Эрик Амблер - Путешествие внутрь страха
— Выстрелю. Можете даже не сомневаться.
Улыбка сделалась шире.
— Так вы носите револьвер?
— Само собой. А теперь, извините… — Грэхем пошел вперед, намереваясь, если Банат не подвинется, оттолкнуть его плечом, но тот, ухмыляясь, уступил дорогу.
— Поосторожней, месье, — сказал Банат и засмеялся.
Обернувшись на нижней площадке лестницы, Грэхем промолвил:
— Вряд ли осторожность необходима. Эти подонки ни за что не станут рисковать шкурой и связываться с вооруженным человеком.
Ухмылка исчезла с лица Баната. Не ответив, он повернулся и прошел в свою каюту.
Когда Грэхем добрался до палубы, с него тек пот, а ноги стали как ватные. Встреча вышла неожиданной, и это помогло: он вел себя, если поразмыслить, неплохо. Он сблефовал. Банат после их разговора, вероятно, задумается, а нет ли у него и впрямь второго пистолета. Но слишком надеяться на это нельзя. Перчатки брошены. Блеф может раскрыться. Во что бы то ни стало необходимо заполучить револьвер Хозе.
Грэхем быстро обошел навесную палубу. Халлер, неспешно прогуливавшийся под руку с женой, пожелал ему доброго утра, но Грэхем хотел говорить только с Жозеттой. Здесь ее не было. Он поднялся на шлюпочную палубу.
Жозетта беседовала там с молодым офицером. В нескольких ярдах дальше стояли мистер Куветли и чета Матисов; краем глаза Грэхем заметил, что они выжидающе смотрят на него, и притворился, будто не видит.
Грэхем приблизился к Жозетте; та приветствовала его улыбкой и многозначительным взглядом, говорившим, что она уже устала от итальянца. Офицер буркнул «доброе утро» и сделал попытку возобновить прерванную беседу, но Грэхему было не до любезности.
— Извините, месье, — сказал он по-французски. — Мне надо передать мадам сообщение от ее мужа.
Итальянец кивнул и вежливо отстранился. Грэхем поднял брови:
— Это личное сообщение, месье.
Офицер сердито покраснел и взглянул на Жозетту; та доброжелательно кивнула и что-то произнесла по-итальянски. Офицер улыбнулся, сверкнув зубами, снова одарил Грэхема хмурым взглядом и гордо удалился.
Жозетта хихикнула:
— Зря вы так сурово с бедным мальчиком; он держался очень мило. Неужели не могли придумать ничего лучше, чем сообщение от Хозе?
— Брякнул первое, что пришло на ум. Мне нужно с вами поговорить.
— Это хорошо. — Она одобряюще кивнула и лукаво посмотрела на Грэхема. — Я боялась, что вы всю ночь станете ругать себя из-за того, что было вечером. Только не глядите так мрачно, а то мадам Матис внимательно за нами следит.
— У меня мрачно на душе. Кое-что случилось.
Улыбка пропала с губ Жозетты.
— Что-то важное?
— Да, важное. Я…
Она бросила взгляд за его плечо.
— Давайте лучше ходить туда-сюда и делать вид, будто обсуждаем море и солнце. А то начнутся сплетни. Мне все равно, что люди болтают, но все же не хочется угодить в неловкое положение.
— Хорошо. — Они зашагали по палубе. — Когда я вечером вернулся в каюту, я обнаружил, что револьвер из чемодана похитили.
Жозетта остановилась.
— Правда?
— Чистая правда.
Они пошли дальше.
— Возможно, это стюард.
— Нет. В каюте побывал Банат. После него остался запах.
Она помолчала.
— Вы кому-нибудь сказали?
— Жаловаться бесполезно. Револьвер наверняка уже на дне моря. Я не смогу доказать, что его украл Банат. Да и не станут меня слушать после той сцены, которую я вчера устроил у эконома.
— Что вы собираетесь делать?
— Просить вас о помощи.
Она быстро на него посмотрела:
— Какой?
— Прошлой ночью вы говорили, что у Хозе есть револьвер и что вы готовы его для меня достать.
— Вы серьезно?
— Никогда в жизни не был так серьезен.
Жозетта закусила губу.
— Но что я скажу, если Хозе заметит пропажу?
— А он заметит?
— Может.
Грэхем начал выходить из себя:
— Вы же сами это вчера предложили.
— А разве вам обязательно нужен револьвер? По-моему, проку от него не будет.
— И вы сами говорили, что мне надо носить оружие.
Жозетта насупилась.
— Вы тогда испугали меня. В темноте легко напугаться, но днем все совсем по-другому. — Вдруг она улыбнулась. — Ах, дорогой, ну зачем вы такой серьезный. Подумайте о чудесных днях, которые мы вместе проведем в Париже. Тот человек не сделает вам ничего дурного.
— Боюсь, сделает. — Грэхем сообщил ей о встрече у лестницы и добавил: — Да и зачем ему красть револьвер, если он не задумал ничего дурного?
Жозетта замялась, потом медленно произнесла:
— Ладно. Я попробую.
— Прямо сейчас?
— Да, если хотите. Револьвер в ящике Хозе внутри каюты. Хозе читает в салоне. Вы подождете меня тут?
— Нет, спущусь вниз. Я не в том настроении, чтобы беседовать с собравшимися здесь.
Они сошли по ступенькам и ненадолго остановились возле поручней у подножия трапа.
— Я побуду здесь. — Он сжал ее руку. — Жозетта, милая, мне не выразить словами, как я вам благодарен.
Она улыбнулась — словно маленькому мальчику, которого пообещала угостить конфетами.
— Расскажете в Париже.
Проводив Жозетту взглядом, Грэхем прислонился к поручням. Ей потребуется не больше пяти минут. Некоторое время он смотрел, как длинная изогнутая волна, распространявшаяся от носа корабля, сталкивается с другой, бегущей от кормы, и дробится в пену; потом сверился с часами. Три минуты. По трапу застучали шаги; кто-то спускался.
— Доброе утро, мистер Грэхем. Сегодня вы хорошо себя чувствуете? — Это был мистер Куветли.
Грэхем повернул голову:
— Да, спасибо.
— Месье и мадам Матис рассчитывали сыграть после полудня в бридж. Вы умеете в бридж?
— Умею. — Грэхем знал, что отвечает не слишком учтиво, но боялся, что мистер Куветли к нему чересчур привяжется.
— Так, может, соберемся вчетвером?
— Непременно.
— Я не очень хорошо играю. Трудная игра.
— Да. — Краем глаза он заметил Жозетту: она появилась на палубе из двери, ведущей к каютам.
Мистер Куветли бросил на женщину беглый взгляд и понимающе ухмыльнулся.
— Так, значит, после полудня, мистер Грэхем.
— Буду ждать с нетерпением.
Мистер Куветли удалился. Подошла Жозетта:
— Что он говорил?
— Приглашал поиграть в бридж. — Что-то в ее лице заставило сердце Грэхема бешено забиться. — Достали? — выговорил он.
Она помотала головой:
— Ящик заперт. Ключи у Хозе.
Грэхем ощутил, как тело покрылось капельками пота. Он уставился на Жозетту, не находя, что сказать.
— Что вы на меня так смотрите? — сердито воскликнула она. — Я не виновата, что Хозе держит ящик под замком.
— Не виноваты. — Теперь Грэхем понял, что она и не собиралась добывать ему револьвер. Ее нельзя упрекать: ждать, что Жозетта станет ради него красть, — значит требовать от нее слишком многого. Но он так рассчитывал на тот револьвер. Что же теперь делать, черт побери?
Жозетта коснулась его руки:
— Вы обиделись на меня?
Он покачал головой:
— Чего обижаться? Нужно было беречь свой. Носить его в кармане. Просто я очень надеялся, что у вас получится. Я сам виноват. Но я ведь уже говорил вам: не привык я к таким вещам.
Она рассмеялась:
— Не тревожьтесь. Я вам кое-что скажу. Этот человек не носит пистолета.
— Как? Откуда вы знаете?
— Сейчас, когда я возвращалась, он поднимался по лестнице передо мной. Одежда на нем мятая и тесная. Если б у него в кармане лежал пистолет, я бы заметила.
— Вы уверены?
— Конечно. Иначе бы не стала вам говорить.
— Но если пистолет маленький… — Грэхем осекся. Девятимиллиметровый самозарядный пистолет маленьким быть не может. Он должен весить пару фунтов и места занимать тоже много. В кармане такую штуку носить никто не станет — оставит в каюте. Да…
Жозетта не отрываясь наблюдала за ним.
— Что такое?
— Пистолет у него в каюте, — медленно вымолвил Грэхем.
Она поглядела ему в глаза:
— Я могу сделать так, что он уйдет из каюты и долго не будет возвращаться.
— Как?
— Поможет Хозе.
— Хозе?
— Успокойтесь, я ни о чем ему не проболтаюсь. Сегодня вечером Хозе будет играть с вашим Банатом в карты.
— Да, Банат — заядлый игрок. Но предложит ли ему Хозе?..
— Я скажу Хозе, что видела у того человека раскрытый бумажник с кучей денег. А дальше уж положитесь на Хозе — играть они будут.
— Вам удастся это устроить?
Жозетта сжала его руку:
— Разумеется. Я не хочу, чтобы вы волновались. А если отнять у него пистолет, вам ведь нечего будет бояться?
— Да. Мне нечего будет бояться, — задумчиво откликнулся Грэхем. Все так просто; и как он раньше не додумался? Впрочем, раньше ему не было известно, что при себе пистолета Банат не носит. Отбери у него пистолет — и он не сможет стрелять. Логично. А если не сможет стрелять — его не стоит опасаться. Тоже логично. Хорошие планы всегда просты.
