Джоби Уоррик - Тройной агент
— Ее карьера шла вверх по крутой траектории, как ракета! — сказал один сотрудник ЦРУ, работавший в Центре антитеррора бок о бок с Элизабет Хэнсон. — С ее помощью мы выводили плохих людей из дела. Навсегда. Так их прижали, что им стало трудновато спрятаться даже на Территории племен.
Некоторые коллеги сравнивали Хэнсон с Дженнифер Мэтьюс, еще одной известной в ведомстве женщиной, тоже работавшей когда-то наводчицей на цель и дослужившейся до высоких постов. Какое-то (короткое, правда) время они работали вместе и даже дружили, но потом их пути разошлись. Когда в конце 80-х на службу поступила Мэтьюс, ЦРУ во многом было другим, женщин в конторе было все еще сравнительно мало, бушевала холодная война, и почти вся шпионская романтика целиком оставалась в ведении оперативников-мужчин, назначавших осведомителям тайные встречи в убогих барах Вены и Будапешта. А Хэнсон, наоборот, принадлежала к когорте новых сотрудников, набранных на службу после событий 11 сентября. Кое-кто из них называет себя «поколением виндоуз»: молодые, высокообразованные и убежденные во всемогуществе управляемой ими техники. Оперативники и осведомители будут нужны всегда, но после 11 сентября уже не они правят бал.
— Теперь главное — как соединять точки, — сказал другой сотрудник. — Интерпретация и интерполяция — вот задачи. Проблема в том, чтобы одновременно ориентироваться во множестве информационных полей, сопоставляя мириады данных из разных источников. Как состыковать одно с другим, чтобы раскрыть вражеский план или чтобы найти главаря, который думает, что спрятался.
А еще теперь на переднем плане твердость характера. Товарищи вспоминают, как напугала их однажды Хэнсон, которой тогда было двадцать девять, ввязавшись в жаркий спор о потенциальной мишени с армейским полковником. Когда этот военный, старший офицер, попытался отмахнуться от молоденькой наводчицы, Хэнсон набычилась и изрекла:
— Мое целеуказание безошибочно, сэр. Так что либо берите цель вы, либо мы сами справимся!
Весна катилась в лето, а Элизабет Хэнсон готовилась к переводу в Афганистан, в Кабул, к первой в ее жизни работе на ЦРУ в горячей точке. Но перед отбытием ей предстояло еще навести перекрестие прицела на неуловимого и вдруг ставшего особо опасным Байтуллу Мехсуда.
Утром 22 июня Джеймс Логан Джонс, генерал морской пехоты в отставке и советник по национальной безопасности в администрации Обамы, отправился в столицу Пакистана Исламабад для неотложных встреч с гражданским и военным руководством страны. В пресс-релизах эти встречи описывались как обычные консультации по вопросам стратегии Вашингтона в Афганистане. На самом деле, главной темой повестки дня был Мехсуд и его «устройства».
Пакистанские официальные лица непреклонно стояли на том, что ядерный боезапас страны защищен надежно, но некоторой отличной от нуля вероятности появления у «Талибана» грязной бомбы не отрицали. Однако и в этом случае, как они считали, правительство президента Азифа Али Зардари должно быть обеспокоено намерениями Мехсуда куда больше американцев. Если в ближайшие недели и возможен взрыв «грязной бомбы» в каком-либо из крупнейших городов мира, то удару куда скорее подвергнется Пешавар или Карачи, нежели Нью-Йорк или Лондон.
Исламабад во всем этом радовало только то, что администрация Обамы вдруг проявила интерес к Байтулле Мехсуду. Над этим предводителем талибов уже висело официальное обвинение в убийстве 27 декабря 2007 года бывшего премьер-министра страны Беназир Бхутто, через пару месяцев после совершения которого он объявил правительству Пакистана войну. Мехсуд посылал смертников взрывать армейские казармы и полицейские посты, а прославился тем, что захваченным в плен солдатам-новобранцам собственноручно отрезал головы. Пакистанские генералы уже и так готовились к эскалации военных действий против укрепившегося в горах «Талибана»; в деревнях вдоль границы с Афганистаном давно шли кровопролитные стычки. А ЦРУ со своими беспилотными роботопланами (к которым в Пакистане, вообще-то говоря, относятся очень по-разному) не оказывало практически никакой помощи. В США давно поняли, что клан Мехсуда представляет собой проблему главным образом для своих, для пакистанцев, и совершенно не горели желанием будить очередную спящую собаку — становиться объектом мщения еще одной военной группировки, которая запросто может пересечь границу Афганистана и напасть на войска США.
Но известие о «грязной бомбе» все изменило. В администрации Обамы принялись негласно обсуждать проблему устранения Мехсуда, а пакистанские власти на сей раз как никогда искренне поддержали идею нанесения американцами удара с воздуха по их территории. «Остановите его», — обратившись к одному из членов делегации Джонса, взмолился некий представитель пакистанских органов безопасности.
Тем временем в Лэнгли усилия поисковиков и наводчиков на цель группы Элизабет Хэнсон начали приносить плоды: ежедневные телеграммы из Кабула и Исламабада все чаще несли вести о передвижениях близких к Мехсуду главарей «Талибана». В ЦРУ выдвинули новую гипотезу: а не связано ли происхождение загадочных устройств, появившихся у талибов, с тем, что какие-то приготовления «Аль-Каиды» сорваны ударами неумолимых «предаторов», и остатки рухнувшего проекта прибрали к рукам талибы. Когда-то сделать «грязную бомбу» грозился Халид Хабиб, один из взрывников «Аль-Каиды», но его планам положили конец в октябре 2008-го, когда в его автомобиль, ехавший по шоссе в Северо-Западном Пакистане, угодила ракета. Ближайшим союзником Хабиба и, предположительно, наследником, к которому перешло все его бомбовое производство, был Усама аль-Кини, тот самый главарь «Аль-Каиды», которого убили бомбой, сброшенной с «предатора» в новогодний праздник. Но, может быть, «Аль-Каида» передала теперь фабрику, где делают «грязную бомбу», Байтулле Мехсуду?
В ЦРУ давно обеспокоились крепнущими связями «Аль-Каиды» с пакистанской слабо оформленной конфедерацией разного рода боевых групп, и теперь команда Хэнсон занималась поиском живых тому примеров. Предоставленные самим себе местные экстремистские группы в большинстве своем соперничают друг с другом, регулярно сходясь в кровавых междоусобных битвах. Однако в последнее время, теснимые пакистанскими регулярными войсками с юга, к тому же находясь под постоянной угрозой гибели от ракет и бомб ЦРУ, боевики сделались сговорчивее и начали между собой сотрудничать, в результате чего могут стать еще во сто крат опаснее.
В конце июня Хэнсон занималась главным образом тем, что проглядывала секретные телеграммы в поисках имен помощников Мехсуда, как вдруг кто-то из осведомителей-пакистанцев донес, что на родине Мехсуда, где-то поблизости от его родового гнезда в городке Макине (Южный Вазиристан), имело место подозрительное сборище, куда явились обсуждать стратегию джихадисты самого разного толка. В списке гостей, состоявшем из одиннадцати фамилий, кроме самого Байтуллы Мехсуда упоминался высокопоставленный эмиссар «Аль-Каиды» Абу Яхья аль-Либи наряду с Сираджуддином Хаккани (сыном Джалалуддина), харизматичным молодым командиром, с недавних пор контролирующим мощную сеть, созданную Хаккани-отцом. Предполагаемой целью собрания было убедить Мехсуда пойти на временное соглашение с Пакистаном; как оба Хаккани, так и главари «Аль-Каиды», наблюдая продвижение пакистанской армии по Южному Вазиристану, встревожились: следующей могут прибрать к рукам и их территорию.
Хэнсон сделала кое-какие беглые выписки и, откинувшись в кресле, стала думать.
Представители «Аль-Каиды» бок о бок с обоими Хаккани сидят в гостях у Мехсуда, попивают чаек и обсуждают стратегию. Эти группы не первый год поддерживают между собой неформальные контакты. Но это уже нечто большее.
23 июня, когда Джеймс Логан Джонс завершал свои консультации в Исламабаде, ЦРУ нащупало брешь в тайне местонахождения Байтуллы и нового оружия, которое у него, к всеобщему ужасу, якобы где-то припрятано. В местах, контролируемых «Талибаном», засекли одного из мехсудовских командиров среднего звена и нанесли по нему удар. Быстро разработали план: ударить по Мехсуду, когда он появится на похоронах своего подручного. Правда, развитие событий неожиданно показало, что этот командир, некий Хваз Вали Мехсуд, доверенный помощник главы клана, скорее жив, чем мертв. Но жить ему оставалось недолго.
Перед рассветом 23 июня над Латакой, маленькой горной деревушкой на территории талибов в сорока милях к северо-востоку от Ваны (столицы Южного Вазиристана), кружил и кружил одинокий дрон. Внезапно две выпущенные им ракеты прорезали сырой предрассветный воздух и, обгоняя звуковые волны собственного свиста, устремились вперед, всеми сенсорами вцепившись в сложенное из саманных блоков строение на краю деревни. Сторонний наблюдатель мог бы увидеть только неяркую вспышку, вслед за которой дом словно раздулся изнутри и лопнул, взлетев на воздух тучей камней, пыли и дыма. Перебравшись через рухнувшие стены, в нагромождении обгорелой мебели и тюфяков соседи обнаружили изуродованные тела пяти рядовых боевиков-талибов и их предводителя Хваза Вали Мехсуда.
