, схватили за связанные руки, за ноги, приподняли и перекинули через борт. Прямо перед глазами Ивана оказалась черная вода. Она быстро бежала вдоль борта, пенилась.
– Даю, сука, последний шанс! – прокричал Ворон над головой. – Колись, тварь: кто послал? Кто дал задание? Какое? Ну!
Иван молчал. Его окунули в воду. Непроизвольно он закричал. Рот мгновенно наполнился водой, а душа – ужасом.
Через три секунды его выдернули из-под воды. Братишка закричал прямо в ухо:
– Сука! Тварь! Быстро колись: какое задание тебе дали?
– Ни… ка… кого, – с трудом выдавил Иван. – Я из города сбежа… Его снова окунули в воду. На этот раз держали дольше… а может быть, ему так показалось. Его вынимали из воды, выкрикивали в ухо вопросы и снова окунали. Он почти потерял сознание, когда Ворон сказал:
– Ну, ладно, хватит. Придем на базу, будем решать, что с ним делать. – После паузы добавил: – С характером мужик-то.
Братишка отозвался:
– Он мне руку чуть не отгрыз, падла!
– Возьми в каюте аптечку.
Ивана вновь поместили в каюту и даже помогли закутаться в одеяло. Ворон собственноручно напоил его чаем. Руки, однако, не освободил.
Голый, избитый и обессилевший, Иван сидел на полу в углу крошечной каюты и плыл в неизвестность.
* * *Спустя час катер подошел к острову. Обогнул его против часовой стрелки и встал напротив входа в бухту. Ворон посигналил фонариком. Из глубины бухты посигналили в ответ. В полной темноте, «на ощупь», катер осторожно вошел в бухту. Она имела форму подковы. Поросшие лесом концы подковы были высокими, скалистыми, а середина – низкой, галечной. К деревянному причалу, стоявшему на мощных бревнах, приткнулся гидроцикл. Наверху светилось окно.
Как только катер пришвартовался, мужской голос с берега окликнул:
– Кого черт принес?
Братишка ответил:
– Последний романтик Братишка и сопровождающие его лица… Принес не черт, а как раз наоборот – ангел трепетный.
Из темноты появился человек. Он был одет в камуфляж, под рукой стволом вниз нес короткий автомат с диском.
Братишка выпрыгнул на доски причала, закрепил на столбе носовой конец, потом кормовой. Тем временем из катера выбрался Ворон. Он подхватил рюкзак и связанную в узел одежду Ивана. Бросил Братишке: присмотри тут, – поскрипывая досками, пошел на берег, а Братишка остался. К нему подошел человек с автоматом – это был ППШ с обрезанным прикладом, присел на борт и спросил сигарету. Закурили.
– Не встретили?
– Нет, – скупо ответил Братишка.
– Понятно. А с рукой чего?
Вспыхивали огоньки сигарет, дым растворялся в воздухе бестелесными фантомами. Братишка отбросил щелчком сигарету. Он упала в воду и погасла. Братишка покосился на свою перевязанную руку и повернул голову к собеседнику:
– Ты, Плохиш, не много ли вопросов задаешь?
– Да я…
– А мне кажется – много… Был у нас тут один такой любознательный. Тоже все вопросы задавал. Ему раз объяснили, другой, а он не унимается. А потом знаешь, что с ним случилось?
– Ну?
– Хомут гну… Старшой приказал поставить его на якорь.
– На якорь? А это как?
– А это просто. К ноге привязали железяку и столкнули со скалы… Таков обычай нашего племени.
Плохиш выплюнул сигарету под ноги, поднялся и растер ее подошвой.
– Да ладно, – сказал он. – Я же просто спросил.
– Все, что тебе нужно знать, тебе скажут… Понял?
– Понял, – буркнул Плохиш и пошел к берегу. Братишка проводил его взглядом. Потом перевел глаза на строения на берегу, на освещенное окно.
Полковник и Седой сидели за столом, разглядывали документы Ивана и слушали Ворона:
– В общем, в точку встречи Сайгон и Носик не пришли. Это не есть здорово, но еще не караул. Крайний срок для них – завтра, шесть ноль-ноль… Настораживает вот что: этого деятеля, – Ворон кивнул на документы, – мы нашли на островке в двухстах метрах от точки рандеву. Он был голый. Одежда – мокрая. Переправлялся, похоже, вплавь. Врет, что рыбак, что приплыл на лодке. А лодку, дескать, унесло ветром.
– А могло унести? – спросил Полковник.
– Маловероятно, – сказал Ворон. – Весь день дул юго-восточный ветер… Мы наблюдали за ним почти час. Он нас не видел. Одновременно мы контролировали берег, но никого не засекли. Мы подошли, сняли его. Он был нетрезв и возбужден. К этому антуражу следует добавить рюкзачок, стрелой пробитый. Как говорится, картина маслом… Сначала просил доставить его на берег, потом попросил отвезти в Сортавалу.
Предлагал деньги… Я принял решение провести экспресс-допрос.
– И? – спросил Седой.
– Результат не получен.
– Как он держался? – спросил Седой.
– Хорошо держался… Братишке руку прокусил едва не до кости.
– Он понял, к кому попал? – спросил Полковник.
– Похоже, нет, – ответил Ворон. – У меня сложилось впечатление, что нет.
Полковник задумчиво повертел в руках стрелу, извлеченную из рюкзака.
– А по поводу вот этой штуки что говорит?
– Не спрашивали, – сказал Ворон. – Но можно предположить, что в наших краях снова объявился Охотник… Если же он агент «гестапо», то это, скорее всего, маскировка.
– Странная маскировка, – сказал Седой. – Не находите?
Ворон пожал плечами. А Полковник спросил:
– Маяков на нем, разумеется, не обнаружили?
Ворон сказал:
– Нет. Проверили качественно, прощупали швы на одежде и рюкзаке, распотрошили обувь, вскрыли часы и фонарик… нет ничего.
