Роберт Ладлэм - Круг Матарезе
- Вы знаете Вальтера лично?
- Однажды мы были представлены друг другу, вот, собственно, и все знакомство.
- Ну и что вы о нем думаете?
- Да ничего. Невелика птица, хотя амбициозен, властолюбив, а способностей средних.
- Однако "Верахтен веркс" процветает!
- Да знаю я, знаю! Но я хочу сказать, что, на мой взгляд, дела бы пошли куда успешнее без него. "Верахтен" могла бы завоевать Европу. Это, конечно, мое субъективное мнение, но я скорее всего ошибаюсь, так как мне он не нравится.
Может, и не ошибаетесь, подумал Василий. И хотя мнение предвзятое, не исключено, что Верахтен - посредственность. Матарезе делают странный выбор. Им нужны лишь исполнители, Василий понял это.
- Я хотел бы встретиться с ним, желательно наедине. Вам приходилось бывать в его доме?
- Один раз, несколько лет тому назад, - ответил Кассель. - Юристы, работавшие на Верахтена, пригласили меня и моих коллег для консультации по вопросам патентования. Но мне не довелось встретиться с его дочерью. Она была в это время в Эссене. Однако телефонный разговор, который состоялся между нами и касался положения дел компании "Верахтен", оставил у меня ужасное впечатление об Одили. Дело в том, что мне понадобилась подпись Вальтера - без нее никак нельзя было решить проблему, между прочим, - и я вынудил его подписать документы. Од иль. вернувшись из Эссена, позвонила мне и кричала, что мне никогда уже больше не оказывать услуги "Верахтен", меня-де не позовут теперь. Я попытался дать ей понять, что мы оказывали услугу компании отнюдь не по собственной инициативе - нас попросили об одолжении. Мы не напрашивались обслуживать их.
- Почему вы не любите работать на компании? - поинтересовался Талейников.
- Не люблю я их. Дух их мне не нравится, алчность. Верное впечатление приличного, порядочного человека, подумал Василий. Значит. Генрих чует дух Матарезе. хотя ничего не знает о них.
- У меня к вам еще одна, последняя просьба, - сказал он адвокату, - никому никогда ни слова о нашей встрече и поисках... И опишите мне, пожалуйста, расположение дома Верахтенов, а также внутреннюю планировку... то, что запомнили, разумеется.
* * *От угла кирпичной стены, окружавшей дом, и до высоких металлических ворот было немногим меньше пятисот метров. Василий определил это по спидометру взятого напрокат "мерседеса". Высокие глухие ворота были заперты, и не вызывало сомнений, что они на сигнализации.
Василий доехал до поворота стены. Кругом был лес, скрывавший особняк и прилегающую территорию, и Талейникову удалось найти подходящее место, где можно было спрятать машину. Он выключил двигатель, вышел и направился к стене.
Если бы он мог перелезть через нее без всяких осложнений, то уж сумел бы попасть в дом. У стены рос высокий дуб, взобравшись на который Василий приступил к исследованию верхней части стены. Наконец он установил, как устроена сигнализационная система: опасные участки шли через равные промежутки, и довольно густо, чтобы гарантировать высокую надежность.
Он хорошо был знаком с подобными системами и знал их уязвимые места. Сидя на дереве и ухватившись за толстую ветку, он попытался дотянуться другой рукой до одной из пластиковых трубок, в которой находились провода. Чтобы система не сработала, он решил с помощью зажигалки оплавить концы трубки, приварив ее таким образом к проводам. Это позволило бы ему перебраться через стену. Сидеть на дереве было неудобно, он приноравливался довольно долго, стараясь найти нужную позу. Вся операция заняла значительно больше времени, чем он предполагал.
Спрыгнув в парк, он некоторое время прислушивался. Сквозь деревья были видны огни большого дома. Ни охраны, ни собак он не обнаружил. Наверное, хозяева полностью полагаются на сигнализацию, решил Василий. Но он ошибся. Направляясь к дому, он неожиданно заметил темную фигуру в форме и с оружием в руках.
Василий не сводил глаз с охранника. Интуиция подсказала ему, что человек прошел службу в армии. Сам по себе этот факт не создавал Талейникову дополнительных проблем, дело было несколько в ином. Он мог бы легко миновать этот пост или, на худой конец, справиться с охранником, но гарантии того, что он не встретит там следующего охранника, разумеется, не было. Человек без шляпы, в черном свитере и черных брюках обязательно привлечет внимание любого, кто выйдет в этот момент из дома. Значит, нужна форма местного охранника. В этом случае, правда, тоже возможны недоразумения. Судьба часового, допустим, решена, но участь самого Василия остается непредсказуемой. К тому же Василий не хотел его убивать. Оставалось одно: выждать и улучить момент, когда можно будет неожиданно напасть на охранника, оглушить, отобрать оружие и форму.
Дождавшись подходящего момента, Василий сделал прыжок и схватил человека сзади за горло. Он уложил охранника на землю и легким ударом по голове заставил успокоиться на время. Затем раздел, взял его оружие и преобразился в спецслужащего имения Верахтенов. Еще раз ударив охранника по голове, он оттащил его в ближайшие кусты и неторопливо направился по боковой дорожке к дому.
Когда он увидел женщину в одежде прислуги, выносившую большие бумажные пакеты из задней двери, решение его созрело мгновенно.
- Извините, но наш капитан приказал мне передать сообщение для господина Верахтена.
- Кто вы, черт возьми? - грубовато спросила женщина.
- Я новенький. Помогите мне.
- А-а, вы новый охранник?! Меня зовут Хельга. Что им надо? Где это сообщение, я могу отнести его старику.
- Мне бы тоже было удобнее так поступить, но я должен сделать это сам.
- С вами, коммандос, никогда не договоришься! Сущие гориллы! Но лично вы смотритесь гораздо лучше, чем все остальные... Этот старый дурак, наш хозяин, наверняка теперь в своей часовне.
- Где?..
- Идемте со мной, я покажу, как пройти. Вы хорошо выглядите и достаточно любезны, и я могу впустить вас в дом. Проходите прямо сюда.
Хельга провела его по коридору до двери в большую гостиную, где по стенам были развешаны картины итальянских мастеров. Из этой комнаты несколько дверей вели в другие помещения. Она распахнула ту, что левее, и вывела Талейникова к следующей узкой двери из резного красного дерева, резьба была богатая - все на библейские сюжеты. Когда Хельга распахнула и эту дверь, никаких сомнений у Василия уже не оставалось: они оказались в русской церкви, но только домашней.
- Придется немного подождать, пока священник закончит службу. Вообще-то, начальник коммандос имеет право входить сюда в любое время, но поскольку вы не начальник, то нарушать службу нельзя. Впрочем, поступайте как знаете. Я не собираюсь учить вас, что вам делать. - И она удалилась, а он остался в дверях.
Василий подошел ближе и вслушался. Внутри шла служба на русском языке. Он не знал, как ему поступить.
Наконец решение было принято. Он тихонько вошел, и в полумраке глаз его отметил множество горящих свечей подле темных икон, священника в облачении и, наконец, того, кто скорее всего и был Вальтером Верахтеном, одним из наследников Гильома де Матарезе. Вальтер Верахтен, седой старик с редкими волосами, стоял на коленях перед алтарем. Священник в этот момент возвысил голос, приближаясь к концу сугубой ектеньи, и поднял глаза на вошедшего. Верахтен обернулся, и его сухое тело задрожало мелкой дрожью от негодования.
- Как вы посмели прервать службу? - Он почти кричал. - Кто позволил вам войти сюда?
- Одно историческое лицо из Петрограда, некто Ворошин, - ответил Талейников по-русски. - Мой ответ не хуже, чем любой другой, не так ли?
Верахтен припал к ступеням алтаря и заскреб каменную плиту скрюченными пальцами. Затем поднес руки к лицу, прикрыл глаза. Священник опустился на колени и подхватил старика. Обняв его за плечи, он выкрикнул:
- Кто вы? По какому праву?..
- Только не надо о правах. Не вам говорить мне о них... Меня воротит. Паразит!
Священник поднялся во весь рост.
- Однажды я был призван и вот я служу! И подобно предстоящим Господу, я ничего не прошу и ничего не получаю.
- Так значит, вы все-таки пришли, - медленно проговорил Верахтен, оторвав ладони от лица. - Они всегда говорили мне, что вы придете. "Мне отмщение, и Аз воздам", сказал Господь, но вы, люди, не принимаете это. Вы отняли у людей Бога, ничего не оставив взамен. Я не стану выяснять с вами, кто прав. Я не буду делать подобное на этой земле. Бери мою жизнь, большевистское отродье, но прошу только об одном: отпусти этого священника. Он не Ворошин.
- Зато вы - Ворошин!
- Это мой крест. - Голос Верахтена окреп. - И наша тайна. И этот крест, и эту тайну я пронес с честью, и Господь сподобил меня к этому.
- Один твердит о правах, другой о Боге! - прервал старика Талейников. - Лицемеры! Перро ностро чиркуло!
- Я слышу тебя, но не понимаю, - прошептал старик.
