Платон Обухов - Несостоявшийся шантаж
США (Вашингтон)
Трехчасовая партия игры в гольф порядком измотала Робсона. Соперник — вашингтонский адвокат Дуайт Картер, традиционный консультант Робсона по запутанным юридическим проблемам, прежде всего в области уплаты налогов — оказался на редкость твердолобым. Исход встречи был неясен до последнего удара.
«Наверное, он специально промазал, ударив по мячу в последний раз, — подумал Робсон. Прикрыв глаза, он развалился на скамье, вытянув ноги, потягивая через трубочку ледяной апельсиновый сок. — С такой позиции в лунку попал бы даже младенец. Но миллионы, которые он зарабатывает благодаря моим заказам, кажутся куда привлекательнее победы надо мной на площадке для гольфа…»
Доминиканец усмехнулся. Насколько же велико его могущество, если даже имеющие обширную клиентуру и устойчивые доходы, исчисляющиеся сотнями тысяч долларов в год, вашингтонские юристы боятся выиграть у него в гольф, не хотят потерять его благосклонность.
В огромном зеркале, оправленном в характерную для эпохи барокко вычурную золоченую раму с ангелочками, раковинами, тритонами и нереидами, Робсон увидел Лукрецию. Она подошла к нему, мягко коснулась плеча узкой ладонью.
— Эксперт ждет уже двадцать минут…
— Да-да, — откликнулся Робсон, с трудом поднимаясь на ноги, — я помню…
После напряженной игры мускулы ног сильно болели. По телу разлилась непривычная тяжесть. Лукреция с тревогой посмотрела на любовника.
— Тебе бы надо принять таблетку, — предложила она.
Доминиканец кивнул головой. Лукреция исчезла из комнаты и через несколько секунд вернулась с коричневой стеклянной баночкой. Робсон вытряхнул оттуда две таблетки «тоноглутала», положил их в рот, запил ледяным соком. Оперся на руку Лукреции и спустился в конюшню.
Там их уже ждал профессор Майкл Ван Гроот. Длинные волосы ученого были небрежно всклокочены, рубашку он явно позабыл отдать погладить, галстук он купил, наверное, лет пятнадцать назад. Сейчас в моде были совсем другие. Но, несмотря на неряшливый внешний вид, Ван Гроот был великолепным специалистом. Робсон всегда доверял ему экспертизу картин, которые он собирался купить, и ни разу не разочаровался в своем выборе.
Сейчас профессору предстояло определить подлинность картин, присланных младшим братом Мануэля Эскобара. По совету Лукреции Робсон решил держать у себя Эскобара до тех пор, пока его люди не компенсируют упущенную возможность завладеть трейлером с картинами из Лувра.
Эскобара поместили в роскошную комнату в восточной башне замка. Однако у дверей ее стояли бессменно пять сторожей. Снаружи окна комнаты были защищены многочисленными электронными датчиками. Любые попытки освободить Эскобара, дать ему возможность спуститься по веревке или подняться в воздух с помощью вертолета, были бы непременно замечены.
Эскобару не потребовалось много времени, чтобы понять: возможность побега исключена. Он покорно попросил дать ему телефон. Через несколько часов беспрерывных звонков Мануэль Эскобар связался, наконец, со своим младшим братом.
Сначала брат предложил выкупить Мануэля за мешочек колумбийских изумрудов. Робсон хотел было согласиться, но Лукреция решительно воспротивилась этому. «Изумруды может купить любой, у кого есть деньги, — резонно заметила она. — Но трейлер, который наши люди упустили, был набит не банкнотами, а картинами! Пускай колумбийцы расплачиваются за своего главаря тоже картинами!»
На счастье Эскобара, он в свое время успел вложить нажитые за счет поставок кокаина в США деньги не только в антикварные «роллс-ройсы», редкостные бриллианты и меха, но и в картины западноевропейских импрессионистов.
— Клод Моне — настоящий, Ренуар тоже, — уверенно шел мимо прислоненных к лошадиным стойлам полотен Майкл Ван Гроот, — Берта Моризо истинный, хотя и довольно слабая работа, а здесь… здесь начался целый ряд подделок! Фальшивый Писсарро, Дега, Сезанн. Нет, так дело не пойдет! Здесь одни фальшивки, в которые затесался единственно подлинный ранний Гоген!
— Итак, — холодно взглянула на посланца Пабло Эскобара Лукреция и начала загибать пальцы, — один Клод Моне, два Ренуара, по одному Эдуарду Мане и Гогену. Маловато!
Колумбиец пожал плечами. Он лишь сопровождал картины в США. А отбирали их другие.
— Сколько стоят эти картины? — повернулась Лукреция к эксперту.
Ван Гроот наморщил лоб:
— Примерно, пятнадцать миллионов…
— В трейлере, который вез шедевры из Лувра, было картин на миллиарды долларов! — живо обернулась к Робсону Лукреция. Доминиканец пожал плечами. Пятнадцать миллионов тоже на дороге не валяются. Тем более, если они заключены в полотнах, как-никак, мирового класса!
— Если вы еще добавите изумрудов миллионов на десять, получите своего главаря! — испытующе посмотрела на колумбийца любовница Робсона.
Посланец Пабло Эскобара с готовностью полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда на вид весьма увесистый кожаный мешочек. Как видно, перед отлетом из Меделина его уполномочили доплатить разницу изумрудами.
— У вас есть электронные весы?
Робсон щелкнул пальцами. Один из боевиков, стоявших у него за спиной, сорвался с места и бросился искать весы.
Лукреция пожалела, что не запросила больше.
Пока боевик бегал за весами, Робсон связался по телефону с нью-йоркской биржей и узнал мировые цены на изумруды. Он назвал колумбийцу примерный вес камней, которые стоили бы десять миллионов долларов. Тот согласно кивнул головой.
Через три минуты они ударили по рукам. Робсон вручил колумбийцу электронный ключ от комнаты, в которой томился Мануэль Эскобар.
— Если вам понадобится машина, — бросил на прощанье колумбийцу Робсон, — не стесняйтесь, обращайтесь к моим людям.
Монако
Перед тем, как посетить казино, Олег и Марта нанесли визит в магазин готового платья. Правда, для этого им пришлось пройти всего несколько десятков метров — княжество Монако совсем невелико.
Олег долго выбирал фрак и белую манишку, прикладывал к ним бабочку. Ему хотелось выглядеть безукоризненно.
Марта тем временем волновалась, покупая себе вечернее платье. Едва она отдавала предпочтение одному, как ей тут же казалось, что другое не хуже. Хорошо, Олег пришел на помощь. Присмотревшись к длинному ряду платьев, он ткнул пальцем в шелковую модель Нины Риччи и уверенно изрек: «Вот это!»
Марта зашла в примерочную кабинку. Служащий магазина восхищенно заметил:
— У вас идеальная фигура, мадам! Вы, случайно, не манекенщица?
— Наверное, я стою тебе кучу денег, — доверчиво прижалась Марта к Смирнову, когда они вышли на оживленную рю Пигаль.
Вместо ответа Олег поцеловал ее в губы.
Они пообедали в ресторане «Ритца». Затем Смирнов проконсультировался у портье, в какое казино лучше всего сходить.
— Многие предпочитают «Льва», месье, но я лично от него не в восторге. Туда вторглись игорные автоматы, и настоящим игрокам приходится продираться через толпы американских туристов в шортах и майках, воображающих, что они попали в Лас-Вегас. Лучше вам сходить в «Парижское кафе», — портье оценивающе оглядел Олега с ног до головы. — Это казино недавно реконструировали, и оно теперь выглядит точно так же, как в начале века.
«Парижское кафе» и впрямь выглядело шикарно. Реставраторы порядком потрудились, восстанавливая его колонны с прихотливыми капителями в стиле «модерн», оригинальные лепные украшения и чугунные решетки на окнах.
У входа в казино на Олега и Марту холодно посмотрел лиловый зрачок ультрасовременной видеокамеры «Панасоник». Олег знал: отснятая информация немедленно попадет в банк данных казино, где ее проверяют и процеживают мощные компьютеры. Все казино мира были связаны между собой компьютерными линиями связи. С их помощью они обменивались информацией о нечистоплотных и некредитоспособных игроках, обо всех темных личностях, визиты которых в эти заведения были бы крайне нежелательны.
Раньше можно было сфальшивить, допустим, в казино в Маниле и после этого свободно появиться в казино в Мадриде. Теперь такая возможность была исключена. Мошенники автоматически становились изгоями во всех казино мира.
Олег и Марта, как и следовало ожидать, беспрепятственно прошли в дверь «Парижского кафе». В просторном зале казино, богато украшенном позолотой — в соответствии с теми вкусами, которые диктовала мода начала двадцатого века, — у Марты просто разбегались глаза. Она не знала, на что ставить и с чего начать.
—Начнем с рулетки, — шепнул Олег.
Они подошли к вертящемуся кругу с цветными делениями. В нем кувыркался костяной шарик. Он должен быть идеально сферической формы. За этим следит специальная комиссия во главе с хозяином казино. Рано или поздно во время своих забегов по кругу шарик начинает терять микроскопические частицы, его сферическая поверхность перестает соответствовать идеалу, и его тут же изымают. А на круг кидают новый.
