Жан-Мишель Тибо - Жан–Мишель Тибо Избранница богов
Молитвы достигли ушей Вишну, но не смягчили его сердца. Он не собирался помогать распростертой у его ног женщине. Она не достойна жить.
Глава 23
Дхама не стал прислушиваться к звукам, сопровождающим любовные утехи Мишеля и принцессы. Их вздохи и стоны не на шутку злили его, поэтому он предпочел покинуть комнату, смежную с той, где любовники предавались страсти. Однако гнев и возмущение не помешали ему заснуть, устроившись в дальнем конце длинного коридора.
Тень проскользнула мимо лежавшего на боку монаха. Инстинкт самосохранения, предупреждавший об опасности, у Дхамы срабатывал даже в тех случаях, когда он крепко спал. Вот и теперь монах открыл глаза и задержал дыхание. Неясный силуэт, как по волшебству, растворился в воздухе в паре шагов от него. Дхама вскочил на ноги и, сжимая саблю в руке, бесшумно подошел к тому месту, где исчез незнакомец. Перед ним была гладкая стена.
Стена. Ни намека на дверь. И все же это был не сон. В воздухе остался едва уловимый запах пота. Здесь точно кто–то был! Это могло значить одно — в стене есть секретный ход. В этом дворце, равно как и во всех сооружениях подобного рода, их было немало. Дхама на ощупь исследовал расположенные поблизости скульптуры, но не нашел способа открыть дверь.
Новый звук привлек его внимание. Он вернулся к тому месту, где коридор разветвлялся. Принцесса как раз вышла из комнаты Мишеля. Он смотрел ей вслед, пока она таинственным образом не исчезла. Совсем как та тень…
О, с какой бы радостью Дхама стер из книги времен последние несколько часов! Слабый розоватый свет на востоке возвещал о наступлении нового дня. Мишель попал в смертельную ловушку, уготованную ему Саджилис.
Библиотекарь его величества раджи явился к Мишелю ближе к одиннадцати утра и предложил следовать за ним: «Раджа ожидает вас в библиотеке». По спине Мишеля пробежал холодок. Неужели раджа уже знает про них с Саджилис? Но было слишком поздно мучиться раскаянием. Он не стал надевать подаренную раджой одежду, а остался в своем дорожном костюме. Когда он увидел Дхаму, друг посмотрел на него укоризненно.
— Не говори ничего, прошу тебя, — прошептал Мишель.
— Ты — глупец. Это все, что я хотел тебе сказать, — проворчал Дхама по–французски.
Дворец жил своей обычной жизнью. Толпы слуг травили мышей и вытирали пыль, вооруженные копьями стражники стояли на своих местах. Никому не было дела до сопровождавших служителя француза и его спутника. Не оторвал мужчин и женщин от исполнения будничных обязанностей и зов муэдзина: все слуги во дворце были индуистами.
Услышав призыв помолиться Аллаху, Дхама не сдержался:
— Лучше б мы пошли в мечеть. Там мы были бы в большей безопасности.
— Думаю, ты прав. Ночью я потерял голову, но это не причина впадать в панику. Я не собираюсь на каждом углу рассказывать о своем приключении. Тем более что продолжения не будет.
— Завидую твоей беспечности! В этом дворце всюду глаза и уши. Я видел человека возле твоей комнаты, когда ты играл в Кришну!
В глазах Мишеля ясно читалось удивление. Но Дхама не успел ничего объяснить — они пришли. Дверь, ведущая в библиотеку, была распахнута настежь. Облаченный в свои расшитые золотом, отделанные драгоценными каменьями шелковые одежды, их ожидал Кират. На голове у него был белый тюрбан, украшенный самоцветами и перьями. Раджа сидел в роскошном кресле. Он рассматривал лежавшую перед ним на столе карту Индии. Вокруг, на стеллажах, высота которых достигала четырех метров, покоились манускрипты и редкие книги, содержавшие в себе ценные знания, в том числе и сведения об истории континента. На висевших тут же картинах, принадлежавших кисти великих европейских художников, были изображены предки раджи — в горделивых позах, как воины. За длинными столами, склонившись над книгами, работали переписчики и библиотекари. Ни один из них не шевельнулся, когда вошли Мишель и Дхама.
Раджа поднял голову не сразу. Слева от него, на круглом одноногом столике стояла бронзовая статуэтка пышнотелой богини. Это была Шри Деви, богиня богатства и процветания. Кират провел по ней рукой и, отодвинув карту, посмотрел на Мишеля.
— У тебя на родине говорят, что удача улыбается смелым.
— Именно так, ваше величество.
— А ты очень смел… Настолько смел, что решил завоевать мою любимую дочь.
Дхама побледнел. Мишель же напрягся, как перед схваткой.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он, надеясь, что голос его не выдаст.
— Вы с Саджилис провели ночь вместе.
— Ложь!
— Ты чересчур самонадеян. Увы, вас видели.
Кират взял со стола медный молоточек и ударил в гонг. Не прошло и минуты, как в комнату вошел начальник стражи, дравид по имени Бикрам.
— Приказывай, господин!
— Расскажи без утайки, что ты видел этой ночью?
Глаза Бикрама сузились, в них светилась ненависть, испытываемая им к французу. Сухим гнусавым голосом он начал рассказывать:
— Этот человек, называющий себя твоим другом, воспользовался своим положением гостя, чтобы соблазнить твою дочь. Он овладел ею и ласкал ее самыми гнусными способами. Он совершил над ней насилие. Я видел это собственными глазами через отверстие, находясь в секретной комнате.
Мишелю вспомнились слова друга: «В этом дворце всюду глаза и уши». Как он мог быть таким наивным? Невозможно отрицать очевидное…
— Да, это так. Я не знал, что ты приказал шпионить за мной, — сказал он, обращаясь к Кирату. — Я сожалею о том, что случилось этой ночью. Знай, у меня не было намерения соблазнять твою дочь. Ты вправе наказать меня.
Кират хмыкнул и задумался. Через некоторое время он снова посмотрел на Мишеля. Когда он заговорил, в голосе его слышалось волнение.
— Саджилис вольна в своих поступках, она вдова. Я не захотел, чтобы она сгорела с мужем на костре, когда тот умер, потому что она дала мне наследника. И сегодня, когда я смотрю на нее, такую молодую и красивую, мое сердце радуется. По закону мне следовало бы заставить ее обрить себе голову и отказаться от семьи, титула, украшений, развлечений и общения с подругами. Я должен был бы обращаться с ней хуже,
чем с последней служанкой… Я бы поступил по закону, если бы не был любящим отцом.
Он опять замолчал. Глаза его повлажнели. Следующие слова его прозвучали, как удар хлыста:
— Приведите ко мне мою дочь!
Раджа Кират любил свою дочь, в этом сомнений не было. Стоило Саджилис войти в библиотеку, как выражение его лица изменилось, черты смягчились. Он смотрел на нее с обожанием и восхищением. И не он один восхищался Украшенной. Бикрам смотрел на молодую вдову глазами влюбленного, и это не укрылось от проницательного Дхамы. Было очевидно, что офицер дравид в случае необходимости умрет за свою принцессу.
Саджилис стояла перед отцом, гордо подняв голову. На ней было простое синее сари без отделки. На голове было покрывало того же цвета. На шее, груди и руках — никаких украшений. На идеально красивом лице — ни следа краски.
Все находящиеся в комнате мужчины оценили силу ее духа. Даже Мишель был поражен тем, с каким горделивым спокойствием принцесса взирала на отца. Она не стала ждать, когда он с ней заговорит, и начала:
— Догадываюсь, тебе рассказали о том, что произошло этой ночью между мной и Мишелем.
Саджилис презрительно посмотрела на Бикрама.
— О да, Камасутра в лицах, — усмехнулся Кират.
— Твоему другу Мишелю не в чем себя упрекнуть. Я пришла к нему в комнату по своей воле.
— Почему ты это сделала?
— Потому что я полюбила его сразу, как только увидела! И это случилось задолго до моего замужества, — прямо ответила она.
Услышать такое от женщины было равносильно оскорблению. Принцесса осмелилась нарушить ведические законы и законы своей высокой варны. В Индии не было принято
говорить о любви, да и о чувствах вообще, если они имели отношение не к законному супругу. Куртизанки, в том числе и девадаси, могли себе позволить любить по своему желанию, но эти женщины не принадлежали ни к одной из варн.
С уст раджи сорвалось удивленное восклицание. Он ждал от мятежной дочери чего–то подобного. Она облегчила ему задачу. Его не заботило, любит ли друг Мишель его дочь. Он уже принял решение.
— Приведите моего астролога! — приказал он.
Глава 24
Вошел астролог — старик с тонкими седыми усами и согбенной спиной. Он выглядел на свои восемьдесят, но стоило радже заговорить с ним, как он быстро, словно юноша, выпрямился.
— Ты составишь гороскопы моей дочери и моего друга Мишеля и определишь день, когда они будут пребывать в совершеннейшей гармонии.
— С какой целью, ваше величество? — спросил дрожащим голосом астролог.
— Нужно выбрать наилучший день для свадьбы.
Это заявление возымело не меньший эффект, чем разорвавшийся снаряд. Взгляды всех присутствовавших в библиотеке обратились к радже. Мишель был вне себя от ярости. Он не мог больше сдерживаться.
