Роберт Ладлэм - Круг Матарезе
- Что будет еще хуже для нее, ибо она не выдержит, когда они начнут пытать тебя. Или наоборот, при виде ее страданий не выдержишь ты, - добавил Талейников.
Она согласилась, но зашептала в ужасе:
- Они бьют ее! Они бьют старую слепую женщину!
- Они напуганы, - проговорил Талейников. - Куда больше, чем ты можешь вообразить. Без этой земли они не смогут жить!
- Что вы имеете в виду? - Она удивленно посмотрела на русского.
- Не сейчас! - отрезал Скофилд. - Мне кажется, там что-то не так. Они находятся там слишком долго.
- Возможно, они нашли что-нибудь, - предположил бывший агент КГБ.
- А может, она что-то рассказывает им? Но нет, она не могла этого сделать!
- О чем ты подумал? - спросил его русский.
- Она сказала, что мы закончили нашу беседу. Но ведь это не так... Они наверняка увидели следы наших ног на полу, ведь мы пришли в дом по влажной земле. И она не сможет отрицать, что мы там были! С ее слухом она могла догадаться, в какую сторону мы ушли, и теперь определенно хочет послать их по ложному следу.
- Это было бы неплохо, - заметил Талейников.
- Но, черт возьми, они убьют ее! Василий вслушивался.
- Да, ты прав, - сказал он через некоторое время. - Если они поверят ей, - а они должны поверить, - то не оставят ее в живых. Она расскажет им все, лишь бы оттянуть время и убедить их. Она пожертвует собой ради того, чтобы мы нашли пастушка.
- Но мы еще не все знаем. - Скофилд решительно встал, намереваясь вернуться в домик старухи.
Талейников запротестовал. И вовремя! Как раз в эту секунду один за другим прогремели три выстрела. Антония закричала. Брэй кинулся к ней. Он заметил, как русский достал откуда-то нож.
- Не надо! Все идет так, как должно было идти! Талейников убрал нож и не сводил глаз с домика.
- Вот они вышли, - сообщил Василий. - Ты был прав, они побежали в другую сторону.
- Убейте их! - раздался приглушенный вопль девушки - Скофилд все еще зажимал ей рот рукой.
- Теперь это уже не имеет значения, - сказал русский. - Для чего мы будем убивать их сейчас? Она сделала то, что хотела. Поступила так, как диктовали ей чувства...
Собака рванула с места и побежала в дом. Антония звала ее, но она не выходила.
- Прощай, Птаха! Я вернусь, клянусь Богом, я еще вернусь сюда! - сквозь слезы повторяла девушка, с трудом поднимаясь с земли.
Они вышли из горного массива, стараясь держать на северо-запад, чтобы уклониться от холмов Порто-Веккьо, а затем свернули к югу, желая добраться до того места, где Брэй зарыл в землю свой багаж. Они передвигались молча, с величайшей осторожностью, прячась в лесочках, иногда разделяясь и идя порознь или следуя гуськом на небольшом отдалении друг за другом. Молчание и наличие некоторой дистанции - хорошая штука, подумал Скофилд, глядя на Антонию.
Она едва шла, слезы душили ее. Говорить она, конечно, не хотела и не могла. Ей необходимо было уединение, чтобы справиться с мыслью о кончине бабушки. Никто не мог бы ей помочь. Скофилд понял, что, несмотря на умение обращаться с обрезом, Антония не агрессивна, не жестока. Ее не назовешь "дитя зла". Во-первых, она далеко не дитя, подумал он. И мало похожа на ярую коммунистку, больше на студентку с классическим образованием. Вряд ли она будет чувствовать себя как рыба в воде на баррикадах, если придется.
В какой-то момент девушка вдруг заявила, что хочет вернуться в Порто-Веккьо.
- Все! Я не пойду дальше! Вы можете делать, что хотите, но я возвращаюсь. Я хочу видеть, как повесят этих негодяев!
- Но у нас есть важное дело, о котором ты не знаешь, - заговорил Талейников.
- Они убили ее! И больше я ничего не хочу знать!
- Все не так просто, - попытался убедить ее Брэй. - На самом деле бабушка сделала это сама, то есть она сама выбрала смерть.
- Попытайся нас понять, - продолжал Талейников, - она вынудила их сделать это, и мы не можем отпустить тебя назад, мы обещали твоей бабушке. Теперь люди на холмах пребывают в панике. То, что произошло за последние сорок восемь часов, вынуждает нас убраться отсюда подобру-поздорову. Иначе они убьют нас. Но если через несколько недель ничего нового не произойдет, они успокоятся. Это единственное, что им остается. Они останутся при своих страхах, но утихомирятся. И твоя бабушка это поняла. Она все взвесила, рассчитывая на это.
- Но почему?
- Потому что у нас есть другие дела, - ответил Талейников. - И она это тоже понимала. Поэтому она послала тебя разыскать нас на холмах.
- А что это за дела? - спросила Антония, но тут же сама ответила на вопрос: - Бабушка сказала, что вам известны какие-то имена, и еще она что-то говорила про пастушка.
- Но ты никому ни о чем не должна говорить, - приказал Талейников. - Тем более если не хочешь, чтобы гибель твоей бабушки оказалась бессмысленной. Мы не можем допустить, чтобы тебя втянули в эти дела.
Скофилд вдруг уловил что-то в голосе русского, точнее в тоне, каким была произнесена последняя фраза, и чуть было не выхватил пистолет. В мгновение ока память перенесла его в Берлин, на десять лет назад, и он понял, что насторожило его: русский уже принял решение. Если у него появится хоть малейшее сомнение относительно Антонии, он убьет ее, сообразил Скофилд.
- Она не будет вмешиваться в наши дела! - сказал Брэй, абсолютно не понимая при этом, откуда взялась у него такая уверенность и почему он ручается за Антонию. - Пошли. Мы сделаем привал. Я повидаюсь с одним человеком в Мурато и, если мы сумеем добраться до Бастии, выведу вас с острова.
- Интересно, куда это, синьор? - спросила Антония. - Вы не можете распоряжаться мною!
- Уймись! - приказал Брэй. - Не искушай судьбу.
- Действительно не стоит, - поддержал его Василий. - Давайте лучше обсудим график, план действий и места встреч. Перед тем как расстаться, мы должны кое-что обговорить.
- По моим соображениям, до Бастии еще сорок пять километров. Успеется! - Скофилд начал выкапывать свои веши. Девушка стояла в стороне, готовая покинуть их.
- Я предлагаю переговорить с глазу на глаз, - предложил Талейников и, кивнув в сторону Антонии, добавил: - Она не слишком ценное приобретение...
- Ты огорчаешь и разочаровываешь меня. Неужели тебя не учили превращать потери в приобретения?.. - с насмешкой отреагировал Скофилд.
Через полчаса Антонии представился случай доказать, что она им нужна, и внести свой вклад в общее дело. Она жила в Весковато в детстве и прекрасно знала эти места. Нужно было только заставить девушку помогать им, против ее собственной воли. Скофилд и Талейников решили воспользоваться тем, что она из этих мест, и убедили в необходимости продвигаться дальше к Бастии, что находилась к северу от прежнего дома Антонии. Она ловко, без труда и быстро ориентировалась и довольно скоро привела их куда нужно.
- Монахини водили нас в эти места на пикник. Мы жгли костры, ели сосиски и по очереди бегали в рощицу курить тайком. Холмы здесь прекрасны на рассвете, - вспоминала она. - Отец делал нам чудесных змеев, и мы запускали их по воскресеньям.
- Мы? У тебя что, есть братья и сестры? - спросил Скофилд.
- И брат и сестра. Они старше меня и все еще живут в Весковато. У них семьи, и мы не часто видимся. Нам не о чем особенно говорить.
- Они не учились ни в средних школах, ни в колледжах, да? - предположил Талейников.
- Да, они считали, что все это глупости. Они хорошие люди, но выбрали простую жизнь. Если нам потребуется помощь, они предоставят ее.
- Лучше было бы не искать помощи... а также не разыскивать их, - вставил Василий.
- Но они - члены моей семьи, синьор. С чего мне избегать их?
- Так нужно, - отрезал Талейников.
- Но это не ответ, синьор! Вы не отпустили меня в Порто-Веккьо, и этого довольно. Вы не должны больше приказывать мне.
Брэй напрягся. Он думал, что русский выхватит пистолет. Но Василий не сделал этого. Человек победил в нем профессионала. А возможно, он хотел узнать, как обращать потери во благо. Скофилд перехватил инициативу:
- Да успокойся ты! Никто не собирается учить тебя, что делать, кроме тех случаев, когда это касается твоей безопасности. Мы уже говорили тебе об этом, а сейчас это особенно важно.
- А я думаю, что вы хотите, чтобы я молчала, оставалась нема, несмотря на то, что убили бабушку.
- Именно потому что ее убили, и ты не в безопасности! Она-то все понимала...
- Но она уже мертва!
- Зато ты хочешь жить! А люди с холмов не допустят этого, если найдут тебя. А если они узнают, что ты хоть что-то рассказала другим, то и тех других не пожалеют. Понимаешь?
- Ну и что же мне делать в таком случае?
- То же, что и нам. Раствориться, исчезнуть. Улетучиться с Корсики... И поверь нам, пожалуйста, доверяй нам! Бабушка твоя доверяла нам. И она кое-что сделала, чтобы мы могли жить и найти тех людей, которые причастны к страшным делам, происходящим за пределами Корсики.
