Гривадий Горпожакс - Джин Грин – Неприкасаемый. Карьера агента ЦРУ № 014
Пегие, вороные, гнедые красавцы с лоснящимися крупами, с мальчишескими фигурами жокеев в седлах медленно прогарцевали мимо трибун. Началась последняя разминка. Ипподром возбужденно загудел.
– Что же это был за гадкий мальчик? – тихо спросил Джин.
Ширли продолжала смеяться.
– Позже он покушался на мою честь. Ну-ну, я шучу. Кого вы играете, Джин?
– Рекорда. Мы с Лотом поставили на десять «грэндов».
Она округлила глаза.
– Ого! Может быть, вы внебрачный сын моего мужа?
– Нет, просто собираюсь пойти по его стопам. Это первый шаг. Надоела нищета.
В это время Лот притронулся к плечу Джина и протянул ему сложенную вчетверо газету.
– Взгляни-ка, малыш!
«Три трупа на дне карьера. Убийство или несчастный случай?Сегодня утром полиция Спрингдэйла обнаружила на дне заброшенного карьера три обгоревших мужских трупа в „форде“ выпуска 1958 года. Несмотря на найденную в машине бутылку из-под виски, полиция допускает возможность, что трое неизвестных стали жертвами убийства.
Итак, возможно еще одно тройное убийство. Было ли здесь преступление и будет ли оно раскрыто? В прошлом году, по сообщению ФБР, в стране каждый час совершалось одно убийство, каждые шесть минут – кража, каждые 37 секунд – ограбление. За первые семь месяцев текущего года преступность увеличилась на три процента…»
– Слушай, может быть, нужно заявить в полицию? – шепнул Джин Лоту.
– Браво! – шепнул Лот. – Состояние твоей головы начинает мне внушать опасение.
– Папочка! – крикнула Ширли своему мужу. – Кого ты играешь?
– Я играю французского лошадку, – прошамкал Си-Би Грант. – Она очень милая.
– О! – удивилась Ширли. – Ведь ты всегда играешь только своих лошадей.
– А кто тебе сказал, детка, что это не моя лошадка? – миллиардер взглянул на жену чистыми, как техасское небо, глазами.
– Это для меня новость, – Ширли засмеялась. – Вот скрытный старик!
– Похоже, что мы с тобой горим, – заволновался Лот. – Старый прохиндей доллара не выбросит на ветер.
Внизу, на галерее, творилась какая-то сумятица. Возникали и мгновенно рассыпались группки мужчин, пробегали возбужденные люди с зажатыми в кулак пачками серо-зеленых банкнотов.
– А вот мальчики играют русскую лошадь, – сказала Ширли.
– Смело, смело, – пробормотал безучастно старик. Вставший в своей ложе капитан Хайли что-то семафорил Джину и Лоту, делал какие-то предостерегающие жесты.
Пулей промчался мимо лож букмекер Ларри с окаменевшей на лице улыбкой.
– Мальчики, боюсь, что вы погорели, – взволнованно сказала Ширли. – Вряд ли Рекорду дадут взять приз, если Си-Би играет против. Может быть, еще можно…
Лошади уже шли к старту.
– Да ведь это же честные скачки! – воскликнул Джин.
– Конечно, – тихо, себе под нос сказал Си-Би. – Просто Матч, я думаю, сильнее.
– Все были убеждены, сэр, что вы играете Рекорда, – сказал Лот непринужденно, хотя Джин видел, что он взбешен.
– Все всегда все за меня знают, – проворчал Си-Би.
Ударил гонг. Лошади взяли со старта и сплошной грохочущей копытами лавиной промчались мимо трибун.
За первым столбом обозначилась группа лидеров. По кромке шел Рекорд, голова в голову несся могучий Келсо, к ушам которого припал лучший американский жокей Билл Хартак. По внешней стороне выходил вперед Матч II с Ивом Сен-Мартеном. В этой же группе были Уилли Шумейкер на Пурпурной Красотке и сэр Гордон Ричардс на Мистере Уоте.
Ипподром, как всегда это бывает, трагически затаивший дыхание на старте, теперь, после виража, заревел:
– Рекорд, вперед!
– Келсо!.. Келсо!.. Келсо!
– Уилли, сделай их, милый!
– А-а-а!
На дальней прямой лидеров достали Ларкспур и Воспоминание. У виража образовалось что-то напоминающее толкучку, а «милая лошадка Матч II» спокойно по внешней стороне уходила вперед. Разрыв был уже не менее восьми корпусов, когда Рекорд наконец вырвался из кучи и начал доставать Матча.
Джин сжал кулаки. У него перехватило дыхание. Весь ипподром встал. Может быть, один лишь Си-Би Грант остался сидеть.
– Будьте любезны, немного левее, – смиренно попросил он Лота. – Мне не видно.
Бешеный сплошной рев висел над ипподромом. Облака остановились. Казалось, небесные ангелы в ужасе смотрели на землю, пораженные еще одной дикой странностью внуков Адама.
Семьдесят тысяч игроков! Общая сумма ставок – почти пять миллионов долларов!
Рекорд упорно доставал Матча. Разрыв уже составлял четыре корпуса, три, два… На голову сзади шел Келсо.
Рука Ширли опустилась, на руку Джина. Пальцы нервно сжались.
Матч II первым закончил дистанцию. Полкорпуса ему отдали Рекорд и Келсо.
– Ну вот и все, – сказал Лот и выбросил программку. – Было у моей мамы три сына: двое умных, а третий играл на скачках… Кого вы видите перед собой, леди и джентльмены? Мистера Лота минус двадцать «грэндов».
– Почему же двадцать? Десять с меня, – сказал Джин.
– Брось, я тебя втравил в эту историю, – сказал Лот.
– Ну-ну, дружище, не плыви, – Джин ободряюще взял Лота за плечо. – Каждый носящий штаны платит за себя.[39]
– Не вешайте носы, мальчики, – сказала Ширли. – Хотите, через неделю мотнем на Кентукки-дерби? И папочка поедет. Сорвете там куш.
Она легонько стукнула Джина по плечу, да как раз прямо по ране. Он еле сдержался, чтобы не скрипнуть зубами. Его разбирала злость.
– В мире, мадам, есть еще кое-что другое, кроме Кентукки-дерби, Закатных ставок и Золотого кубка Аскота…
Она сделала вид, что не заметила его раздражения.
– Си-Би, ты в выигрыше. Ужин с тебя! – крикнула она мужу.
– Договорились, – подмигнул ей Грант и встал. Словно по команде, вся компания стала очищать помещение.
– Я вас не отпускаю, – шепнула Ширли Джину. В дверях ложи Джин увидел вросшую в массивные плечи голову дяди Тео Костецкого. Замороченно-остекленелыми глазами дядя Тео взглянул на Джина, торопливо поклонился ему и подошел к Гранту, что-то зашептал. Грант на ходу что-то буркнул, и дядя Тео боком-боком, с автоматическими извинениями затесался в толпу.
– Кто это? – резко спросил Лот Джина, провожая глазами лысину, покрытую нежным пушком. – Откуда ты его знаешь?
– Кто это, Ширли? – спросил Джин.
– Си-Би, с кем ты сейчас говорил? – спросила Ширли.
– Точно не знаю, кто-то из моих служащих, – кротко улыбнулся старик. – Всех не упомнишь, детка.
Охрана Гранта тем временем расчищала дорогу своему патрону, дюжими плечами оттирала газетчиков, фоторепортеров и любопытных. Все же несколько блицев сверкнуло над головами, когда Си-Би, Ширли, Джин, Лот, Лиз Сазерленд и вся компания шли по проходу к автомобилям. О наша великая цивилизация!
Си-Би Грант – это «черное золото», концессии в Кувейте, бензоколонки в Южной Америке, радиокомпании и телестудии. Си-Би Грант – это дворцы в Техасе, Майами, Швейцарии и на Лазурном берегу, яхта водоизмещением в семьсот тонн, два вертолета и трансатлантический лайнер. Си-Би Грант – это поместье на берегу Чесапикского залива, сто пятнадцать комнат и сотня слуг, парк и угодья площадью в три тысячи пятьсот акров, необозримая площадка для игры в гольф. Си-Би Грант – это почти миллиард долларов.
Си-Би Грант сидел в огромном вольтеровском кресле, свесив через кожаный подлокотник свои длинные вялые ноги. Под ногами его лежал, внимательно глядя на присутствующих, дог по кличке Лайон. Он и впрямь напоминал льва, этот темно-желтый гигант с длинными бурыми полосами вдоль позвоночника. Глаза же, на редкость умные и сообразительные, делали его вполне полноправным участником маленького импровизированного совещания, происходившего на вилле «Желтый крест», восточной резиденции Гранта в пятидесяти милях от Уимингтона.
Несколько почтенных людей расположились в разных местах обширного, мягко освещенного кабинета, обставленного дорогой антикварной мебелью периода Революции. Кто сидел на софе, кто на кожаном пуфе, один так просто на ковре возле камина. Позы были непринужденны. В руках джентльмены держали стаканы толстого стекла. Один лишь Тео Костецкий, всей своей жизнью приученный к аккуратности и собранности, совершенно в душе не одобряющий все эти американские вольные позы, похлопывание по плечам, «Боб», «Дик» и так далее, сидел за длинным полированным столом, деловито вылупив на Гранта свои неподвижные глазки.
Из-за плотно прикрытых окон с лужайки слабо доносились голоса молодых гостей, музыка. Разговор в кабинете велся в излюбленной Грантом вяловатой, непринужденной манере, между тем как каждое слово всемогущего Си-Би наматывалось на ус собеседниками.
– …а кстати, вот это дело с личными атомными убежищами, – говорил Грант. – Помогут они нам, если у мистера Кея разгуляются нервы? Как вы считаете, Монти?
