Найди меня - Фрейзер Энн

Фишер вскрыл пачку, предложил Дэниелу, который помотал головой, сунул резинку в рот, откинулся на стуле, прикрыв глаза, и принялся с наслаждением жевать. Прошло несколько мгновений, прежде чем он открыл глаза и посмотрел на Дэниела.

— Когда-то я тренировал софтбольную команду девочек. Они любили эту резинку. Запах и вкус переносят меня в прошлое.

В намерения Дэниела вовсе не входило переносить Фишера в прошлое, и это откровение вызвало у него легкую тошноту.

Фишер сразу приступил к делу.

— Спасибо, что пришли.

Он говорил словно на встрече с деловым партнером, или с коллегой за послеобеденным кофе. Только, вместо твидового пиджака или свитера с накладками на локтях, на нем были оранжевый комбинезон и тяжелые наручники на запястьях. Однако его не приковали к полу и не надели поясную цепь, что свидетельствовало об определенном привилегированном положении в тюрьме.

В Калифорнии существовала смертная казнь, что было сюрпризом для многих, считавших штат слишком либеральным для такой меры. Но даже до введения моратория на смертную казнь смертные приговоры приводили в исполнение довольно редко. Последнюю смертельную инъекцию сделали в Сан-Квентине в 2006 году, так что в обозримом будущем Фишер вряд ли покинет этот мир. Скорее всего, он умрет за тюремными стенами своей смертью. Даже будь казни популярнее в «Золотом штате», игла Фишеру не грозит, пока он не расскажет, где скрыл тела жертв. Дэниел всегда считал, что на это он и рассчитывал изначально — спрятанные тела служили ему гарантией.

Многие задаются вопросом, почему Калифорния плодит столько серийных убийц. Штату принадлежала сомнительная честь быть первым в стране по их числу и к тому же родиной многих наиболее известных. Возможно, дело просто в цифрах — Калифорния большой штат, крупнейший по численности населения. Или в сейсмических толчках и тектонических разломах, которые толкают людей к краю на подсознательном уровне. Все это еще более странно, учитывая обилие солнечного света в этом краю счастливых беззаботных людей, каким обычно представляют Калифорнию. Наверное, в менее солнечных штатах слишком холодно и депрессивно, чтобы осуществлять жестокие фантазии и навязчивые идеи.

— Я надеялся, что приедет Франко, — сказал Фишер.

Франко занимался этим делом с самого начала.

— Он ушел на пенсию, — сообщил Дэниел. — Я принял у него дела.

— Вы больше похожи на начинающего актера, подрабатывающего бариста между пробами на роли второго плана в телесериалах. Сколько вам лет?

Как это бывает в замкнутых пространствах, по комнате распространился сладкий фруктовый аромат жвачки Фишера. Дэниел подумал, что никогда в жизни больше не возьмет в рот жевательную резинку, тем более фруктовую.

— Достаточно. — Он хотел сказать, что старше женщин, которых убивал Фишер, но сдержался.

— Вы не похожи на человека, знающего жизнь или имевшего дело с людьми вроде меня, — сказал Фишер. Типичный нарциссист — из-за отсутствия эмпатии они не могут представить, что на других жизнь влияет так же, как и на них.

— Послушайте, я могу уехать и вернуться через пять лет. К тому времени мы оба станем старше.

Язвительный комментарий сорвался с языка прежде, чем он успел его остановить, и Дэниел мысленно отвесил себе пинка. Он ни в коем случае не хотел терять контакт.

За эти годы Фишер много раз запрашивал свидания с Франко. Они всегда начинались многообещающе: Фишер говорил, что собирается рассказать, где закопал тела, но Франко, детектив старой школы, не соглашался ни на какие его требования. Дэниел, наоборот, был готов на любые уступки, чтобы получить то, что ему нужно. Он слишком долго к этому шел, чтобы упустить свой шанс. И не заблуждался насчет того, кто контролирует ситуацию. Только сам Фишер может ответить на все вопросы, при этом терять ему нечего. Нужно поддерживать разговор любой ценой.

Угол рта Фишера искривился в намеке на мрачную усмешку.

— Считайте это собеседованием. Задам вам несколько вопросов — хочу убедиться, что вам хватит квалификации, чтобы работать со мной.

Дэниел не стал возражать.

— Вас называют Дэн или Дэнни?

— Только моя мать называла меня Дэнни.

— Прошедшее время. Она умерла?

Дэниел взглянул на собеседника: глаза в красных прожилках, лопнувшие сосуды на лице, нездорово-бледная из-за долгих лет взаперти кожа. Не моргнув, он ответил:

— Да.

— Мои соболезнования. Моя мать умерла, когда я был уже здесь, в тюрьме. Это тяжело, когда умирает человек, которого любишь, а ты под замком.

— Не сомневаюсь.

— Они с отцом получили участок земли в пустыне. Мой отец в один прекрасный день исчез, и ей пришлось растить меня в одиночку. Знаете, тогда требовали обрабатывать землю семь лет подряд, а иначе отбирали. Она как-то продержалась.

Интересно, что он, видимо, любил и уважал мать. Из изученных материалов Дэниел знал, что она была хорошей ролевой моделью, но люди часто обманываются, а информации о ней осталось мало.

— Вы женаты? — продолжал Фишер.

— Разведен.

— Копу трудно в браке.

— Верно.

— Как насчет детей? Есть?

— Моя личная жизнь к нашему разговору не относится.

— Значит «да».

Дэниел пожал плечами.

— Это ничего не значит. — Он не стал упоминать извращенные отношения между Фишером и его собственной дочерью.

— Вот вам интересный факт о тюрьме, — сказал Фишер. — Когда появляются люди снаружи, по ним можно унюхать целый мир.

Он глубоко втянул в себя воздух.

Дэниел слегка расслабился при смене темы разговора.

— И чем от меня пахнет?

— Салоном машины, долго стоявшей на солнце. Дорогой. Ну, выхлопными газами и соляркой. Застряли в пробке?

— Это же Калифорния. Трасса забита в нескольких местах.

— А кафе у Санта-Клариты все еще есть? Там пекли самые вкусные пироги с арахисовой пастой. Ели когда-нибудь?

— Кажется, я знаю заведение, о котором вы говорите, — ответил Дэниел. — Там сейчас новые молодые хозяева, но оно до сих пор существует.

— С удовольствием бы съел кусочек того пирога.

Дэниел избрал стратегию уступать всем требованиям Фишера, если они выполнимы.

— Можно устроить.

Все что угодно, только бы отыскать убитых женщин, чтобы семьи могли наконец попрощаться. Всем нужна определенность.

— Даже лучше, вы бы могли туда съездить, — добавил Дэвид. — Почувствовать запах трассы, может, даже океана, если повезет и ветер будет посильнее и с правильной стороны.

Маловероятно, разве что кусок Калифорнии обрушится, наконец, в океан, но соленый ветер добавлял его предложению очарования. С другой стороны, всегда есть шанс, что обвал случится именно завтра.

Фишер заинтересовался.

— Я бы мог договориться. — Дэниел еще сам не знал, как это осуществить. Запереть заведение, набить его копами, дать Фишеру съесть этот чертов пирог. — Если расскажете, где тела.

Жертвы Фишера исчезали между Лос-Анджелесом и пустыней Мохаве, в районе, который называли Внутренней Империей. По крайней мере, известные жертвы — Дэниел подозревал, что он не признался во всех убийствах, а может, даже не помнил их все. Его поймали, потому что одной из жертв удалось спастись. Хрупкая блондинка по имени Габби Саттон теперь жила нормальной жизнью, во всяком случае, с точки зрения стороннего наблюдателя. «Жизнь продолжается». У некоторых. Кого не убили.

Фишер продолжал жевать резинку, но уже не походил на профессора.

— Рассказывать не буду, — ответил он. — Покажу.

Дэниел надеялся, что сквозь рубашку не заметно, как забилось сердце. «Еще немного».

— Что ж, можно, — медленно произнес он, не желая показаться нетерпеливым.

— Ноу меня есть условия.

Вот на этом все, как правило, и заканчивалось. Франко считал, что Фишеру просто скучно и что он вовсе не собирается выдавать местонахождение тел. В общем, неудивительно. В тюрьме одиноко. А тут Дэниел обещает прокатить его по фривею. Вполне возможно, Фишер так и будет водить их за нос, пока не умрет, таская от одной ложной могилы к другой.