Николай Черкашин - Арена. Политический детектив. Выпуск 3 [сборник]
— Нам пора.
Мы шли молча, держась за руки. Говорить было не о чем, мы понимали, что нас ждет.
В домах уже погасили огни, выключили телевизоры, бодрствовали лишь мы вдвоем.
На пересечении Тихоокеанского бульвара мы остановились.
— Пойдем за машиной, — сказал я.
И на бульваре все давно спали. Не колеблясь ни секунды, Нина села за руль, завела двигатель. Я обошел «Меркурий», она изнутри открыла дверцу, и я сел рядом с женой, стараясь ничего не трогать, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Мы подъехали к нашему дому, я отпер гараж и задним ходом Нина подогнала машину вплотную к «паккарду».
Она вылезла из кабины и подошла ко мне. Мы оба смотрели на багажник «паккарда».
— Иди в дом и подожди меня, — приказал я.
— Я помогу тебе, Гарри, — ее голос дрожал.
Я обнял Нину и прижал к себе. Я понимал, чего стоили ей эти слова.
— Я справлюсь сам.
— Тогда я постою у ворот, на всякий случай…
Она направилась к воротам, а я поднял с пола монтировку и, взломав замок, открыл багажник «Меркурия». А несколько секунд спустя откинул и крышку багажника «паккарда».
Я перевалил тело Одетт из одного багажника в другой. Нина так и стояла у ворот, а я сходил в бунгало, вернулся с «дипломатом», положил его рядом с телом девушки и опустил крышку багажника.
— Готово, — позвал я Нину. — Поехали.
Мы залезли в кабину. Наши плечи соприкоснулись. Я почувствовал, как она дрожит. Мы повернули на Тихоокеанский бульвар и, проехав несколько кварталов, остановились у тротуара. По пути домой мы никого не встретили.
Как только я запер входную дверь, Нина вскрикнула и упала без чувств.
Тело Одетт нашли следующим утром, в начале одиннадцатого. Я сидел в кабинете с девяти часов, каждую секунду ожидая звонка.
Я провел тяжелую ночь. Когда Нина пришла в себя, у нее началась истерика. С трудом мне удалось успокоить ее и заставить принять две таблетки снотворного. Убедившись, что она заснула, я пошел в гараж и вытащил из багажника чемодан Одетт. Я внимательно осмотрел багажник, чтобы удостовериться, что в нем не осталось следов пребывания тела Одетт. Я даже пропылесосил его.
Затем с чемоданом в руке я вернулся в дом и зажег газовый камин. Бросил в огонь красное платье и белую куртку, в которых Одетт появилась в «Пиратской хижине», рыжий парик, туалетные принадлежности. За ними последовал и разрезанный на куски чемодан.
За ночь я практически не сомкнул глаз. Утром Нина выглядела неважно. За завтраком мы перебросились лишь двумя-тремя словами. Нас тяготило предчувствие того, что полиция вскорости обнаружит тело.
Работать я не мог. И лишь курил одну сигарету за другой, не сводя глаз с телефона.
Когда же он наконец зазвонил, моя рука так сильно тряслась, что я едва не выронил трубку.
— Мы ее нашли! — возбужденно прокричал Ре-ник. — Ее привезли в полицейское управление. Я уже выхожу, не копайся.
С ним и Барти я столкнулся у лифта. Барти нетерпеливо нажимал на кнопку вызова.
— Она мертва, — пояснил мне Реник. — Ее убили. Тело обнаружили в багажнике украденного автомобиля на Тихоокеанском бульваре.
До полицейского управления мы домчались за несколько минут. Машина сразу въехала во двор. Четверо или пятеро мужчин в штатском окружили «Меркурий». Фотограф суетился около открытого багажника.
У меня похолодело внутри, когда вместе с Барти и Реником я вылез из кабины и направился к «Меркурию». В багажник я старался не смотреть.
— Как только фотограф закончит, немедленно отправьте тело судебному эксперту, — распорядился Реник. — А вы, — обратился он к детективам, — тщательно осмотрите машину. Ничего не упустите, — он вновь повернулся к багажнику. — Эй, а это что такое? Похоже на «дипломат» с выкупом, — он достал из кармана носовой платок, накрыл им ручку «дипломата» и потянул его на себя. — Почему он такой тяжелый? Неужели в нем деньги? — Реник положил «дипломат» на землю и открыл его. Вокруг сгрудились детективы. Газеты! — он посмотрел на Барти. — Что все это значит?
— Взгляни на ее платье, — ответил тот. — Бармен из «Пиратской хижины» говорил, что она была в красном платье и белой курточке. Она переоделась.
Я понимал, сколь рискованно оставлять на Одетт дешевое сине-белое платье, но никакие силы не могли заставить меня снять с трупа одно платье и надеть другое.
— Откуда взялось это платье? — удивился Реник. Затем повернулся ко мне. — Слушай, Гарри, возьми машину и поезжай к Марло. Спроси у его жены, было ли у Одетт такое платье, и привези кого-нибудь для опознания тела.
Я вытаращился на него:
— Ты хочешь, чтобы я встретился с миссис Марло?
— Конечно, конечно, — неторопливо ответил Реник. — И сообщи старику о смерти дочери. Привези с собой О’Рейли, пусть он опознает Одетт. Мы не хотим, чтобы Марло увидел ее в таком виде. Если он все-таки захочет приехать, предупреди, что зрелище не из приятных, но, главное, разберись с платьем, это очень важно.
— Хорошо, — я только обрадовался возможности уехать подальше от «Меркурия» и страшного содержимого его багажника. Минуту спустя мы уже мчались к поместью Марло.
Наконец-то мне представился случай поговорить с Реей. Реник мог найти магазин, продавший бело-синее платье. А покупала-то его Рея.
Еще через десять минут я взбежал по ступенькам дома Марло и позвонил.
Меня встретил дворецкий.
— Я из полицейского управления, — представился я. — Могу я видеть мистера Марло?
Дворецкий отступил в сторону, чтобы я мог войти.
— Сегодня утром мистер Марло плохо себя чувствует. Он еще в постели. Я бы не хотел беспокоить его.
— Я могу поговорить и с миссис Марло. Дело срочное.
— Если вы подождете, сэр…
И он двинулся вдоль длинного коридора. Я дал ему отойти на десяток шагов и последовал за ним. Дворецкий толкнул вращающуюся стеклянную дверь и вышел во внутренний дворик, где на шезлонге лежала Рея в белых брюках и светло-голубой блузке. Она читала газету и подняла голову, услышав шаги дворецкого.
Не успел он сказать и слова, как во внутреннем дворике появился я.
Когда Рея увидела меня, ее глаза на мгновение превратились в щелочки, затем на лице вновь появилось скучающее выражение.
— Кто это? — спросила она дворецкого.
Я быстро подошел к ней:
— Я из полицейского управления. Извините, что беспокою вас, но у меня важное дело.
Вялым взмахом руки Рея отпустила дворецкого. Мы молчали, пока он не скрылся за стеклянной дверью. Потом я пододвинул стул и сел.
— Привет. Вы меня помните?
Она достала сигарету, закурила. В руках Реи я не заметил ни малейшего намека на дрожь.
— С чего мне вас помнить? — ее брови чуть поднялись. — Что вам нужно?
— Ее нашли, — сказал я, — но не в пляжной кабинке, как вы рассчитывали. Ее нашли в багажнике украденного автомобиля.
Она стряхнула пепел на мраморный пол.
— О? Она мертва?
— Вы прекрасно знаете, что она мертва!
— Вы поссорились из-за денег? Вам не следовало убивать ее, мистер Барбер.
Ее ледяное спокойствие возмутило меня.
— Вам не удастся выкрутиться. В ее смерти виноваты вы!
— Я? — вновь удивленно поднялись ее брови.— Не могу представить, чтобы в это кто-нибудь поверил.
— Не обманывайте себя. У вас был мотив убийства. После смерти вашего мужа половина его состояния отошла бы Одетт. Но куда выгоднее получить все состояние, не так ли?
— Разумеется, — Рея улыбнулась. — Но так уж получилось, что похищение готовили вы. И вы должны были встретить ее в пляжной кабинке. В момент убийства я крепко спала и могу это доказать. А где были вы?
— Если поймают меня, вы также окажетесь за решеткой.
— Неужели? Вы будете говорить одно, я — другое. Едва ли полиция поверит бывшему заключенному.
— Вы совершенно правы, только я понял это с самого начала. И принял меры предосторожности. Я установил в кабинке магнитофон. Наши разговоры о похищении записаны на пленку. Так что не надейтесь, что вам удастся выйти сухой из воды.
Рея оцепенела.
— Магнитофон?
— Именно. Подготовка похищения зафиксирована на пленке. Смерть Одетт выгодна вам. Меня, возможно, отправят в газовую камеру, но и вы загремите, по меньшей мере, лет на двадцать.
Руки Реи сжались в кулаки, лицо исказилось. На мгновение она превратилась в злобную старуху,
— Ты лжешь!
— Вы так думаете? Давайте подождем, пока меня поймают. Вы предусмотрели не все. А теперь молитесь, чтобы я остался на свободе.
Рея взяла себя в руки.
— Значит, вы не такой уж дурак, как мне казалось, мистер Барбер. Ну, давайте посмотрим, что из этого выйдет.
— Да, давайте посмотрим.
Скрипнула дверь, и я обернулся. На пороге стоял высокий здоровяк в ладно сидящей на нем шоферской униформе, с коротко стриженными рыжеватыми волосами, тяжелой квадратной челюстью и пронзительным взглядом серых глаз.
