Алистер Маклин - Прощай, Калифорния!
– Вряд ли это понравилось доктору Дюрреру.
– В УЭИР все прямо с цепи сорвались. Сделали заявление, что на любой станции до ста километров всяких труб, а если это умножить на тридцать четыре – общее количество станций, то получится почти три с половиной тысячи километров труб, в которых полным-полно радиоактивного материала. ЦФУ полностью с этим согласилось, но испортило все дело, указав, что нет никакой возможности определить, сколько же радиоактивных материалов находится во всех этих трубах.
Яблонский с тоской уставился на дно своего опустевшего стакана. Райдер покорно поднялся, а когда вернулся с новой порцией виски, Яблонский вяло упрекнул его:
– Стараетесь развязать мне язык?
– Вы догадливы. Что ответило на это УЭИР?
– Почти ничего. И они сказали еще меньше, когда эту позицию поддержала Комиссия по ядерной регламентации. В сущности, они сказали только две вещи: что практически любая атомная станция может быть захвачена горсткой вооруженных и решительных людей и что системы контроля за сохранностью материалов несовершенны.
– Вы верите в это?
– Пожалуйста, не задавайте глупых вопросов. Особенно после того, что случилось сегодня днем.
– Выходит, по всей стране могут быть припрятаны десятки тонн радиоактивных материалов?
– Скажите, вы будете ссылаться на мой ответ?
– Кажется, теперь ваша очередь задавать глупые вопросы.
Яблонский вздохнул:
– Вот черт. Да, это вполне возможно и более чем вероятно. Зачем вы задаете все эти вопросы, сержант?
– Еще один вопрос, и тогда я вам отвечу. Лично вы сумеете сделать атомную бомбу?
– Конечно, как и любой знающий ученый, причем не обязательно физик-ядерщик. Тысячи людей способны на это. Некоторые, правда, утверждают, что невозможно создать атомную бомбу, не пройдя тем же путем, которым шли творцы Манхэттенского проекта – весьма долгосрочной, очень сложной и дорогостоящей программы, которая привела к созданию атомной бомбы во время Второй мировой войны. Чепуха. Необходимая информация сейчас вполне доступна. Достаточно написать в Комиссию по атомной энергии, вложить в конверт три доллара, и вам с радостью вышлют экземпляр журнала «Лос-Аламос пример», в котором детально изложены основные принципы создания атомной бомбы. Подороже придется заплатить за книгу "Манхэттенская история. Проект "У" или проект «Лос-Аламос»". Чтобы получить эту книгу, сделайте запрос в Техническое управление Министерства торговли США, и вам вышлют книгу по почте, ответят на все вопросы и, что более ценно, объяснят, какие могут возникнуть проблемы при создании первой атомной бомбы и как их преодолеть. Ужасная информация. Немало соответствующей информации печатается и в открытой прессе. Обратитесь в местную библиотеку, и вы увидите, что там полно материалов, которые следует засекретить. В крайнем случае остается Американская Энциклопедия, которая даст умному человеку ответы на все вопросы.
– Наше правительство чересчур услужливо.
– Что верно, то верно. После того как русские стали взрывать свои атомные бомбы, правительство решило, что нет больше необходимости в секретности. Но они не подумали о том, что какие-нибудь «патриотически» настроенные граждане могут воспользоваться этой информацией против них самих. – Яблонский вздохнул. – Очень легко назвать тогдашнее правительство кучкой идиотов, но ведь они не обладали даром Нострадамуса. Задним умом мы все крепки.
– Ну а водородные бомбы?
– Для этого требуется физик-ядерщик. – Он немного помолчал, а затем добавил с досадой: – Если, конечно, ему больше четырнадцати лет.
– Вы о чем?
– В семидесятом году была предпринята попытка атомного шантажа одного городка во Флориде. Полиция попыталась замять дело, но сведения о нем просочились в прессу. Шантажист выдвинул требование: «Миллион долларов и безопасный выезд из Америки, или ваш город перестанет существовать». На следующий день угрозы сопровождались схемой водородной бомбы в кобальтовом цилиндре, наполненном водородистым литием, со взрывателем на конце.
– Именно так изготавливают водородную бомбу?
– Хотел бы я знать!
– Ну разве это не печально? А ведь вы физик-ядерщик. Шантажиста нашли?
– Нашли. Им оказался четырнадцатилетний мальчишка.
– Да, это прогресс по сравнению с запуском фейерверков.
Почти минуту Райдер молчал, уставившись куда-то вдаль, а точнее, на носки своих ботинок, полускрытые плавающим в воздухе облачком голубовато-серого сигаретного дыма. Наконец он произнес:
– Это какой-то трюк. Обман. Фальшивка. Розыгрыш. Вы согласны?
– Я бы согласился, – осторожно произнес Яблонский, – если бы имел хоть какое-то представление, о чем вы говорите.
– Будет ли кража урана и плутония предана гласности?
Яблонский пожал плечами.
– Нет, сэр. Если мы сможем воспрепятствовать этому. Не стоит нагонять страх на великий американский народ.
– Если вы сможете... Готов поспорить: бандиты скромничать не станут, и завтра же эта история попадет в заголовки всех газет штата. Я уже не говорю про общенациональную прессу. Это сенсация, доктор. Люди, ответственные за налет, несомненно, хорошо подготовились и знали, что самый легкий способ раздобыть радиоактивные материалы – это захватить их во время перевозки. С учетом сегодняшней кражи у них этих материалов сейчас наверняка более чем достаточно. И еще нам с вами известно, что за последние два месяца в нашем штате пропали три физика-ядерщика. Как вы предполагаете, кому понадобилось их похитить?
– Ну, не знаю... Думаю, что вряд ли смогу что-либо предположить.
– А я так не думаю. Вы могли бы спасти меня от всех этих «думаю» – я предпочитаю по возможности обходиться без них. Давайте предположим, что у них уже были необходимые материалы. Давайте предположим, что у них уже были физики для производства ядерных устройств и, возможно, даже водородных. Предположим также, что одно такое устройство – хотя зачем останавливаться на одном? – уже готово и спрятано в безопасном месте.
– Мне бы не хотелось делать таких предположений, – с несчастным видом произнес Яблонский.
– Я вас понимаю, но от нашего желания ничего не зависит. Несколько минут назад вы охарактеризовали кое-что как вполне возможное и более чем вероятное. Можете ли вы о моем предположении сказать то же самое?
Яблонский задумался на несколько мгновений, а затем сказал:
– Да.
– Итак, все это – просто дымовая завеса. На самом деле надобности в материалах, физиках и заложниках у них не было. Почему же они сделали нечто такое, что им не нужно? Потому что это им было нужно.
– Да-а, все сразу стало предельно ясно...
Райдер терпеливо продолжил:
– Для производства бомб им уже ничего не было нужно. Заложники понадобились им по трем другим причинам. Во-первых, чтобы добиться максимальной огласки и убедить население в том, что они в состоянии изготовить атомные бомбы и сделают это. Во-вторых, чтобы заставить нас поверить в то, что еще есть время для устранения угрозы. Как я понимаю, атомную бомбу за день или даже за неделю не сделаешь, верно?
– Вы правы.
– Тогда получается, что у нас есть передышка. Но на самом деле ее у нас нет.
– Знаете, чтобы разобраться в ваших словесных построениях, требуется время. Однако если ваше предположение верно, времени у нас действительно нет.
– И в-третьих, заложники нужны, чтобы создать атмосферу страха. Когда люди перепуганы до потери сознания, их поведение становится непредсказуемым. Они не думают, а реагируют.
– Ну и к чему нас все это привело?
– Откуда я знаю? Дальше у меня соображения не хватает.
Яблонский вновь заглянул в свой стакан, но, не обнаружив там источника вдохновения, вздохнул и сказал:
– По крайней мере, это объясняет ваше поведение.
– Что необычного вы увидели в моем поведении?
– В том-то и дело. Оно должно быть необычным. Вы должны с ума сходить от беспокойства за жену. Но если ваши умозаключения верны... что ж, я понимаю...
– Боюсь, что не понимаете. Если мои, как вы любезно выразились, «умозаключения» верны, то она находится в гораздо большей опасности, чем если бы дела обстояли так, как нам сперва показалось. Если бандиты именно такие люди, как я их представляю, тогда к ним нельзя подходить с обычными мерками. Это отщепенцы, диссиденты. Они одержимы жаждой власти, манией величия, если хотите; они ни перед чем не остановятся, пойдут на что угодно без всякой жалости, особенно если окажутся загнанными в угол.
Яблонский несколько минут переваривал услышанное, затем сказал:
– Тогда вы просто обязаны выглядеть обеспокоенным!
– Это, конечно, здорово помогло бы.
Раздался звонок в дверь. Райдер встал и вышел в холл. Там уже стоял сержант Паркер, холостяк, который считал дом Райдера своим вторым домом. Как и Яблонский, он явился с портфелем, но в отличие от директора атомной станции был в хорошем настроении.
