Гривадий Горпожакс - Джин Грин – Неприкасаемый. Карьера агента ЦРУ № 014
– Си-Би мог бы себе завести более утонченную секьюрити сервис, – заметил Лот, провожая его взглядом, и повернулся к Джину. – Во всяком случае, малыш, держи здесь ухо востро. Тут мне не все ясно. Скажи, откуда ты знаешь того толстяка, с которым мы столкнулись в ложе?
– Я все забываю тебе рассказать, где я был до приезда в «Манки-бар», – сказал Джин и заметил, как крепко сжались вдруг челюсти Лота, как впился в него сосредоточенный стальной взгляд.
– Быстро говори, пока нам не помешали, – сказал Лот.
Джин рассказал о письме Чарльза Врангеля, о своем визите в дом Лешакова-Краузе, о Кате и ее матери, о приходе дяди Тео, о разговоре с ним.
– Все это мне не очень понятно, Лот. Была ли там засада, и знают ли дамы Краузе про хобби их папочки, провокатор ли дядя Тео или просто адвокат, служащий концерна Си-Би Гранта…
– Можешь мне поверить, что у Гранта нет адвоката по фамилии Костецкий, – задумчиво произнес Лот.
– Неужели это человек Красавчика Пирелли?
– Не знаю.
– Красные?
– Не знаю.
– Кто бы он ни был, зачем я нужен ему? – воскликнул Джин.
– И этого, мой друг, я пока не знаю, – сказал Лот, нажимая на слово «пока».
– Да почему вдруг такой интерес к нашей несчастной семье?! – воскликнул Джин.
Лот положил ему на локоть тяжелую руку.
– Если бы я все уже знал, опасность была бы рассеяна за один день, – сказал он. – Послушай, Джин, будь осторожен каждую минуту и будь особенно осторожен здесь.
Джин рассмеялся.
– У тебя, по-моему, шпиономания. Может быть, ты и Ширли…
– Да нет, она, я думаю, вне подозрений. Можешь ухлестывать за ней сколько хочешь. Ведь ты у нас увлекающаяся натура, небось «Великого Гетсби» еще не выбросил из башки, а? – Лот дружески рассмеялся.
– Между прочим, хорошо бы вам, сэр, посмотреться в зеркало. Я ведь заметил, как ты любезничал с Лиз Сазерленд.
Лот серьезно и даже как будто печально взглянул на Джина.
– Вот что я должен сказать тебе, старик. Я люблю твою сестру и только ее. Я предан вашей семье, потому что я люблю Натали и люблю тебя, но мне нелегко сразу отказаться от своих привычек.
Он опорожнил бокал, бросил его на траву и встал.
– О ля-ля! – воскликнул он, потягиваясь и воздевая руки в закатное небо. – Последняя ночь немецкого вервольфа! Последняя ночь дикого зверя! Счастливой охоты и тебе, малыш!
Он сделал несколько шагов прочь, потом резко обернулся.
– Если увидишь где-нибудь здесь дядю Тео, немедленно ищи меня. Избегай разговора с ним. Пока.
В темноте по парку мелькали тени мужчин и женщин, иногда освещались лица, глаза, медлительные руки, искаженные рты..
– Внимание! Лиз Сазерленд покажет вывезенный ею из Египта «Танец живота».
– Смелее, Лиз!
Кто-то рухнул в бассейн.
– Пощадите бедную женщину, мистер Де-Сото.
– Не смейтесь, Ширли, я серьезно.
Они шли по аллее парка. В кустах иногда мелькали бледные лица грантовских телохранителей Ширли куталась в шиншилловый палантин, отворачивала от Джина печальное лицо.
– Я старше вас на двенадцать лет.
– Какое мне дело до этого!
– Не связывайтесь со мной, Джин.
– Что мне до того, что вы жена всемогущего Гранта!
Она остановилась и протянула руку. Он взял ее руку и почувствовал, что женщину бьет нервная дрожь.
– Прощайте, Джин.
Он не выпускал руки. В глазах Ширли загорелся вдруг сумасшедший огонек. Она зашептала:
– Сейчас мы простимся, и вы пойдете к морю. Там рядом с причалом для яхт есть маленький домик. Ждите на террасе.
Лот крепко держал за руку Лиз Сазерленд. Они пробирались сквозь кусты азалии к западному неосвещенному крылу дома. Сквозь заросли видны были отсвечивающие лунный свет стеклянные двери маленькой гостиной.
– Сюда, – отрывисто проговорил Лот.
– Вы просто сумасшедший, – слабо шептала Лиз. – Я порвала платье.
– Поменьше болтай! Пригнись! – он сдавленно хохотнул. – А теперь короткими перебежками до скульптуры.
Они перебежали освещенные луной мраморные плиты, спрятались в тени гигантской и страшной скульптуры Генри Мура, постояли там с минуту и побежали к дверям.
Без малейшего труда Лот открыл двери гостиной. Лиз проскользнула в темноту. Он последовал за ней, закрыл двери, задернул тяжелые шторы, нащупал на стене щеколду, зажег мягкий светильник и обернулся. Руки ее были прижаты к горлу.
Чесапикский залив был рассечен надвое дрожащей лунной полосой. Матово светились доски причала. Слабо покачивались черные контуры спортивных яхт. Здесь пахло йодом, гниющими водорослями, а налетавший иногда ветерок приносил дурманные запахи парка.
Джин стоял в тени, прижавшись спиной к дощатой стене домика, и курил в кулак. Прошло довольно много времени, пока на шею его легли нежные пальцы Ширли.
– Джин, милый..
Он прижал ее к себе. Она повлекла его вдоль стены. Щелкнул замок. Скрипнула дверь. В кромешной темноте душной комнаты он нашел ее дрожащие губы. Голова его закружилась.
– Кто вы, мой милый? – спросила Лиз, глядя на Лота все еще замутненными глазами.
– Я офицер Си-Ай-Эй, но к нашей романтической истории это не имеет никакого отношения.
Лот, как водится, курил, сыпал пепел на драгоценный ковер. Растрепанная голова Лиз Сазерленд, сексуального чуда студии МГМ, мечты подростков всего «Свободного мира», как водится, лежала у него на груди, словом, все было как в фильме «Только для взрослых».
– Когда мы снова увидимся, дорогой? – прошептала Лиз.
Лот мягко отодвинул ее голову, встал и быстро оделся. Проверил пистолет под мышкой. Открыл двери.
– Я бы вам посоветовал одеться, – усмехнувшись, сказал он девушке.
– Мы еще увидимся? – Лиз порывисто повернулась на софе.
Лот несколько секунд смотрел на девушку, любуясь ее безупречным телом, застрахованным на миллион долларов. Впрочем, сейчас он предпочел бы, чтобы на софе лежало не тело, а сумма страховки. Такой пузатенький, безобразный на вид, но аппетитный миллиончик.
– Чем черт не шутит, милая… – со вздохом развел он руками…
…и вышел вон.
– …милый, милый, милый, если бы ты знал, как я несчастна, только не покидай меня, Джин, помни меня хотя бы полгода, ты моя радость, я твой друг навсегда, я всегда тебя буду любить…[41]
Лот вышел на лужайку, освещенную сверху тремя яркими лампами и сбоку мощным прожектором. В этом беспощадном свете лужайка, выглядевшая днем как глянцевитая картинка из журнала «Макколз», сейчас имела жалкий вид. Несколько присмиревших алкоголиков спали в шезлонгах. Повсюду валялись стаканы, тарелки, пачки из-под сигарет. Вконец измотавшиеся бармены все еще работали возле своих столов, смешивали коктейли нескольким наиболее стойким леди и джентльменам.
Лот взял крепчайший «Скотч на скалах» и отошел в сторону. Через стол от него стоял с рюмочкой водки дядя Тео Костецкий. С вежливым, но каким-то дурацки остекленелым любопытством он смотрел на Лота.
Лот поднял свой бокал и просалютовал дяде. Дядя тоже пригубил рюмочку.
– Рад вас видеть так близко, мистер Костецкий. Много слышал о вас, а вот встретиться не приводилось. Прозит!
– И я наслышан о вас, мистер Лот. Прозит!
– Знаете ли, есть люди, которые с первого взгляда располагают к дружеской беседе по душам. Вы из их числа, мистер Костецкий.
– Благодарю вас, мистер Лот, но я Брудерак.
– Какое это имеет значение? Ваше здоровье!
Они выпили.
– Так что вы скажете, мистер Брудерак?
– Знаете ли, мистер Лот, в наше время неустойчивой политико-экономической конъюнктуры коммерческие и правовые деятели вроде меня почти не имеют времени для отдыха. Увы…
Глазки дяди Тео приобрели жалобное выражение. Лот перегнулся через стол и приблизил свое жесткое лицо к круглому лику почтенного адвоката.
– Значит, ты не хочешь поболтать со мной, дядюшка Тео? – спросил он сквозь зубы.
– Нет, – прикрыв глазки, твердо сказал дядя Тео. Лот поставил бокал на стол и отошел.
– Пока нет, мистер Лот. Понимаете, пока…
Дядя Тео стоял с закрытыми глазами, с умоляюще прижатой к груди пухлой рукой.
На лужайке появилась Лиз Сазерленд. Исподлобья она взглянула на Лота. Лот дружески помахал ей рукой и скрылся в парке.
– Прощай, Джин. Бог даст, скоро встретимся в Нью-Йорке…
Джин последний раз поцеловал мягкие губы Ширли, осторожно открыл дверь и выскользнул на террасу.
В двух шагах послышался щелчок затвора фотоаппарата. От стены порхнула какая-то тень. В следующее мгновение Джин увидел бегущую по песку мужскую фигуру. На миг он застыл от ужаса, потом перемахнул через барьер и помчался в погоню за соглядатаем. Человек уже почти добежал до прибрежных деревьев парка, когда Джин настиг его и с размаху ударил по затылку. Человек споткнулся, упал, но тут же вскочил на ноги и повернулся лицом к Джину. Ребром ладони Джин пытался нанести ему удар. В сантиметре от своего горла соглядатай перехватил руку Джина и мощным движением закрутил ее за спину. Изо всех сил Джин ударил врага носком ботинка в надкостницу голени. Взвыв от боли, соглядатай выпустил руку Джина. Джин нанес ему страшный удар в переносицу и несколько раз еще ударил сгоряча по падающему телу.
