Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
– Держите его! — рявкнул Крупкин. Два его помощника прижали Борна к земле. Офицер КГБ опустился рядом и сдавил рукой лицо американца за щеки, заставив человека из Тредстоуна семьдесят один смотреть на него. — Я скажу это только один раз, мистер Борн, и если ты не усвоишь это, можешь оставаться здесь и принять все последствия! Но мы должны уйти отсюда. Если ты возьмешь себя в руки, мы свяжемся с нужными людьми из твоего правительства в течение часа. Я тебя предупредил, и могу заверить, что твои соотечественники смогут защитить твою семью — как мне описал ее Алексей. Но ты, сам, должен принять в этом участие. Либо ты возьмешь себя в руки, мистер Борн, либо отправляйся ко всем чертям. Какой твой выбор?
Хамелеон, борясь с прижимавшими его к земле коленями, выдохнул, словно испустил дух. Его взгляд сфокусировался, и он сказал:
— Уберите от меня этих идиотов.
— Один из этих идиотов спас тебе жизнь, — заметил Конклин.
— Я тоже спас жизнь одного из них. Мы в расчете.
Бронированный «Ситроен» мчался по сельской дороге в сторону шоссе на Париж. Крупкин по телефону в машине заказал в Эпернон команду для немедленного уничтожения остатков одной из русских машин. Тело убитого русского было аккуратно уложено в багажник «Ситроена». Официальный советский комментарий при необходимости должен был быть следующим: Два штатных дипломатических сотрудника нижнего уровня отправились на ланч в сельскую местность и попали в эту передрягу. На лицах нескольких убийц были натянуты чулки, других не было видно, когда сотрудники спасались через черный выход. Когда все закончилось, они вернулись в ресторан, накрыли жертвы и пытались успокоить женщин и одного выжившего мужчину. Они позвонили своему начальству и доложили о случившемся. Им было велено сообщить обо всем местной полиции и немедленно вернуться в посольство. Отношения между странами не должны пострадать от их случайного присутствия на французской криминальной разборке.
— Звучит так по- русски , — сказал Крупкин.
— Неужели этому кто-нибудь поверит? — удивился Алекс.
— Это не имеет значения, — ответил русский. — Эпернон провонял Шакалом. Взорванный старик, двое подчиненных террориста в чулочных масках — Сюртэ известны эти приметы. Если даже мы и были замешаны, то на правой стороне, и они не будут расследовать наше присутствие.
Борн сидел молча у окна. Крупкин был рядом с ним, напротив него на откидном сиденье располагался Конклин. Джейсон нарушил свое сердитое молчание, отведя взгляд от пролетавшего за окном пейзажа и ударив кулаком по подлокотнику.
— О, Боже, дети! — воскликнул он. — Откуда этот ублюдок узнал о Танненбаумском доме?
— Прошу прощения, мистер Борн, — вежливо сказал Крупкин. — Я понимаю, мне это легче сказать, чем вам слышать, но очень скоро вы свяжетесь с Вашингтоном. Я знаю кое-что о способности Управления к самозащите, и, уверяю вас, они чертовски эффективны.
— Не так уж и эффективны, если Карлос смог так далеко пролезть!
— Может, он и не пролез, — сказал русский. — Возможно, у него был другой источник.
— Не было.
— Никто не может точно этого знать, сэр.
Они мчались по улицам Парижа под слепящим солнцем мимо изнемогавших от летней жары пешеходов. Наконец, они подъехали к советскому посольству на бульваре Ланнес, проехали ворота — охранники козырнули, сразу узнав серый «Ситроен» Крупкина. Затем проехали по вымощенному булыжниками внутреннему двору и остановились перед внушительными мраморными ступеньками и скульптурной аркой, служившей входом.
— Будь неподалеку, Сергей, — приказал офицер КГБ. — Тебе придется в случае необходимости вести разговор с Сюртэ, — затем, будто вспомнив, добавил, обращаясь ко второму помощнику, сидевшему рядом с Сергеем на переднем сиденье: — Без обид, юноша, но за долгие годы мой старый друг и водитель стал весьма опытным в подобных вопросах. Однако, и для тебя тоже есть дело. Отправь тело нашего верного погибшего товарища на кремацию. В отделе внутренних операций тебе объяснят, какие бумаги надо оформить, — и он кивнул Борну и Алексу, чтобы они выходили из машины.
Оказавшись внутри, Дмитрий объяснил армейскому охраннику, что его гости не должны проходить металлодетектор, который должны проходить все посетители советского посольства. Немного отойдя, он шепнул по-английски своим спутникам:
— Можете себе представить, что будет, когда запищит сирена? Два вооруженных американца из дикого ЦРУ прогуливаются в стенах этого бастиона пролетариата? Святые небеса, я уже чувствую сибирский холод в яйцах.
Они прошли по богато украшенному в стиле девятнадцатого века вестибюлю к типичному французскому лифту с металлическими решетками; вошли в него и поднялись на третий этаж. Решетка открылась, и Крупкин продолжил, указывая дорогу:
— Мы воспользуемся внутренней комнатой для переговоров, — сказал он. — Вы будете первыми и последними американцами, увидевшими ее, поскольку это одно из немногих здесь помещений, не оборудованных подслушивающими устройствами.
— Ты бы не стал повторять то же самое на детекторе лжи, не так ли? — хмыкнул Конклин.
— Как и ты, Алексей, я давно научился обманывать эти тупые машины; но даже если бы и нет, в данном случае я бы с радостью так заявил, потому что это правда. Поверь, это чтобы защитить нас от нас самих. Теперь сюда.
Комната для переговоров была размером со среднюю сельскую столовую, но с длинным тяжелым столом и темной ореховой мебелью, громоздкими, но вполне удобными стульями. Стены покрыты глубоко-коричневыми панелями, неизбежный портрет Ленина висел на виду за стулом, стоявшим во главе стола, рядом с которым располагался удобный телефонный столик.
— Знаю, вам не терпится, — сказал Крупкин, направляясь к телефону. — Сейчас я организую международный канал, — он поднял трубку, коснулся кнопки, сказал что-то быстро по-русски, положил трубку и повернулся к американцам. — Ваш номер — двадцать шесть; это последняя кнопка справа во втором ряду.
— Спасибо, — Конклин кивнул и, достав из кармана клочок бумаги, передал его офицеру КГБ. — Я бы хотел попросить еще об одном одолжении, Круппи. Это парижский номер телефона. Предположительно, это прямая линия к Шакалу, но он не совпадает с номером, который дали Борну и по которому до него действительно дозвонились. Мы не знаем, чей это телефон, но он как бы то ни было связан с Карлосом.
— И вы не хотите по нему звонить, чтобы не выдать себя. Я понимаю. Зачем поднимать тревогу, когда в этом нет необходимости? Я позабочусь о нем. — Крупкин посмотрел на Джейсона с выражением старшего, понимающего коллеги на лице. — Будьте сильны духом, мистер Борн, как сказали бы монархисты, не видя значительной беды перед собой. Несмотря на ваши сомнения, я абсолютно уверен в возможностях Лэнгли. Они нанесли немалый урон моим не самым незначительным операциям.
— Уверен, вы им ответили взаимностью, — ответил Джейсон, нетерпеливо поглядывая на телефонную консоль.
— Знание этого поддерживает меня на пути.
— Спасибо, Круппи, — сказал Алекс. — Твоими словами, ты отличный старый враг.
— И снова, позор твоим родителям! Подумать только, если бы они остались в матушке России! К этому времени мы с тобой уже руководили бы Комитетом.
— И имели бы два дома у озера?
— Ты с ума сошел, Алексей? Мы бы владели всем Женевским озером! — Крупкин повернулся и вышел, тихо посмеиваясь.
— Это все ваша дурацкая игра, да? — сказал Борн.
— Точно, — согласился Алекс, — но как только украденная информация может привести к потерям — с обеих сторон, между прочим, — в ход идет оружие, и игры кончаются.
— Звони в Лэнгли, — резко сказал Джейсон, кивая на консоль. — Холланд должен объясниться.
— Лэнгли сейчас не поможет…
– Что?
— Еще слишком рано; в Штатах сейчас еще нет семи утра, но не беспокойся, я пролезу. — Конклин снова полез в карман и достал маленькую записную книжку.
– Пролезешь? — воскликнул Борн. — Как это прикажешь понимать? Я вот-вот сорвусь, Алекс, речь идет о моих детях!
— Расслабься, это означает всего лишь, что у меня есть его неофициальный домашний телефон. — Конклин сел, поднял трубку и набрал номер.
— «Пролезу», о Боже! Вы, реликвии устаревших шифров, не можете говорить на нормальном английском. Пролезу!
— Простите, профессор: привычка… Питер? Это Алекс. Открой глаза и проснись, моряк. У нас проблемы.
— Я давно не сплю, — ответил голос из Фэйрфакса в Виргинии. — Только что вернулся с пятимильной пробежки.
— О, вы, люди с ногами, считаете себя умнее других.
— Боже, прости, Алекс… Я не хотел…
— Конечно, нет, офицер Холланд, но у нас действительно проблемы.
