Оке Эдвардсон - Танец ангела
— Да, — сказал Рингмар.
— Почему, интересно?
Рингмар пожал плечами:
— Откуда я знаю?
Винтер помолчал и сказал:
— Англичане не любят тянуть.
— Да, они стартуют резко. Посмотри хотя бы, как они играют в футбол.
— У них есть специальный человек, который регулярно звонит Мальмстрёмам, как бы психологическая поддержка.
— Хм.
— Как только начинается расследование, комиссар назначает сотрудника по связям с родственниками. По крайней мере многие так делают.
— Так и ты так же делаешь, — сказал Рингмар.
— Ты про Меллестрёма? В этот раз у меня не было другого выхода.
Рингмар не успел ответить, в его нагрудном кармане зазвонил мобильник. Он достал его и пробубнил свое имя. Потом сказал: «Я посмотрю, тут ли он», — положил телефон на стол и махнул Винтеру в дальний угол. Они отошли.
— Это твоя мать.
— Она трезвая?
— Почти.
— Что ей надо?
Рингмар пожал плечами.
Винтер вернулся к столу и взял телефон.
— Да?
— Эээрик!
— Привет, мам.
— Мы так волнуемся.
— Угу.
— Мы прочитали, что опять кого-то убили.
— Я сейчас немного занят. Ты что-то хотела?
— Звонила Лотта. Жаловалась, что ты ей совсем не звонишь.
— Ей обязательно надо передавать это мне через Испанию? — сказал Винтер и со вздохом поднял глаза к небу. — Я ей позвоню. Все, мне надо бежать.
Он нажал отбой и протянул телефон Рингмару.
— И вот так всю жизнь, — сказал Винтер.
Рингмар хмыкнул.
— А где твой телефон, кстати?
— Заряжается у меня в комнате.
— Хм.
— Я поставил на перевод звонков.
— Понятно.
— Бесовская выдумка — этот гаджет, — сказал Винтер. — Я видел людей, которые говорили в трубки, стоя на улице напротив друг друга.
— Это современный способ избегать одиночества.
— Представь, если бы ты вдруг оказался в другой эпохе, Бертиль. В двух шагах от тебя ударила молния, и неземная сила перенесла тебя на пятьсот лет назад.
— Хм.
— Нет, ты послушай. Ты стоишь на том же месте, но пятьсот лет назад. Вокруг пустынно, сыро, холодно. Все, что у тебя с собой есть, — это телефон. Ты прячешься от проезжающих всадников и окончательно понимаешь, что это другая эпоха. Представляешь?
— Представляю.
— Единственное, что ты можешь сделать, — это попытаться побороть панику. Ты достаешь телефон и звонишь себе домой. И Будиль отвечает! Жена твоя! Понимаешь?
— Понимаю.
— Ты стоишь в Средневековье, но можешь позвонить домой. Это сводит с ума. Странно, что еще не сняли такой фильм.
— Ты бы доверил мне главную роль?
— Надо подумать. Но дальше самое интересное или самое плохое. Мой мобильник сейчас, как мы знаем, заряжается у меня в комнате. Но в Средневековье розеток и электричества не было. Ты стоишь, говоришь, и понимаешь, что когда батарейка сядет, будет конец. Полный конец, обрубится последний контакт.
— Что за жуткие истории приходят тебе в голову.
11
Ян Меллестрём засиделся на работе, копаясь в базе данных, и тер глаза, когда становилось больно от мелькания на экране.
В выходные он едва мог дождаться рабочего дня. Механически что-то ел, тупо смотря поверх тарелки, и мечтал дорваться до своих файлов. Это было его первое серьезное дело, и, просыпаясь после заполненной сновидениями ночи, он чувствовал азарт, как будто после прыжка с парашютом он подвис в воздухе в нескольких сантиметрах от земли. Голова кружилась. Он наслаждался.
«Они не имеют права отбирать у меня мое дело», — думал он, когда пошли слухи, что Биргерсон хочет создать общешведскую комиссию по этим убийствам.
На расследование были брошены все силы, как в деле об убийстве Малин, но тогда не он отвечал за базы данных.
Теперь двадцать человек прорабатывали район вокруг квартиры Джейми, приносили сведения каждый день, слова, слова, слова — и Меллестрём все разносил по своим файлам, перерабатывая каждый день. Винтер ходил к Биргерсону, но по какому поводу, Меллестрём не знал.
Ребята, конечно, заговорили об этом на собрании группы. Фредрик Хальдерс состроил гримасу — которая, впрочем, не сильно ухудшила его вид — и сказал, что скорее съест кусок говна, чем отдаст дело в центр.
Винтер даже засмеялся, что было для него нехарактерно, на собраниях он бывал особенно серьезен.
— Я думаю, Фредрик сформулировал общее мнение группы, — сказал он.
— Стокгольм — отличный город, — сказала Анета Джанали, повернув голову в сторону Катринехольма, за которым где-то далеко лежала столица. — Культурные, вежливые, открытые люди.
— Особенно в районе Флемингсберга, — сказал Хальдерс.
— Ты всегда там выходил? И тебе никто не сказал, что поезд идет дальше?
— Я скорее сожру говно, — сказал Хальдерс.
— Твоя диета несколько однообразна.
— Аналогично с твоими шутками.
— Шутки? Кто шутит?
Винтер с намеком зашуршал своими бумагами, и в комнате мгновенно стало тихо.
— Мы продолжаем работать по двое, или вы продолжаете работать по двое, — сказал он. — Анета и Фредрик сегодня в паре — тут, чувствуется, скрыто много энергии. Остальные продолжают как раньше. А с тобой, Ларс, я бы хотел поговорить после собрания.
Ларс Бергенхем поднял голову. Совсем как школьник, подумал Винтер и продолжил для всех:
— Мы нашли нечто любопытное.
Бертиль Рингмар погасил свет и запустил проектор. Он несколько раз менял слайды с фотографиями двух комнат, потом остановился на одном. Фотограф снимал широкоугольной линзой, и комната разбухла во все стороны.
— Это с последнего, — сказал Винтер и кивнул Рингмару.
Тот поставил слайд с торсом Джейми Робертсона, и Меллестрём неожиданно ощутил нечто вроде… стыда. Как будто он подглядывал за чем-то запрещенным.
— Вы видите, что плечи без повреждений, — сказал Винтер и дал знак Рингмару, чтобы увеличить изображение. — Видите? — спросил Винтер, вглядываясь в экран. Никто ничего не видел. Рингмар увеличил еще. — Видите? — Винтер показал на точку на плече, которая вполне могла оказаться соринкой.
— Что это? — спросила Анета.
— Это кровь, — ответил Винтер, и Анете показалось, что его глаза горят ярче проектора. — И эта кровь — не убитого.
Все сидели молча. Анету передернуло, и она провела рукой по волосам.
— Черт побери, — сказал Хальдерс.
— Кровь не его… — повторил Бергенхем.
— Когда мы… когда ты это заметил? — спросила Анета.
— Два часа назад, рассматривая снимки при утреннем солнце. Свет был подходящий.
«Но пришел он сюда, когда было еще хоть глаз выколи, — подумала Анета. — Все дрыхли, кроме этого супермена».
— Из лаборатории перезвонили, когда результаты были готовы.
— И они подтвердили? — спросил Хальдерс. — Там было столько крови, мягко говоря.
— На сто процентов.
— И мы можем теперь искать?
— А как искать? — вставил Меллестрём. — Если в полицейском регистре нет такой крови, то мы остаемся где были.
— Это негативное мышление, — сказал Бергенхем и укоризненно посмотрел на Меллестрёма, нарушающего общий энтузиазм.
— Это реалистичное мышление, — ответил Меллестрём. — Пока не будет электронной базы ДНК, мы далеко не уйдем. Причем кровь надо брать у всех при рождении.
— Знаем мы твои мечты, — сказала Анета.
— Давайте порадуемся этому прорыву, — опять съязвил Хальдерс.
— Мы все всё понимаем, — сказал Рингмар, и Меллестрём замолчал. Рингмар стал показывать видеозаписи из комнаты, и группа начала обсуждать рисунок следов.
«Какие ужасные кадры, — думал Винтер, — мы видим именно то, что видел убийца, и я готов поклясться, что он тоже снимал фильм и сейчас этот фильм с такими же кадрами лежит у кого-то в ящике или на столе».
— Тут мы можем за что-то зацепиться, — сказал Винтер, когда на экране крупным планом появился овал, оставленный следами на полу.
— Похоже на танец, — сказал Рингмар. — И такое впечатление, что он вел себя одинаково при обоих убийствах.
— Какой еще танец, — пробурчал Бергенхем.
— Если бы мы знали какой, мы бы здесь не сидели, — сказал Винтер. — Сара Хеландер будет с сегодняшнего дня над этим работать. — Он кивнул в сторону женщины, сидящей рядом с Хальдерсом. — Да вы же знаете Сару.
Женщина кивнула. Она была вызвана из группы поиска пропавших и была рада случаю поработать у Винтера. Она скрестила ноги, поправила волосы и вместе со всеми стала рассматривать следы на экране.
— Если это фокстрот, то мы можем взять убийцу в любой вечер в клубе «Кинг-Креол», — сказал Хальдерс.
Сара Хеландер повернулась к нему и сухо спросила:
— Ты что-то сказал?
— Ничего, ничего, — ответил Хальдерс и отвернулся к экрану.
— Что тут можно найти? — спросил Бергенхем.
