Замерзшее мгновение - Седер Камилла

В квартире не обнаружили ни одного предмета, которым можно было бы нанести подобный удар. Врач предположил, что это нечто тяжелое и округлое — может, бейсбольная бита.

Сейя не могла вспоминать, не хотела говорить о том, что произошло в квартире Сульвейг Гранит, несмотря на осторожные расспросы Телля.

— Я увидела силуэт человека и почувствовала, что голова словно взорвалась. Это все, что я могу сказать. И это все, что я хочу сказать сейчас. Я благодарна тебе, Кристиан, что ты приехал со мной сюда, но теперь можешь уходить. Я устала; и к тому же у тебя масса работы.

— Не самый подходящий момент, чтобы демонстрировать гордость, — мягко возразил он. — Кроме того, пару часов они прекрасно справятся и без меня.

И конечно же, едва он успел произнести эти слова, как в палату заглянул вспотевший юноша в халате медбрата.

— Кристиан Телль? У меня для вас сообщение… — Он склонился к Теллю. — Черт, простите. Я пробежал всю больницу, пока вас нашел… Вас просила перезвонить некая Карин Бекман. Это, кажется, важно и, я цитирую, чертовски спешно.

Телль выхватил телефон, набрал код, а потом прямой номер Бекман. Мимо прошла медсестра и, нахмурив брови, выразительно показала на табличку с перечеркнутым мобильным. Телль кивнул и пробормотал невнятное «извините» в адрес и медсестры, и Сейи.

Его голос эхом отдавался в пустом коридоре.

— Бекман? В чем дело?

— В каком смысле?

По ее напряженному тону он понял: что-то произошло.

— Где ты? Бернефлуд сказал, что ты поехал в больницу с…

— Говори, — перебил он.

Приблизился человек в белом халате, и Телль отвернулся к стене, прикрыв телефон лацканом пальто.

— Каролин Селандер задержали в Истаде, на пароме в Польшу, и… — Бекман, видимо, вошла в лифт, поскольку связь начала пропадать. — …полиция обыскала минивэн и нашла…

Ее голос прервался, в трубке зашипело.

— Черт, выйди из лифта! — заорал Телль.

Женщина с загипсованными руками и ногами проехала мимо в инвалидном кресле и хмуро покосилась на него.

— …нож, которым, вполне возможно, зарезали Свена Мулина, — продолжила Бекман. — Он вытерт, но эксперты говорят, что все же можно идентифицировать отпечатки, поскольку рукоятка деревянная.

— Хорошо, — сказал Телль. — Я займусь этим, когда ее привезут. Что с задержанием? Она оказывала…

— Кристиан, — прервала его Бекман, и ее голос снова зазвучал напряженно. Он понял: было что-то еще. Судя по звукам, она вошла в небольшое помещение — возможно, в свой кабинет — и закрыла дверь.

— Эстергрен потеряла сознание два часа назад. Приехала «скорая» и увезла ее.

Телль сделал неловкий шаг назад и прислонился спиной к стене. Голова вдруг закружилась, во рту пересохло. «Когда я в последний раз нормально ел? — отвлеченно подумал он. — Бутерброд и булочка с корицей. Вчера покупал пиццу в „Ла Гамберо“. Или это было позавчера?»

— Алло, Кристиан? Ты еще там?

Он прижал ладонь ко лбу.

— Я здесь. Как она?

— Не знаю. В больнице дают сведения только родственникам. У Рене есть мобильный мужа Анн-Кристин, но по нему тоже никто не отвечает с тех пор, как ему сообщили о случившемся и он поехал на такси в больницу. О Господи. Не знаю, как все это пережить.

Она, кажется, заплакала, и это удивило Телля. Он никогда не думал, что у Бекман такие тесные отношения с начальницей. Он попытался собраться.

— Карин, подожди, я выйду на улицу. Я тебе перезвоню.

Телль спустился на лифте вниз и, стоя у входа в больницу, набрал номер Бекман. Кажется, ей хватило этой короткой паузы, чтобы снова прийти в себя. «Малодушно», — подумал он.

Она откашлялась.

— Извини. Сама не знаю, что со мной. В последнее время так много всего произошло. Я рассталась с Ёраном. Теперь окончательно. По крайней мере думаю, что окончательно.

Телль заметил, что задержал дыхание, ожидая продолжения.

— Тебе не нужно извиняться, — не придумал он ничего другого. Какое-то время они молчали, и это молчание благотворно подействовало на обоих.

— Нет, — наконец сказала она. — Иногда следует попросить прощения. Извини меня за то, что порой бываю такой чертовски праведной. Вопрос о смерти касается нас всех. Не только тебя. Меня тоже. Я имею в виду, теоретически говорить легко, но на практике…

Она громко всхлипнула.

— Я рада, что мы с тобой разговариваем. Мне это очень нужно.

— Это хорошо, Карин, — сказал он.

На парковку перед ним начали медленно опускаться первые снежинки.

— Хорошо, когда есть кому подставить плечо.

В обычном случае он раздражился бы от своих неловких комментариев, но сейчас был абсолютно искренен.

— Да, — продолжил он. — Ты ведь сказала, что Эстергрен забрали несколько часов назад? Тогда нет ничего странного, что ты не можешь до них дозвониться. Это ужасно, Карин, но именно сейчас ты бессильна. В любом случае придется подождать до завтра, что бы ни случилось.

— Но только представь себе, если она не выдержит…

— Да, — ответил он. — Но остается только ждать.

Она усмехнулась сквозь слезы.

— Ты хочешь сказать: Карин, ты ничего не контролируешь. По крайней мере смерть.

— Да, что-то вроде того.

На какое-то мгновение ему показалось, что Бекман положила трубку, но она продолжила, уже с некоторым облегчением:

— Кстати, звонил Бьёркман относительно одной находки в доме Барта. Спрятанные письма от сестры. Кажется, она и из него пыталась выжать деньги.

— Каким образом? Нет, подожди, попробую догадаться: она угрожала рассказать, что ей известно о его причастности к случившемуся в клубе?

— Точно. Она, кажется, считала, что он когда-то присвоил деньги, на самом деле принадлежавшие ей. И вот нашла способ получить их назад.

— О черт. Вот это да.

Он порылся в карманах в поисках номера телефона в палате Сейи. Пожалуй, нужно уехать отсюда прежде, чем начнется сильный снегопад, чтобы не увязнуть в снегу на шоссе в ожидании снегоуборочных машин.

Но он не хотел прекращать разговор с Бекман, не убедившись, что с ней действительно все в порядке. Она редко снимала броню и позволяла себе быть слабой. Если она поймет, что иногда это полезно, то, может, со временем ей станет легче.

Но разговор закончила она.

— Возвращайся к девушке, — сказала Бекман. — Она, наверное, ждет тебя.

Телль ничего не ответил. Растерянно стоял с ключами от машины в вытянутой руке, держа их в десяти сантиметрах от замка и не в силах закончить движение. Он устал.

В голове роилось множество вопросов и мыслей, но он понимал, что здесь, на парковке, не сможет ни в чем разобраться. Снег шел все сильнее, ложась на асфальт мягким белым покрывалом.

Он вдруг вспомнил: кто-то говорил, что вечером будет снег. Может, утром по радио. Он задумчиво обернулся и бросил взгляд на полупустую парковку.

В здании больницы горели почти все окна. Телль подумал, что в это самое мгновение люди за стенами борются за свою жизнь.

Он сунул ключи в карман и вошел обратно через вращающиеся двери. Он не стал снимать пальто, потому что не собирался задерживаться надолго. Но он должен сказать Сейе, что сейчас уедет. Однако потом обязательно вернется.

Эпилог

Кристиан Телль оглядел застекленную террасу, типичную для одноэтажной виллы из коричневого кирпича, к которой она была пристроена. Здесь буйствовала зелень во всех своих проявлениях. Какие-то растения в горшках показались ему знакомыми с детства. Одно из них — разбитое сердце, может, потому, что внешний вид и название совпадали. Пеларгонии, конечно же. Под потолком вились темно-зеленые побеги вьющихся растений, переплетенные настолько сильно, что трудно было понять, и каких горшков они растут.

Не может быть, чтобы Эстергрен была таким цветоводом, подумал он, представив себе комнату шефа с пустыми подоконниками. Это, наверное, муж.

Он заметил, что сад с задней стороны дома не настолько ухожен, как остальной участок. Трава была ровно скошена, но деревья росли свободно. Кусты давно не стригли. Кипарисы устремлялись высоко в небо. За газоном начиналась рощица или лес, за которым должен находиться залив Аскимвикен.