Си Бокс - Синий рай (в сокращении)
Сингер провел пальцем по списку.
— Последняя запись относится к восьми часам десяти минутам сегодняшнего утра, — с озабоченным видом заметил он. — С момента исчезновения детей прошло уже двадцать семь часов. А нам по опыту известно: если потерявшиеся отсутствуют дольше суток, это означает серьезные проблемы.
— Это мне уже известно, — напомнил Кейри.
— О случившемся оповестили всю округу, — продолжал Сингер. — Детей ищут все. Но с тех пор, как мы нашли кроссовку и удочку, нам больше не удалось отыскать ни единой хоть сколько-нибудь существенной зацепки. Сейчас поиск ведут три команды, по десять добровольцев в каждой — они прочесывают лес по квадратам вокруг того места, где была найдена кроссовка.
— Знаю. — Кейри с трудом сглотнул.
— Шериф, сколько времени требуется, чтобы труп всплыл на поверхность Сэнд-Крика? Если речь идет об утопленнике?
Шериф покачал головой.
— Речка неглубокая, но течение в ней стремительное. Перед самым впадением в озеро русло сильно мелеет, так что вынести труп в озеро течение не сможет никак. В это время года глубина речки возле устья всего восемнадцать дюймов.
Сингер задумчиво нахмурился. Потом потер ладонью подбородок. И наконец произнес:
— Идем дальше.
Заголовок «Подозреваемые» он написал красным маркером. В список вошли Том Бойд, Моника Тейлор, Фиона Притцл, «неизвестный прохожий» и «педофил из местных».
— Можете добавить еще кого-нибудь? — спросил Сингер.
— Я бы вычеркнул мать и почтальоншу, — сказал Кейри. — Мать — просто потому, что она сама не своя. А почтальонша сама позвонила нам. Если бы она была причастна к исчезновению детей, то наверняка держала бы язык за зубами.
Сингер подал знак Гонсалесу:
— Гонзо?..
Гонсалес прокашлялся:
— Однажды к нам в участок явился один тип, который рассказал, что видел, как какой-то человек на востоке Лос-Анджелеса заманил в свою машину ребенка, белого мальчишку. Оказалось, этот свидетель замучал и убил шестерых детей.
Кейри передернуло.
— Нет, ни за что не поверю, что Фиона Притцл…
— Просто не станем пока вычеркивать ее, вот и все, — перебил Сингер и указал на пункт списка «неизвестный прохожий». — Вот с этим сложнее всего. Таким «прохожим» может оказаться любой проезжающий мимо человек, в том числе и тот, кто торгует, разъезжая по округе. Я предложил бы приступить к опросу владельцев местных мотелей и мелких гостиниц, выяснить, не появлялись ли у них в последнее время подозрительные постояльцы. Предположим, что если и были таковые, то они съехали сегодня, скорее всего рано утром, — отсюда и будем плясать.
Кейри вынул из кармана блокнот и сделал пометку.
— С педофилом из местных проще, — продолжал Сингер. — Уверен, за ними установлен надзор.
Кейри кивнул.
— В нашем списке всего две фамилии — по крайней мере, было две. Но, кажется, один из них недавно переехал.
— Я бы за ним понаблюдал, — посоветовал Сингер. — Идем дальше: здесь у нас Том Бойд. — Он отметил имя Бойда в списке звездочкой. — У него уже есть приводы. Скорее всего, он сидит на стероидах. Он поскандалил с матерью детей. Прошлым вечером он не привел машину к офису, а теперь числится пропавшим без вести. Когда он покидал дом Тейлоров, то скорее всего знал, куда могли отправиться на рыбалку дети. То есть мы имеем М, М и В.
Кейри вскинул голову. Ньюкерк сразу понял: шериф старается не подавать виду, что эти сокращения слышит впервые.
— То есть мотив, метод и возможность.
Кейри кивнул, явно благодарный за подсказку.
Следующий список был озаглавлен «Назначения».
— Это всего лишь рекомендации, — мягко пояснил Сингер, — сделанные на основе накопленного за семьдесят шесть лет совокупного опыта работы присутствующих здесь. Но решать вам: вы шериф, а мы — только добровольцы, вызвавшиеся помочь вам.
Кейри не стал раздумывать.
— По-моему, все выглядит разумно.
— В таком случае — за работу, — заключил Сингер.
Когда шериф ушел, Сингер с Гонсалесом переглянулись.
— Проглотил и не поморщился, — подытожил Гонсалес. — Он — олицетворение демократии. Целый округ кретинов выбирает еще одного кретина, чтобы он следил за соблюдением законов.
Ньюкерк отвернулся, опасаясь, что его сейчас вырвет.
Сингер предостерег:
— На шерифа не дави. Он часть нашей стратегии взаимодействия со СМИ. Что ни говори, работать на камеру он умеет. Казалось, еще чуть-чуть — и он разрыдается, верно? — Последовала краткая пауза. — А ты что-то неважно выглядишь, Ньюкерк.
— Я в порядке, — солгал Ньюкерк, думая: да, это настоящий кошмар. Любая мелочь выдаст их с головой и только осложнит положение, приведет к новому преступлению. И единственный способ держать ситуацию под контролем, избежать разоблачения — думать и действовать, как подобает злодею, презрев все, во что веришь, все принципы и идеалы офицера полиции.
— Что за хрень с тобой творится, Ньюкерк? — вмешался Гонсалес. — Сначала храбрился, а теперь в кусты?
— Как там оказались эти дети? — спросил Ньюкерк. — Плюс-минус десять минут — и мы бы сейчас здесь не сидели.
Если бы пропали его дети… нет, он даже представить себе не мог, каково бы ему было.
Сингер пожал плечами.
— Что толку теперь высчитывать вероятности?
Ты же видел ее лицо, хотелось ответить Ньюкерку. Девочка увидела то, что не следует видеть ни одному ребенку. Такое не забудется никогда. Они отравили и ее, и мальчишку. Погубили их.
— Сколько детей ты спас? — вдруг спросил Сингер. — Ты когда-нибудь вел подсчеты, сколько раз спасал детей, упекая за решетку отцов-подонков или сожителей?
Ньюкерк снова задумался:
— Сотни.
— Сотни! — веско повторил Сингер. — Не волнуйся, я не собираюсь уверять тебя, что, раз ты спас столько детей, эти двое ничего не значат. Но если они все расскажут, нам крышка. А мы, то есть ты, я, Гонзо и Суонн, спасли тысячи граждан.
Ньюкерк молчал.
— Мы заслужили то, что имеем сейчас, — продолжал Сингер, понизив голос. — И никому не позволим отнять это у нас.
Ньюкерк слабо кивнул.
Гонсалес вдруг подался вперед, положил лапищу на колено Ньюкерка и с неожиданной силой сжал его. Его глаза вспыхнули.
— Ты ведь знаешь, что стало с Родейлом, когда он забыл, о чем мы договорились.
Ньюкерк кивнул.
— Ты в деле? — спросил Сингер. От этого ответа зависело все.
— В деле.
В этот момент Ньюкерк вспомнил о визитке.
— «Полицейское управление Аркадии», — прочел Сингер и повертел визитку в руках. — Эдуардо Вильяторо, детектив. И тут еще приписано от руки — «в отставке».
— Ты знаешь его? — спросил Гонсалес.
— Знаю о нем. Тот еще ходячий геморрой, тип из местных, который всюду сует свой нос.
Ньюкерк спросил:
— А если сюда он явился сам знаешь из-за чего?
— Тогда мы им займемся. — Сингер вернул ему визитку.
— Эдуардо Вильяторо! — произнес Гонсалес с резким акцентом, подражая выговору хозяина визитки. — Может, он просто решил поселиться здесь на пенсии. Небось осточертело снимать котят с деревьев и страдать всякой ерундой. Ну прикатил сюда — и что с того? Не впадай в паранойю.
В закрытую дверь ударили снаружи, и все три бывших копа переглянулись. Сингер сделал Ньюкерку знак проверить, в чем дело. Ньюкерк бесшумно подкрался к двери, взялся за ручку и рывком распахнул дверь.
Стоявший посреди коридора уборщик поспешно отдернул швабру, которой только что неосторожно стукнул по двери. Весь линолеум под дверью был в разводах мыльной воды. Уборщик, мужчина лет тридцати пяти, был одет в оранжевый комбинезон заключенного и явно пользовался доверием тюремного начальства, поскольку работал без конвоя. Взгляд его растерянных и встревоженных глаз метнулся с Ньюкерка на Сингера и Гонсалеса.
— Чего надо? — спросил Гонсалес, складывая руки на груди.
— Ничего, — пробормотал уборщик. — Я тут убираюсь.
— Слышал что-нибудь? — небрежным тоном осведомился Сингер. — Кстати, как тебя зовут?
— Джей Джей. Убираюсь я. Ничего не слышал.
— Да и слушать-то было нечего, — кивнул Сингер. — Мы помогаем искать двоих пропавших детей.
Уборщик мелко закивал.
— Все в порядке, Джей Джей, — сказал Сингер, и Ньюкерк закрыл дверь.
— Все ясно, парни: у вас паранойя, — заключил Гонсалес.
Ньюкерку никогда не надоедало вести машину по длинной дороге через лес и смотреть, как из-за деревьев появляется его дом. Это был настоящий особняк, его собственный особняк в неоколониальном стиле, который, правда, выглядел неуместно по соседству с бревенчатыми соседскими избушками. Больше, чем разглядывать дом при дневном свете, ему нравилось только видеть, как светятся его окна в темноте. Даже теперь, по прошествии трех с половиной лет, Ньюкерк никак не мог поверить, что действительно живет здесь.
