Вячеслав Энсон - Эра беззакония
– Помню, товарищ генерал. На Достоевского, 4.
– Да-да. Тебя туда Перельман посылал, – напомнил генерал.
– Он сказал, что это ваше распоряжение.
– Это подсознание, – ответил генерал. – Иначе не объяснить. Хотел надежного человека отправить. А получилось, сработал на опережение. Ты влез в это дело до того, как о нем стали шуметь. Тебе его и вести. Очень естественно! Если бы сегодня назначили, пошли бы вопросы: «Почему Калмычков? Чей он человек?..»
– Может, дело пустышка? – засомневался Калмычков.
– Может, и пустышка. Но шумит хорошо. Пока ты отдыхал, кое-что изменилось. Позавчера начальство большой втык получило. Из Москвы. Потом нам, грешным, слюни до восьми вечера, развешивало. По этому делу. Оказывается, за девять дней, в разных городах, в том числе в Москве и Санкт-Петертбурге, двадцать четыре человека покончили с собой с использованием видеозаписи собственного самоубийства. Не кисло?! Что это? Массовый психоз или спланированная акция? Девять дней – двадцать четыре трупа.
– Аналогов не припомню, – протянул Калмычков.
– Я тоже, – сказал генерал. – Министерство на ушах стоит. В столичной прессе шумиха. Ночью Би-би-си на весь мир репортаж прогнала. Представляешь, какой шанс. Мы все ресурсы ГУВД на тебя завернем! Я чую, ниточка от нас тянется, из Питера… Ты ее найди, Коля! С МВД хомут снимешь, и по заслугам – в Москву. Наши помогут. Такую комбинацию нарочно не придумаешь. А тут сама сложилась.
– А если – не сама? – Калмычков спросил автоматически, но генерал посмотрел на него одобрительно.
– Как тебя Макарыч зацепил?! Жалко такие кадры в Москву отдавать. Но надо. Совсем мало наших осталось, четыре чистки пережили… – сказал генерал.
– Если подстава элементарная? – выкладывал сомнения Калмычков. – Перещелкают вас, как уток на болоте. И меня заодно.
– И такой сценарий предусмотрели. Не один у нас умный. При любом раскладе ты в дамках. Это нас, старых бобиков, они наперечет знают. На прицеле держат, а сделать ничего не могут. Волки позорные! Есть у нас что им предъявить. Не все законы они под себя переделали. А ты, Коля, с нами не засвечен. Ничейность твой главный козырь. Им тоже кадры нужны. В любом случае – Москва.
– Схема железная! – согласился Калмычков. – Лишь бы дело пошло. Все признаки глухаря налицо.
– Тебе и карты в руки. Разберись! Я напряг, кого надо. Второй день полковник Федулов с прокурорами работает. Там конь не валялся. Посмотри, какое «Поручение о производстве…» привез.
Калмычков пробежал глазами бумажку.
– Понятно… Хотят закрыться самоубийством, а даже об экспертизах не позаботились. И по учетам нам пробивать? Районного УВД им недостаточно. Пылилось дельце, а сроки уходят.
– Мы с тобой пришпилим к этому самоубийству еще троих бедолаг. Из числа двадцати четырех вышеназванных. Питер свою лепту внес. – Генерал прихлебнул кофе и подсунул Калмычкову сводку по городу. Три самоубийства аналогичных первому. Все трое покончили с собой восемнадцатого октября. Калмычков вернул листок генералу.
– Отделаются они прекращением? – спросил генерал. – Или придется объединять и расследовать?
– Как прокурор решит…
– Так мы ему поможем! – засмеялся генерал. – Даже если простое совпадение и ничего за этими самоубийствами нет, не беда. Лишь бы шумело! Шоу, Коля, всегда пустышка. Привыкай.
«Он сказал: поехали!..»
28 октября, пятница
За ночь планка генеральских амбиций значительно поднялась. Шоу должно быть масштабным! Большое совещание из начальников отделов своего Управления собрал Арапов. С приглашением руководства ГУВД, «смежников» и начальников УР некоторых РУВД.
Один за другим поднимались полковники и докладывали об отработанных за вчерашний день мероприятиях. Проведены согласования с прокуратурой. На уровне районов и города. Выявлено халатное отношение к делу работников убойного отдела Центрального РУВД на этапе проверки по рапорту об обнаружении признаков преступления. В двух других районах, Адмиралтейском и Василеостровском, имеющих аналогичные суициды, не лучше. Следователи прокуратуры пытаются отделаться закрытием дел о самоубийствах, районных оперов на ОРМ не напрягают.
Полковники недоумевали: зачем генерал бежит впереди паровоза? Озадачит прокуратура – тогда и поработаем.
– Прокуроры систему в массовом суициде искать не будут! – ответил им генерал. – Дела возбудили, а бегать нам. Министерство руководству ГУВД пистон уже вставило. Помните? Если просмотрим систему, вовремя не примем мер, с кого спросят? Может, маньяк под самоубийства с видеозаписью маскируется. Встречались такие фокусы раньше? То-то же. Или секта новая. Проглядим серию, наши погоны обсыпятся!
Полковники примолкли.
– Короче, – сказал генерал. – Контроль за проведением оперативно-разыскных мероприятий по суицидам с применением видеозаписи поручаю подполковнику Калмычкову. Он меньше других загружен и провинился перед начальником отдела как раз по этому поводу. Так ведь, Иван Иванович? – генерал обратился к Перельману. Тот заерзал на стуле и торопливо кивнул. – Калмычкову же и руководить ОРМ в масштабе ГУВД. Полковник Федулов – на связи с прокуратурой. Остальных не будем отрывать от текущей работы. Подробности в приказе. По местам, товарищи!
Многие с облегчением вздохнули: «Чур, не меня!» И не обиделись, прочтя в приказе свою обязанность выполнять мероприятия, разрабатываемые Калмычковым. Лишь бы самим ничего не выдумывать. Дело-то дохлое, ежу понятно.
Понял и Калмычков. Поговорив по телефону со следователями прокуратуры и «убойщиками» районных УВД, выяснил, что три новых самоубийства рано сводить в одно дело. Кроме факта видеозаписи самоубийц ничего не объединяло. Личности всех троих установлены. За пару дней опера накопят материалы, тогда можно обращаться к прокурору с ходатайством.
Сложнее первое дело. Личность самоубийцы не установлена. Следственные действия не проведены. Калмычков решил посвятить первые дни работе по самоубийству на Достоевского, 4.
Генерал не одобрил.
– Масштаб нужен, Коля! – объяснял Калмычкову. – Город на уши! Чтоб в Москве слышали…
– Услышат, товарищ генерал. Как поднатужимся и пукнем! Пока серьезных зацепок не обнаружу, туфту гнать не буду… – уперся Калмычков.
– Ты еще и упрямый! – Генерал обозлился, но все же согласовал с прокурором города калмычковскую схему. Объединение отложили, ГУВД озадачили работой только по самоубийству на Достоевского,4. Остальные дела оставили по территориальной принадлежности.
Калмычков получил материалы и группу оперов из разных районов.
Материалы – громко сказано. Шесть листочков копий документов, составляющих на сегодняшний день дело о самоубийстве: рапорт об обнаружении признаков преступления, протокол осмотра места происшествия, протокол осмотра трупа, показания свидетелей Самсоновых, постановление о возбуждении уголовного дела, постановление о приобщении к делу вещественных доказательств.
Ничего нового из этих документов высосать нельзя. Экспертизы не назначены. Даже свидетельства о смерти в деле нет. Калмычков созвонился со следователем прокуратуры Шабановым. Обсудили мероприятия предварительного следствия.
К этому времени собрались все четыре прикомандированных опера. Познакомился. Проверил, как смог, профпригодность. Вроде толковые ребята. Сергей, Виталик и два Володи. На привлечении оперов из районов настоял генерал. ГУВДшные опытнее. Но все – чьи-то. И чем-то заняты. Им не до расследований, а Калмычкову их занятия – лишняя головная боль. РУВДшники – народ подневольный, сделают, что прикажет.
Подтянулись два следователя из районов, привлеченные генералом. Калмычков поговорил с ними. Майора Нелидова знал давно, а второго, молодого, попросил заменить на капитана Егорова из Центрального РУВД. Опытный опер нужнее.
«Правильно, – согласился генерал – За одного битого – двух небитых дают. Будет землю рыть. Тем более, он все видел своими глазами».
Полдня потратили на составление плана мероприятий, распределение обязанностей и транспорта. Благодаря генералу техники получили столько, сколько нужно. К вечеру разослал всех по местам.
Егоров, зараза, не появился. Начальник Центрального плел про засаду, но Калмычков был уверен, пьет где-нибудь, собака. И на связь не выходит.
Трижды на горизонте маячил Перельман. Вел себя дружелюбно, пытался выведать подробности, но Калмычкову некогда было с ним болтать. Он ожидал первых известий от посланных в разные концы оперов. А пока занялся вместе с майором-следователем, рассылкой в регионы запросов по аналогичным преступлениям.
По домам разошлись заполночь, так и не получив обобщенной информации из МВД. И Московский ГУВД откровенно выпендривался, требуя то одну бумажку, то другую.
Вербовка № 2
31 октября, понедельник
Все выходные «бригада», как они себя окрестили, выскребала по сусекам, что могла. Но пришел понедельник, а докладывать генералу оказалось нечего. Калмычков попросил перенести доклад на вечер.
