Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
— «Пролезу», о Боже! Вы, реликвии устаревших шифров, не можете говорить на нормальном английском. Пролезу!
— Простите, профессор: привычка… Питер? Это Алекс. Открой глаза и проснись, моряк. У нас проблемы.
— Я давно не сплю, — ответил голос из Фэйрфакса в Виргинии. — Только что вернулся с пятимильной пробежки.
— О, вы, люди с ногами, считаете себя умнее других.
— Боже, прости, Алекс… Я не хотел…
— Конечно, нет, офицер Холланд, но у нас действительно проблемы.
— Это означает, что ты по крайней мере встретился с Борном.
— Он стоит сейчас рядом со мной, и мы звоним из советского посольства в Париже.
– Что? Вот дьявол!
— Нет, не дьявол, всего лишь Кассет, если помнишь.
— Ах, да, я и забыл… Как его жена?
— С ней Мо Панов. Добрый доктор обеспечивает медицинскую поддержку, за что я ему благодарен.
— Я тоже. Какие еще успехи?
— Ничего, что тебе хотелось бы слышать, но придется.
— О чем это ты?
— Шакал знает об имении Танненбаум.
— Ты спятил! — вскричал директор Центрального разведывательного управления так громко, что в трансокеанской линии появился металлический отзвук. — Никто о нем не знает! Только Чарли Кассет и я. Мы создали легенду с ложными именами, ведущую в Центральную Америку, которая слишком далека от Парижа, чтобы кто-либо мог найти какие-то неувязки. К тому же, не было ни одного упоминания о Танненбауме ни в одном приказе! Алекс, это герметично закрытое место, мы никому не позволяли работать с ним!
— Но факты остаются фактами, Питер. Мой друг получил записку, в которой сказано, что деревья Танненбаума сгорят вместе с детьми.
– Сукин сын! — бесился Холланд. — Оставайся на линии, — велел он. — Я позвоню Сен-Жаку туда, усилю охрану и перевезу их оттуда сегодня утром. Оставайся на линии!
Конклин поднял глаза на Борна. Он тоже все слышал: телефон стоял между ними.
— Если есть утечка — а она есть, — это не может быть Лэнгли, — сказал Алекс.
— Должна быть! Он искал недостаточно глубоко.
— Куда же он смотрит?
— О, небо, ты же у нас эксперт. Вертолет, который их вывез; экипаж, люди, которые обеспечили американскому воздушному судну коридор на великобританскую территорию. Боже! Карлос купил даже королевского губернатора Монтсеррата вместе с руководителем отдела по борьбе с наркотиками. Что может ему помешать контролировать коммуникации между нашими военными и Плимутом?
— Но ты же слышал, что он сказал, — настаивал Конклин. — Имена были вымышленными, легенда ориентирована на Центральную Америку, и, более того, никто на промежуточных участках маршрута не знал о Танненбаумском имении. Никто… У нас провал.
— Прошу тебя, избавь меня от этого шифро-жаргона.
— Это вовсе не шифр. Провал — он и есть провал…
– Алекс? — на линии снова раздался сердитый голос Питера Холланда.
— Да, Питер?
— Мы перевозим их, и я не скажу даже тебе , куда. Сен-Жак взбешен, потому что миссис Купер с детьми только обустроились, но я сказал, что у него есть час времени.
— Я хочу поговорить с Джонни, — сказал Борн, — наклоняясь и говоря громко, чтобы его было слышно.
— Рад с вами познакомиться. Жаль, что только по телефону, — вставил Холланд.
— Спасибо за все, что вы для нас делаете, — выговорил Джейсон тихо и искренно. — Я серьезно.
— Услуга за услугу, Борн. Охотясь за Шакалом, ты вытащил большого гадкого кролика из грязной шляпы, которого никто не ожидал там найти.
— Что?
— «Медуза», новая.
— Что насчет нее, кстати? — встрял Конклин.
— Мы проводим наше собственное перекрестное опыление между сицилийцами и кое-какими европейскими банками. Они пачкают все, к чему прикасаются, но у нас теперь больше проводов к этой крутой юридической фирме в Нью-Йорке, чем у НАСА в космическом шаттле. Мы подбираемся все ближе.
— Удачной охоты, — сказал Джейсон. — Могу я узнать номер в Танненбауме, чтобы связаться с Джоном Сен-Жаком?
Холланд продиктовал номер; Алекс записал его и повесил трубку.
— Передаю штурвал в твои руки, — сказал он, освободив место у консоли и заняв стул у правого угла стола.
Борн сел и сосредоточил внимание на мириадах кнопок перед ним. Он поднял трубку и, сверяясь с цифрами, записанными Алексом в записной книжке, набрал номер на консоли.
Приветствия были краткими, вопросы Джейсона резкими, а голос требовательным:
— С кем ты говорил о Танненбаумском доме?
— Спокойно, Дэвид, — инстинктивно защищаясь, сказал Сен-Жак. — Что ты хочешь этим сказать?
— Что слышал. С кем ты говорил о Танненбауме между Транквилити и Вашингтоном?
— Ты имеешь в виду, после того, как Холланд мне о нем рассказал?
— Боже, Джонни, это ведь не могло быть до того, верно?
— Нет, не могло, Шерлок Холмс.
— Так с кем же?
— С тобой. Только с тобой, уважаемый зять.
— Что?
— Ты слышал. Все произошло так быстро, что я чуть не забыл само это название. В любом случае, я точно не собирался кричать о нем во всеуслышанье.
— Не может быть. Была утечка информации, и она исходила не от Лэнгли.
— И не от меня. Слушай, доктор Академик, моим именем, может, ничего и не названо, но я все же не полный идиот. В соседней комнате сидят мои племянники, и я намерен увидеть их взрослыми… Это из-за утечки информации нас перевозят, да?
— Да.
— Насколько серьезно?
— Максимально. Шакал.
– Боже! — воскликнул Сен-Жак. — Окажись этот ублюдок поблизости, и он мой!
— Спокойно, Канада, — сказал Джейсон уже более мягким тоном, передающим мысль, а не злость. — По твоим словам — а я верю тебе, — ты называл Танненбаум только мне, и, если я не ошибаюсь, именно я опознал его, понял, про что ты говоришь.
— Верно. Я запомнил, потому что Причард сказал мне, что ты на проводе, когда я по другой линии говорил с Генри Сайксом в Серрате. Помнишь Генри, помощника ка-гэ?
— Конечно.
— Я как раз просил его присмотреть за «Транквилити», потому что должен был уехать на несколько дней. Вообще-то, он уже знал об этом, потому что должен был обеспечить доступ туда американскому вертолету, и он спросил, куда я еду. Но я сказал, что в Вашингтон — мне и в голову не пришло назвать Танненбаум, и Сайкс не стал спрашивать дальше, очевидно потому, что решил, что это было связано со всеми недавними неприятностями. Думаю, ты мог бы сказать, что он профессионал в подобных делах. — Сен-Жак сделал паузу, но до того, как Борн успел что-либо сказать, промолвил в ужасе: — О, Боже!
— Причард, — догадался Джейсон. — Он подслушивал.
– Зачем? Зачем это ему?
— Ты забыл, — объяснил Борн. — Карлос купил вашего правителя и его савонарольского борца с наркотиками. Это было недешево, я думаю. Причард мог стоить гораздо меньше.
— Нет, ты не прав, Дэвид. Причард, может, и тупой, надменный болван, но он не пошел бы против меня за деньги. На островах деньги не так важны, как престиж.
— Но больше некому.
— Есть один способ выяснить. Я здесь, а не там, и не собираюсь уезжать.
— Что ты задумал?
— Я хочу попросить о помощи Генри Сайка. Что скажешь?
— Хорошо.
— Как Мари?
— Хорошо, насколько это возможно при данных обстоятельствах… И, Джонни, я бы не хотел, чтобы она что-нибудь об этом знала, понимаешь? Когда она позвонит тебе — а она позвонит, — просто скажи ей, что вы устроились и у вас все в порядке, ни слова о переезде или о Карлосе.
— Понял.
— Все действительно в порядке? Как дети? Как Джеми все воспринимает?
— Тебе это может не понравиться, но он в полном восторге от происходящего, а миссис Купер и близко не подпускает меня к Элисон.
— Оба эти обстоятельства меня вполне устраивают.
— Спасибо. А как ты? Какие новости?
— Я еще свяжусь с тобой, — сказал Борн, вешая трубку и поворачиваясь к Алексу. — Чушь какая-то, что не похоже на Карлоса, если приглядеться. Он оставляет мне предупреждение, после которого я чуть не схожу с ума от страха, но у него нет средств к осуществлению угрозы. Как это понимать?
— Смысл как раз в том, чтобы свести тебя с ума, — ответил Конклин. — Шакал не собирается нападать на что-либо, расположенное так далеко, как Танненбаум. Это послание было призвано бросить тебя в панику, и оно выполнило эту задачу. Он хочет сбить тебя с толку, чтобы ты начал делать ошибки. Он хочет получить контроль в свои руки.
— Еще одна причина, чтобы Мари улетела в Штаты как можно скорее. Она должна это сделать. Я хочу, чтобы она сидела в крепости, а не обедала в открытую в Барбизоне.
— Сейчас мне эта идея нравится больше, чем прошлым вечером.
