Платон Обухов - Несостоявшийся шантаж
Генерал Эбух не сомневался, как только им станет известно это имя, они без особого труда выйдут на тех, кто задумал и осуществил операцию по похищению двенадцати ядерных боеголовок.
Неожиданный порыв ветра распахнул настежь неплотно закрытое окно и ворвался в комнату. Он сдул часть донесений со стола. В воздухе завертелась бумажная карусель.
Генерал тихо выругался. Пришлось соскочить со стула и гоняться за летающими бумагами.
За этим занятием и застал Эбуха незаметно вошедший в кабинет премьер-министр Рабин.
Генерал судорожно подхватил ускользавшие донесения и замер в напряженной позе.
— Хороший же в вашем кабинете порядок! — скривился премьер.
— Это все ветер, — глухо отозвался Эбух.
Дверь снова приоткрылась, и в кабинет протиснулся полковник Соломон Гурион. Эбух познакомился с ним лет десять назад. Тогда лейтенант Гурион выполнял мелкие поручения по линии военной разведки Израиля. Но ровно полтора года назад Соломон резко пошел в гору. Его возвышение совпало с поручением Ицхаку Рабину сформировать свой кабинет министров…
— Передайте дела новому председателю Разведывательного комитета! — словно плетью, хлестнули его слова Рабина.
Генерал Эбух дернул плечами. Его губы беспомощно шевелились, он никак не мог выговорить того, что хотел. Наконец, с трудом произнес:
— Что… это… значит?
— Это значит, милейший Эбух, что решением премьер-министра Израиля вы смещены с должности председателя Разведывательного комитета. На эту должность назначен полковник Гурион. Который, разумеется, станет, как и вы, полным генералом!
Генерал Эбух был вынужден прислониться к стене, чтобы не упасть. Он задыхался. У него с самого начала не сложились отношения с главой израильского кабинета. Рабин сразу невзлюбил Эбуха.
— Могу я все-таки узнать, чем вызвано решение о моем смещении? — с трудом разжал он губы.
— Конечно! Вашей неспособностью расследовать дело о похищении боеголовок.
— Но ведь мои люди уже вышли на их след! — простонал генерал.
Рабин сухо рассмеялся:
— Твои люди нашли фирму, на которой была изготовлена подводная лодка. Они поехали в Корею через неделю после того, как я догадался попросить президента Кореи о помощи. Я-то сразу понял, что искать следы похитителей надо в стране, технологический уровень которой позволяет строить такие совершенные подводные лодки! И пока ты колупался со своей гнилой версией об ответственности «Аль-Джихада» за похищение, корейская служба безопасности провела расследование. Доложи-ка бывшему начальнику израильской разведки, что раскопали его корейские коллеги! — нажимая на слово «бывшему», предложил Рабин Гуриону.
Соломон вздохнул и пробубнил:
— Подводная лодка изготовлена на верфи фирмы «Модерн шипбилдинг». Узлы и детали изготовлялись в восьмидесяти странах мира, но сборку и контроль производила именно эта фирма. Ее президент господин Ли показал, что заказ на изготовление ему дал представитель американского правительства.
— Как?! — опешил генерал Эбух. — Американцы действуют против нас?!
Эта новость была в миллион раз чудовищней известия о его собственном смещении. Генерал чувствовал, как в висках упруго пульсировала и билась о стенки сосудов кровь. Ему вдруг стало душно, и он рванул ворот рубашки. На пол полетели пуговицы.
— Я склонен думать, что речь идет о предательстве, — заявил Рабин.
«Какая неустойчивая у генерала психика! — с неудовольствием думал он. — Его чуть не хватил инсульт. Он неспособен переваривать простейшую новость, если она выходит за рамки привычных стереотипов. Поистине вовремя я принял решение сместить его».
— Вы проинформировали американцев об этом инциденте? — хрипло спросил Эбух.
— Конечно, нет! — спокойно ответил новый председатель Разведывательного комитета.
— Я… я ничего не понимаю! — простонал Эбух.
— Жаль! — кинул на него исполненный презрения взгляд Рабин. — Информировать американцев и требовать от них принять меры мы можем только в том случае, если будем располагать бесспорными доказательствами и уликами. Но господин Ли, президент «Мо билдинг», сегодня исчез. Пока мы его не разыщем, говорить что-либо американцам мы не сможем!
— А если он… убит? — прошептал Эбух.
— Милейший генерал! — Рабин был не на шутку рассержен. — Вас попросили возглавить расследование более двух недель назад. Ли убили или украли только сегодня. Чем вы занимались две недели?
Пинхус Эбух подавленно молчал. Рабин был прав. Если бы на его месте сидел молодой неопытный разведчик в чине лейтенанта, его ошибка была бы простительной. Но он был генералом и принадлежал к числу опытнейших израильских «рыцарей плаща и кинжала», и тем не менее именно он направил следствие по ложному «аль-джихадскому» пути!
— Идите и молите Бога, чтобы он спас вас от трибунала! — сурово напутствовал генерала Рабин. — Точнее, молите этого молодого человека, — кивнул он на Гуриона. — Только в том случае, если он сумеет отыскать боеголовки, вы сможете избежать позорища!
США (Вашингтон)
Ли включил компьютер, быстрыми ударами по клавишам напечатал слово «ЕДА».
«Заказывайте», — ответил компьютер.
«Собайги кимчи», «кичанг», «бульгоги», «синсунло», — напечатал Ли. Наморщив лоб, начал размышлять о напитках и добавил: «Паем-соол».
Нажав на соответствующую клавишу, он дал понять, что перечень окончен. Экран компьютера погас.
Ли поднялся с вертящегося стула, упруго прошелся по комнате. Она была обставлена на редкость экзотично: стены из грубо отесанного камня затянуты барсовыми и леопардовыми шкурами, на которых развесили старинное оружие — двуручные мечи, секиры, арбалеты. На полу расстелили персидский ковер. Ли ухмыльнулся. Он был не прочь жить в такой комнате, но только не как пленник. В неволе все эти прекрасные сами по себе вещи — ковер, оружие, шкуры — казались постылыми и не вызывали ничего, кроме раздражения.
Впрочем, он не мог пожаловаться на отсутствие заботы о себе. Ему не только доставляли пищу из корейского ресторана, но и поставили в комнате низкий лакированный столик для еды, к которому Ли привык на родине, положили возле видеомагнитофона серию корейских видеокассет, принесли целый ящик магнитофонных записей народных и современных корейских песен.
В дверь постучали. Ли бросил взгляд на часы. Еда прибыла через пятнадцать минут после того, как он сделал заказ.
«Завидная оперативность», — подумал кореец, открывая дверь.
В комнату вошли двое молодых негров с судками, бидонами и тарелками в руках. По их комплекции можно было догадаться, что они каждый день проводят по несколько часов в борцовском зале и на боксерском ринге.
Они начали споро расставлять еду на столике и на полу. Следя за ловкими, уверенными движениями негров, Ли подумал: «Очевидно, с ними провели несколько занятий, обучая основным премудростям нашего корейского этикета и ритуалам».
Когда негры собрались уходить, Ли задал им один-единственный вопрос:
— Когда меня отсюда выпустят?
Негры переглянулись. Ли показалось, что они почувствовали к нему простую человеческую симпатию. И действительно, один из негров прошептал в ухо корейца:
— Извините, босс, но мы не знаем. Правда!
Ли вздохнул и проводил негров печальным взглядом. Когда они ушли, он задвинул на двери засов. Этот засов — и возможность самостоятельно то задвигать, то отпирать его — был единственным символом свободы, доступным Ли в его комнате в угловой башне замка Робсона в Вашингтоне.
…Все случилось удивительно обыденно. Он задержался на работе, проверяя, как продвигаются работы по постройке танкера для одной малайзийской фирмы. Во всем здании «Модерн шипбилдинг» оставались только он сам, секретарша и сторож.
Сторожа, как и секретаршу, очевидно, усыпили близкой по составу к хлороформу аэрозолью. А когда Ли, чуткое ухо которого встрепенулось из-за подозрительного шума, выглянул из кабинета, ему направили в лицо струю этого же вещества. Он свалился, потерял сознание. Очнулся уже на борту самолета, летевшего над Тихим океаном. С самолета его и охранника сбросили на парашютах. Они опустились в воду рядом со скоростным катером на подводных крыльях, который подобрал их и доставил до частного аэродрома неподалеку от Сан-Франциско. От Ли не стали скрывать, что его приводнение и посадка на скоростной катер произошли неподалеку от атолла Куре — двойника острова Мидуэй, лежавшего в 150 километрах к северу.
На прибрежном частном аэродроме под Сан-Франциско их ждал проворный турбовинтовой «Хавилланд». Приземлившись в середине маршрута для дозаправки, он доставил Ли в Вашингтон. Вся операция была проведена американцами. Но хитрый доминиканец, получив информацию от Дика, подменил катер, и Ли оказался у него.
