Сергей Донской - Глаз урагана
Когда, наконец, Наташа решилась открыть глаза, она увидела человека, быстро идущего по проходу между склепами. Он был одет в серую египетскую рубаху с широкими рукавами. Лицо закрывали складки белой чалмы. Но стоило Наташе обратить внимание на туфли идущего, как она опознала в нем Галатея. Сменив европейский костюм на арабский, он не удосужился переобуться.
Литая подошва, сказала себе Наташа, слюнявя палец, чтобы вытереть испачканное землей колено. Беда не приходит одна. И является она в мягких туфлях на литой подошве. Бесшумной поступью.
Обратив внимание, что на площадку просочились несколько мальчишек, внимательно разглядывающих ее ноги, Наташа поспешила встать. Галатей поманил одного из мальчишек, протянул ему деньги и что-то сказал по-арабски. Тот свистнул, призывно махнул рукой, и вся компания понеслась прочь, оглашая кладбище ликующими голосами.
Город Мертвых больше не казался безлюдным. Среди зелени и каменных строений виднелись человеческие фигуры. Но стоило Наташе пристально посмотреть на египетского бомжа, высунувшегося из черного пролома в ограде, как он попятился и скрылся из виду. Здешние обитатели больше не внушали страха. Наоборот, они сами побаивались Наташу.
– Что дальше? – спросила она у приблизившегося Галатея. – Какие еще будут указания? Я должна буду охотиться на диких верблюдов? Ходить по горящим углям? Грабить пирамиды?
– Диких верблюдов в природе давно не существует, – сказал он. – Костры на такой жаре разводят только самоубийцы. А вот с пирамидами вы попали в точку.
Наташа отвернулась и посмотрела на старика, скрючившегося в тени развалин фонтана. По пути туда он потерял свои восточные тапки с загнутыми носами и оставил кровавый след. Как будто раздавленные вишни просыпал. Вперемешку со смородиной.
Галатей тоже взглянул на старика. Тот не подавал признаков жизни. Неподвижно лежал кучей тряпья. Приблизившись, Галатей пнул его под ребра. Услышав сдавленный стон, Наташа попросила:
– Не надо.
– Если бы вы оказались в его власти, – сказал Галатей, – он бы с вами не церемонился.
– Все равно не надо.
– Как вам будет угодно. Идемте отсюда. Полагаю, нам тут больше делать нечего.
Вопреки сказанному Галатей не двинулся с места. Задумавшаяся Наташа не обратила на это внимания.
– Что теперь со мной будет? – пробормотала она. – Они это так не оставят.
– Американцы?
– Американцы, египтяне… Какая разница?
– Нам бы только день простоять да ночь продержаться, – загадочно произнес Галатей.
– Вы о чем?
– Сейчас мы вместе отправимся в ваш отель «Виктория». Вы соберете вещи и переночуете у меня.
– Э, не-ет! – покачала головой Наташа.
– У меня, – безмятежно повторил Галатей. – А утром мы сядем в такси и совершим путешествие к пирамидам.
– Зачем?
– Во-первых, стыдно не интересоваться историей. Во-вторых, ближе к вечеру в Гизу прибудет машина из ливанского посольства, которая доставит вас в безопасное место, откуда вас переправят на родину. Послезавтра обнимете своего супруга, обещаю.
– Зачем такие сложности? – поморщилась Наташа.
– А вот это вам знать не положено, Наталья Николаевна, – отрезал Галатей.
– Ему положено, да?
Перехватив Наташин взгляд, он посмотрел на Хакима и успел заметить, как тот непроизвольно пошевелил ногами.
– Старик без сознания, – заявил Галатей. – К тому же он ни бельмеса не понимает по-русски.
– И все равно, – сказала Наташа, – на вашем месте я бы не выбалтывала секреты в присутствии посторонних.
Она была совершенно права. Хаким не только прислушивался к разговору, но и отлично понял, о чем идет речь. Галатей же лишь пренебрежительно отмахнулся. Наташа пожала плечами. Ему виднее. Ее дело маленькое. Выполнять все инструкции, чтобы возвратиться на родину целой и невредимой. Скорей бы! Никогда еще Наташа не скучала по дому так сильно.
Глава пятнадцатая
Развалившись в кресле перед телевизором, Галатей методично нажимал кнопку на пульте. На экране мелькали певцы и певицы, дикторы и политики, кадры из цветных и черно-белых фильмов. На электронном таймере высвечивались цифры 03:44:12… 13… 14… 15…
Жизнь шла своим чередом. Ночь медленно отползала на запад, теснимая утренней зарей. Операция близилась к завершению.
Спать в кресле было неудобно, но Галатей не поддался искушению улечься на кровать рядом с женой Верещагина. Одно искушение влечет за собой следующее, и так далее, и так далее. Цепная реакция. Галатей, подобно всем людям, был подвержен множеству искушений и часто пасовал перед ними. Но это не означало полной капитуляции. Случалось и так, что удавалось перебороть инстинкты. Тогда Галатей мысленно обращался к Христу с полотна Крамского, как бы говоря: вот видишь, я тоже устоял. Спаситель молчал. Хотелось верить, что таким образом он выражал свое одобрение.
А если и нет? Плевать! Галатей прекрасно знал, каким подлецом чувствовал бы себя сейчас, воспользуйся он ситуацией. Одна кровать на двоих, томление женщины и страсть мужчины. Есть чем оправдаться. Но лучше жить так, чтобы пореже оправдываться. Перед случайными знакомыми. Перед женой. Перед сотрудниками и начальством. Перед самим собой, черт подери!
Отказав себе в сомнительном удовольствии, ты приобретаешь бесспорную выгоду: чистую совесть. Если кому-то этого мало, то пусть поступает, как ему заблагорассудится. Галатей же сидел в кресле, периодически просыпался, пялился в телевизор и, несмотря на усталость, в общем-то чувствовал себя превосходно. Гостиничный номер был его личной пустыней. Неизвестно, как насчет сорока дней и ночей, но сегодня Галатей себя обуздал. Ему было чем гордиться.
Сразу после вселения в номер Наташа затеяла водные процедуры и небольшую постирушку, после чего балкон украсился предметами дамского туалета, а их обладательница, нарядившись то ли в короткую ночную рубаху, то ли в длинную футболку, принялась шастать по комнате, располагаясь там и сям, принимая позы, одна картиннее другой. Ноги ее при этом постоянно оголялись, а взгляды и реплики были далеко не невинными. Будучи женщиной, она имела в своем распоряжении одно-единственное секретное оружие и пользовалась им на всю катушку.
Ужинали в соседнем кафе, естественно, без капли спиртного, хотя Наташа несколько раз недвусмысленно намекала, что хорошо бы промочить горло вином или пивом. Никак не реагируя на это, Галатей заказал жареных на вертеле голубей и множество разнообразных закусок.
Не подозревая подвоха, Наташа жадно уплетала пюре из баклажанов с кунжутом, фаршированные помидоры, тертый сыр и фрикадельки в соусе. А по возвращении в отель, когда ей вздумалось флиртовать снова, Галатей мстительно заявил:
– Пикантность местных блюд напрочь убивает пикантность ситуации. Сожалею, но все, что мы сегодня ели, было напичкано чесноком. Остается пошире распахнуть балконную дверь и поплотнее закрыть рты. Спокойной ночи.
С этими словами он погасил свет, уселся в кресло, положил рядом покрывало, включил телевизор на минимальную громкость и сделал вид, что не замечает раскинувшуюся на кровати гостью. Некоторое время она сопела и ворочалась, но потом уснула. Слава Аллаху. Галатей тоже задремал, периодически просыпаясь. Под утро с балкона потянуло прохладой, и он укрыл ноги покрывалом. Уютней не стало. Как ни мостись, как ни усаживайся, а сон в кресле не получается крепким и здоровым.
Вот и приходилось пялиться на экран. Лениво, бездумно, равнодушно. Пока на таймере не появились цифры 04:02:11. И пока не прозвучали арабские слова, выведшие Галатея из оцепенения.
Луксор. Русский. Неизвестные.
* * *Гостиничный телевизор был настроен на три основных канала, ведущих круглосуточную трансляцию: Арабское телевидение, Каирское телевидение и Си-эн-эн. Кроме того, по кабелю на экран поступали разноязычные фильмы, музыкальные клипы и почему-то множество мультиков, словно местная детвора смотрела их не только днем, но и ночью.
Проследив за охотой глупого кота Тома за хитрым мышонком Джерри, Галатей решил, что, скорее всего, мультфильм рассчитан на взрослых египтян, которые не видят особой разницы между потасовками рисованных зверушек и схватками относительно реальных киногероев с кинозлодеями. Джерри забрасывает Тома петардами, а Брюс Уиллис расстреливает террористов из пистолетов с обоймами на тысячу патронов, но законы жанра от этого не меняются. Добро побеждает зло, и оно должно быть с кулаками. Разве что в мультипликационном варианте кровь негодяев не проливается, а в боевиках она расплескивается по экрану, как из пробитой цистерны с кетчупом.
В реальности от кровопролития тоже никуда не деться.
Перескакивая с мультяшного канала на какую-то «мыльную оперу» с лейтмотивом «Педро, Педро, я всегда хранила тебе верность», Галатей ощутил легкий укол тревоги. Телевизионный Педро, сомневавшийся в целомудрии нареченной, слегка смахивал на Сашу Горовца, каким тот мог бы стать, отрасти он кудри, бакенбарды, усы и покрась их в черный цвет. Взглянув на часы, Галатей стал успокаивать себя: мол, если Саша в точности выполнил все инструкции, то сейчас он находится в полной безопасности.
