Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
Фигура у окна истратила патроны; киллер прислонился к стене, доставая из кармана очередной магазин. Джейсон выбежал из своего укрытия, стреляя на ходу, взорвав пыль у ног киллера, потом обведя пулями его силуэт.
— Все, хватит! — крикнул он, приближаясь к убийце. — Ты покойник, Карлос , одним нажатием курка — если только ты действительно Шакал!
Человек у разбитого окна отбросил оружие.
— Я не он, мистер Борн, — сказал убийца из Ларчмонта, Нью-Йорк. — Мы уже встречались раньше, но я не тот, за кого вы меня принимаете.
— На землю, сукин сын! — киллер выполнил приказ. Джейсон подошел к нему. — Вытяни ноги и руки в стороны! — эта команда также была выполнена. — Подними голову!
Мужчина так и сделал, и Борн уставился в лицо, смутно освещенное отдаленным светом янтарных огней на полосе.
— Видите? — сказал Марио. — Я не тот, кто вы думаете.
— Боже, — недоверчиво прошептал Джейсон. — Ты был в Манассасе, Виргиния. Ты пытался убить Кактуса, а потом и меня!
— Контракты, мистер Борн, ничего больше.
— А что с башней? Дежурный в башне!
— Я не убиваю без разбора. Как только он разрешил посадку самолету из Поитиерса, я велел ему убираться… Простите меня, но ваша жена тоже была в списке. К ее счастью, я не смог этого сделать, потому что она мать.
— Кто ты, черт возьми?
— Я только что сказал. Наемник-контрактник.
— Что-то плоховат для наемника.
— Я, возможно, не из вашей лиги, но честно служу моей организации.
— Боже, ты из «Медузы»!
— Я слышал это название, но это все, что я могу вам сказать… Позвольте мне сказать кое-что, мистер Борн. Я не хочу оставить мою жену вдовой, а моих детей — сиротами ради контракта. Они слишком много для меня значат.
— Ты проведешь сто пятьдесят лет в тюрьме, и это только если тебя будут судить в штате, где запрещена смертная казнь.
— Только не с тем, что я знаю, мистер Борн. О моей семье и обо мне хорошо позаботятся — новое имя, может быть неплохая ферма в Дакоте или Вайоминге. Видите, я знал, что этот момент когда-нибудь наступит.
— Что уже наступило, ты, ублюдок, так это то, что мой друг там внутри сейчас истекает кровью. Твоих рук дело!
— Может, перемирие? — предложил Марио.
— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?
— Меня ждет очень быстрая машина в полумиле отсюда, — ответил киллер из Ларчмонта, Нью-Йорк, затем снял с пояса прямоугольный предмет. — Она может быть здесь меньше чем через минуту. Уверен, водитель знает, где есть ближайший госпиталь.
— Идет!
— Договорились, Джейсон Борн, — сказал Марио и нажал кнопку.
* * *Морриса Панова вкатили в операционную; Луис ДеФазио еще ждал своей очереди, поскольку его раны были признаны поверхностными. А также, после неофициальных переговоров Вашингтона с набережной д’Орсе, под охрану в американском посольстве в Париже был заключен преступник, известный просто как Марио.
Доктор в белом халате вышел в больничную комнату ожиданий; Конклин и Борн с испугом поднялись на ноги.
— Я не стану делать вид, что все в порядке, — сказал врач по-французски, — потому что это не так. Оба легких вашего друга прострелены, а также стенка сердца. Соотношение шансов на то, что он выживет, — сорок к шестидесяти — боюсь, не в его пользу. Однако он очень волевой человек, который хочет жить. Иногда это значит больше, чем любые медицинские заключения. Что еще я могу вам сказать?
— Спасибо, доктор, — Джейсон пошел прочь.
— Мне нужен телефон, — сказал Алекс, обращаясь к хирургу. — По-хорошему, мне бы надо поехать в посольство, но у меня нет столько времени. Могу я быть уверенным, что меня не будут подслушивать?
— Думаю, да, — ответил врач. — Мы просто не знаем, как это сделать, даже если бы захотели. Пожалуйста, воспользуйтесь моим кабинетом.
— Питер?
— Алекс! — вскричал Холланд из Лэнгли, Виргиния. — У вас все в порядке? Мари улетела?
— На твой первый вопрос ответ отрицательный; что касается Мари, будь готов к ее паническому звонку как только она прибудет в Марсель. Пилоту запрещено пользоваться радио.
— Что?
— Скажи ей, что мы целы, Дэвид не ранен…
— Что ты несешь? — перебил его директор ЦРУ.
— На нас напали, пока мы ждали самолет из Поитиерса. Боюсь, Мо Панов в плохом состоянии, в таком плохом, что я даже не хочу сейчас об этом думать. Мы находимся в больнице, и доктор не очень нас обнадеживает.
— О, Боже, Алекс, мне очень жаль.
— В некотором смысле, Мо боец. Я все еще верю в него. Кстати, не говори об этом Мари. Она будет слишком беспокоиться.
— Конечно. Могу я чем-то помочь?
— Да, можешь, Питер. Скажи мне, что «Медуза» делает в Париже?
— В Париже? Это противоречит всему, что я знаю, а я знаю очень много.
— Мы уверены. Двоих, напавших на нас час назад, послала «Медуза». Мы даже получили что-то вроде признания.
— Я не понимаю! — протестовал Холланд. — Париж никак не входил в эти планы. Он никак не связан со сценарием.
— Нет, связан, — возразил бывший офицер. — Ты сам говорил. Ты назвал это самовыполняющимся пророчеством, помнишь? Логика, которую Борн воспринял как теорию. «Медуза» соединяется с Шакалом с целью уничтожения Джейсона Борна.
— В этом-то и дело, Алекс. Это всего лишь теория, гипотетически убедительная, но все же теория, основа для стратегии. Но этого не произошло.
— Очевидно, наоборот.
— Только не с этого края. Насколько нам известно, «Медуза» сейчас в Москве.
— В Москве? — Конклин чуть не выронил трубку из рук.
— Да. Мы сосредоточили внимание на юридической фирме Огилви в Нью-Йорке, прослушивая все, что только можно прослушать. Каким-то образом — мы пока не знаем, каким, — его предупредили, и он выехал из страны. Он полетел Аэрофлотом до Москвы, а его семья отправилась в Марракеш.
— Огилви?.. — промолвил Алекс; он поморщил лоб, пытаясь вспомнить. — Из Сайгона? Офицер-юрист из Сайгона?
— Верно. Мы считаем, что он управляет «Медузой».
— И ты скрывал это от меня?
— Только название фирмы. Я же сказал, у нас свои приоритеты, а у вас — свои. Для нас «Медуза» важнее.
— Ты грязный полотер! — взорвался Конклин. — Я же знаю Огилви — точнее, знал его. Позволь сообщить тебе, как его прозвали в Сайгоне: Хладнокровный Огилви, самый изворотливый подонок во Вьетнаме. После нескольких повесток в суд и небольшого расследования я мог бы сказать тебе, где зарыты некоторые из трупов судей, убитых им — но ты все запорол! Ты мог бы его взять под формальным предлогом за совершение нескольких убийств в армейских судах. Боже, почему ты мне не сказал?
— Честно говоря, Алекс, ты никогда не спрашивал. Ты просто заранее решил — и весьма правильно, — что я тебе этого не скажу.
— Ну, ладно, ладно, сделанного не воротишь — к черту с этим. Завтра или послезавтра ты получишь наших двоих из «Медузы», так что поработай над ними. Они оба хотят спасти свои задницы. Главарь — дерьмо, а вот его снайпер на все готов за свою семью.
— А что вы собираетесь делать? — снова спросил Холланд.
— Мы едем в Москву.
— За Огилви?
— Нет, за Шакалом. Но если вдруг встречу Брюса, передам ему от тебя привет.
Глава 35
Бакингэм Причард сидел рядом со своим дядей в униформе служащего, Сайрилом Сильвестером Причардом, заместителем директора по иммиграции, в офисе сэра Генри Сайкса в Доме Правительства в Монтсеррате. Рядом с ними, справа от зама, был их адвокат, лучший защитник-соотечественник, которого Сайкс смог убедить помочь Причардам, когда Корона предъявила им обвинение в пособничестве терроризму. Сэр Генри сидел за столом и поглядывал в шоке на юриста, некоего Джонатана Лемюэля, который поднял голову и глаза к потолку — не для того, чтобы насладиться действием тропического вентилятора, гонявшего влажный воздух, а чтобы выразить свое неверие. Лемюэль получил юридическое образование в Кембридже, некогда «школяр» из колоний, заработал денег в Лондоне и к осени жизни вернулся в родной ‘Серрат, чтобы насладиться плодами своих трудов. Именно сэр Генри убедил своего ушедшего на отдых черного друга помочь парочке идиотов, которые, возможно, втянули себя в серьезный международный скандал.
Причиной шока сэра Генри и неверия Лемюэля стал примерно следующий обмен репликами между Сайксом и заместителем директора по иммиграции.
— Мистер Причард, мы установили, что ваш племянник подслушал телефонный разговор Джона Сен-Жак с зятем, американцем мистером Дэвидом Веббом. Дальше, ваш племянник Бакингэм Причард только что добровольно и даже с энтузиазмом признал, что звонил вам с определенной информацией, содержавшейся в том разговоре, и что вы в свою очередь однозначно утверждаете, что из-за этого должны были немедленно связаться с Парижем. Это верно?
