Скотт Фрост - Дневник Габриеля
Гаррисон оторвал взгляд от рук и уставился прямо перед собой.
— Все даже сложнее, — пробормотал он.
Я повернулась и подождала, когда он закончит мысль.
— Невозможно обеспечить безопасность ни парада, ни матча, когда речь идет о бомбе. В этом вся загвоздка.
Мы несколько минут сидели молча, пока реальность, с которой пришлось столкнуться, обволакивала нас покрывалом ужаса.
— Тогда нужно подойти с другой стороны.
— Какой?
— Спроси лучше «почему», — тихо поправила его я. — Это ключ. Мы поймем почему, в противном случае наши шансы равны нулю.
Гаррисон тут же подхватил мою мысль:
— Какую битву он ведет?
— Или чью? Личную или политическую?
— Если мы узнаем, сколько взрывчатки он получил из Мексики, это многое прояснит, — сказал Гаррисон.
— Ты хочешь сказать, если он купил небольшое количество, то его целью будет какой-то отдельный человек, а если большое, то, значит, он задумал что-то посерьезнее.
— Ага. И с чего начнем?
Я задумалась на некоторое время, пытаясь справиться с потоком мыслей и чувств, накатывавших на меня словно волны.
— Пройдемся по списку участников парада и начнем с более очевидных целей: политики, звезды, выдающиеся бизнесмены и т. д.
— Еще что?
— Пока что преступник только и делал, что заметал следы. Это значит, что тот мексиканец в пруду, Финли и Суини знают нечто опасное для него, поэтому он и убил их. Правда, со Суини вышла осечка, и вместо него пострадал Трэйвер, так что надо найти Суини.
— А что насчет партнера Финли, Брима?
— Ты имеешь в виду, почему преступник не тронул его той ночью?
Гаррисон кивнул.
Брим? Я снова задумалась. Этот вопрос беспокоил меня с той минуты, как я посмотрела пленку, на которой Финли получил пулю в затылок. Бриму просто повезло? Или здесь что-то еще?
— Или он ничего не знал, или он соучастник.
Гаррисон кивнул в знак согласия.
— Давай поговорим с женой Финли, а потом с Бримом, — предложила я.
Тут в кармане куртки зазвонил мобильный.
— Делилло.
— Лейтенант, это офицер Джеймс.
Внезапно я позабыла и о Бриме, и о Финли, и о ярко-алом свитере в темных водах пруда. Даже террорист стерся из памяти.
— Вы нашли ее?
— Мы проверили все кофейни «Старбакс» в Пасадене, но увы. Я объявила ее машину в розыск и отправила патрульных к вам домой. Я дам знать, когда она найдется.
«Найдется», — повторила я про себя. «Найдется» подразумевает, что она пропала. Я почувствовала, как по предплечью побежали мурашки. Хотелось еще и еще задавать вопросы, чтобы найти способ стереть эти слова.
— Она, скорее всего, у…
Но я не договорила, поскольку не знала, как закончить предложение. Я не знала, где она может быть. Еще один дополнительный пунктик к списку вещей, которых я не знала о собственной дочери.
— Спасибо, — сказала я и повесила трубку.
Несколько минут я сидела, прислушиваясь, как глухо колотится сердце в груди. Я неспособна была сейчас справиться ни с одним заданием. Все так быстро. Я никчемный детектив и никчемная мать.
— Ваша дочь? — спросил Гаррисон.
Моя дочь? Я теряла дар речи от одних только этих слов.
— Да, — удалось мне выдавить из себя. Затем я сделала глубокий вдох, задержала дыхание и потом резко выдохнула: — После конкурса красоты в школу поступили звонки с угрозами. Мы пытаемся установить ее местоположение.
— Она пропала?
Я смотрела прямо перед собой, но ничего не видела.
— Директор школы отправил ее домой, не поговорив со мной.
— Да, это он зря.
Я покачала головой.
— Если я могу вам чем-то помочь…
— Я подумываю, а не поехать ли мне в школу и не приставить ли ствол к его башке, чтобы он понял, что я сейчас чувствую.
— Я мог бы подержать его, — сказал Гаррисон.
Я посмотрела на него и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась какая-то кривая. Отвернувшись, я посмотрела в окно. Мимо нас медленно прошел мужчина в желтом спортивном костюме с золотистым ретривером на поводке. Я обратила внимание, что он подволакивает левую ногу, словно не может контролировать ее движения. Детектив во мне тут же начал реконструировать, что же с ним произошло, но мать все-таки пересилила, и я увидела маленькую двухгодовалую Лэйси, делающую первые нетвердые шажки.
— Почему нам никогда не хватает времени, чтобы правильно сделать действительно важные вещи, зато всегда хватает на то, чтобы оттачивать до совершенства всякую ерунду? — спросила я, глядя на Гаррисона.
Но, судя по его виду, он не знал, что мне ответить.
— Я не прошу отвечать, детектив. Просто мысли вслух. С детьми всегда столько проблем.
Я представила, как Трэйвер широко улыбнулся бы в ответ и пробасил: «Разве тебе это не нравится?»
Взгляд Гаррисона скользнул куда-то далеко, вне поля нашего зрения. Я заметила, как большой палец его левой руки движется туда-сюда по основанию безымянного, словно крутит невидимое обручальное кольцо.
— Вы задали вопрос не тому человеку, лейтенант.
6
Если вообще возможно, чтобы дом страдал, то у бунгало Дэниела Финли, по-видимому, было разбито сердце. Жалюзи на всех окнах опущены, цветы в ящиках на крыльце, которые не поливались, похоже, несколько недель, безжизненно повесили головки, а траву не стригли лет сто, она вымахала чуть ли не по щиколотку. Казалось, крыша пытается защитить обитателей от внешнего мира.
Я остановилась на дорожке, ведущей к дому, и осмотрелась.
— Что-то тут не так.
Гаррисон тоже окинул дом и двор взглядом.
— А вы ожидали чего-то другого?
— Финли умер два дня назад, а траву не подстригали больше недели. Неужели человек, продающий цветы, позволит своей лужайке так зарасти?
Гаррисон намек понял.
— Он думал о чем-то другом.
— И это «что-то» беспокоило его намного больше, чем нестриженая лужайка.
Мы подошли к дубовой двери. На уровне глаз в ней было прорублено небольшое скошенное окошко, с другой стороны загороженное зеленой занавеской с узором «пейсли».[12] На коврике красовалась надпись: «Добро пожаловать. Думай по-зеленому». Как только я потянулась к звонку, то заметила на двери рядом с ручкой крошечную, еле заметную трещину.
— Дверь взломали, — сказала я.
После чего подергала ручку. Незаперто.
— Не открывайте, — напряженным голосом велел Гаррисон.
Возникло такое чувство, будто я держу в руке динамитную шашку.
— Не отпуская ручку, отойдите в сторону, — сказал он, сел на корточки и начал осматривать косяк на месте взлома. — Возможно, вы только что замкнули цепь. И если отпустите, она взорвется.
— Она? — переспросила я, а потом мне стало ясно. — Ты имеешь в виду бомбу.
— Ну, преступник уже использовал двери, — сказал Гаррисон.
— А может, у нас паранойя?
— Я один раз обнаружил бомбу в коробке из-под печенья. В моем мире нет такой вещи, как паранойя.
Казалось, дверная ручка горит в моей руке.
— Какие будут предложения? — поинтересовалась я, отодвигаясь от двери на расстояние максимально вытянутой руки.
— Я мог бы обогнуть дом и войти в заднюю дверь, но это лишь отсрочка неизбежного.
— Неизбежного чего?
— Если там действительно бомба, то я сомневаюсь, что смог бы обезвредить ее, не размыкая цепи.
— Я не сильна в электричестве, переведи на человеческий язык.
Гаррисон поднялся и подошел к дверной коробке с другой стороны.
— Думаю, вам нужно рискнуть.
— Рискнуть?
— Да, так мы обычно делаем в нашем отделе, когда нет другого выхода.
— Подозрительно похоже на то, с чем постоянно сталкиваются родители, — проворчала я.
— Когда будете готовы, отпустите ручку как можно быстрее.
— А ты уверен?
Он спокойно посмотрел на меня своими зеленющими глазами. На его лице не отражалось никаких эмоций.
— Доверьтесь мне. Делайте, как я говорю.
Я еще на пару сантиметров отошла от двери и попробовала разжать пальцы, но они не слушались. Я стиснула зубы, костяшки пальцев побелели. Было ощущение, что в моей руке горячие угли.
— Отпускать? — спросила я. — Такой гениальный парень, как ты, мог бы придумать решение и получше.
— Отпускать, — кивнул Гаррисон.
Я отвела глаза и начала осторожно ослаблять хватку, а потом как можно быстрее отдернула руку. Мысленно я все еще слышала тот взрыв, в котором пострадал Дэйв, все еще ощущала горячую взрывную волну и поток битого стекла, хлынувший на меня и сбивший с ног. И теперь окружающая тишина казалась чем-то неестественным и даже некоторым образом нервировала. Я посмотрела на Гаррисона и увидела, что он вздохнул с облегчением, а потом улыбнулся.
— В нашем отделе подобное на каждом шагу случается.
— А в нашем никогда, — буркнула я и перевела дыхание. Казалось, это заняло у меня несколько минут.
