Миклош Сабо - Тихая война
— Я за тобой сейчас заеду.
Прежде чем разбудить Гезу Банкути, который обычно возил меня, я несколько раз обдумал услышанное, пытаясь разгадать эту загадку и ответить самому себе на вертевшиеся в голове вопросы: «Кто мог убить этого авантюриста? И что у него можно было взять? Документы? Но ведь сам Фонадь сказал в редакции «Немзетера», что теперь все уже кончилось. Следовательно, никаких документов у него быть не могло. Деньги? В таком случае это был бы простой грабеж, и только…»
И тут я вспомнил слова Ивана Келемена, которые он сказал, когда мы расставались: «Не сердись на Деже, у него и так бед полно. Он вернулся таким бедным, что нам пришлось оказывать ему денежную помощь».
«Что же тогда можно было взять у него? Возможно, что его убили из мести? Или, быть может, бывшие патроны, попросту говоря, решили отделаться от неприятной обузы?..»
Пока ехали, мы в машине обсуждали случившееся. Правда, Селлеши почти ничего не знал, кроме того, о чем он сообщил мне по телефону. Из последнего сообщения агентства мы узнали, что на Фонадя было совершено покушение, во время которого у него похитили портфель с важными документами.
В Грац мы приехали уставшими и измученными неизвестностью. Довольно легко нам удалось пройти в здание полиции, но с большим трудом — в кабинет инспектора, который ворчливо бросил нам:
— Я занят! Обратитесь к дежурному!
Тогда Селлеши достал свое удостоверение и сунул его под нос инспектору со словами:
— Господин инспектор, я журналист из Вены!
— Сожалею, господин журналист, но у меня действительно нет времени для разговора с вами, — уже дружелюбнее проговорил инспектор.
Думаю, что в тот момент он мысленно послал нас в ад. Но от профессионального журналиста, как известно, не так-то просто отделаться.
— Господин, который стоит рядом со мной, — показал на меня Селлеши, — депутат венгерского парламента. Господин госсекретарь Малета и вице-канцлер господин Питтерман хорошо знают его. Сюда мы прибыли как раз по делу Фонадя.
На инспектора полиции, видно, подействовало упоминание имен генерального секретаря Австрийской народной партии и председателя социалистической партии, и он сразу же сдался:
— Слушаю вас, господа. Прошу садиться. Чем могу служить?.. Только в прессу пока ни одного слова!
Теперь настала моя очередь говорить.
— Я за него ручаюсь, господин инспектор. Господин Селлеши — главный редактор «Мадьяр хирадо» в Вене, но сюда он сопровождает меня как один из руководителей венгерской эмиграции.
— Это уже совсем другое дело. Пожалуйста!
— Из сообщения информационного агентства нам стало известно о том, что на господина Деже Фонадя совершено покушение.
Инспектор достал из ящика стола папку с бумагами и разложил перед нами несколько фотографий. На них был запечатлен Фонадь, лежащий в большой луже крови.
— Судя по снимку, он потерял много крови, — заметил я.
— На него напали и обстреляли. В теле обнаружены три пули, две из них в области грудной клетки…
— Он… жив?
— Да. Рана тяжелая, но не смертельная. Получено разрешение на производство допроса.
— А его портфель? — взволнованно спросил Селлеши.
— Господин Фонадь потерял много крови и потому сейчас очень слаб. Однако он все же рассказал, что в его портфеле находились очень важные документы, имевшие отношение к показаниям свидетелей в комитете ООН, и список венгерских эмигрантских организаций. По-видимому, большевистские агенты долго выслеживали его, а здесь, в Граце, поймали и… — Инспектор развел руками и продолжал: — …К сожалению, отсюда недалеко до венгерской границы. Боюсь, что важные документы находятся уже по ту сторону границы.
— Ужасно! — в отчаянии воскликнул Селлеши.
— Господа, мы со своей стороны предпримем все меры к тому, чтобы… — Инспектор начал вежливо извиняться.
Я мысленно решил, что настало мое время сделать интересное сообщение.
— Хочу успокоить вас, господин инспектор, — проговорил я. — У господина Фонадя не было при себе никаких секретных бумаг.
И инспектор, и мой сопровождающий при этих словах вскочили со своих мест, будто укушенные змеей. И оба они почти одновременно воскликнули, один по-венгерски, а другой — по-немецки:
— Как не было?
Инспектор, видимо, умел держать себя в руках: удивление его быстро прошло, и он спросил меня:
— Прошу, господин депутат, объяснить это подробнее!
— Я, собственно, за этим сюда и приехал. Как представителю «Венгерского революционного совета» мне важно знать, какие именно документы могли попасть в руки коммунистов. Поэтому прежде чем отправиться сюда, я позвонил в Нью-Йорк…
— И ты мне ничего не сказал об этом?! — На лице Селлеши отразился укор.
— Меня заверили в том, — продолжал я, — что после того, как господин Фонадь завершил свою поездку по Америке, в Европу он вернулся как частное лицо… — Тут я сделал небольшую паузу, чтобы они смогли прийти в себя, а затем произнес решающую фразу: — Остается сожалеть о другой потере!
Инспектор так и просверлил меня взглядом:
— Другой потере? Что вы имеете в виду?
— Будучи в Америке, господин Фонадь получил от многих эмигрантов деньги, которые он взялся нелегально провезти в Венгрию, чтобы там вручить по адресам. Вот эти-то деньги и хранились в его портфеле…
Инспектор молчал, «переваривая» эту информацию.
— Господин депутат, а вам известна сумма? — наконец спросил он.
— Да. В общей сложности это примерно… пятьдесят тысяч долларов.
— Пятьдесят тысяч долларов?! Поразительно! — воскликнул Селлеши, не сумев сдержать удивления.
Инспектор в задумчивости перекладывал фотографии.
— Это, во всяком случае, придает делу совершенно другой оборот… Извините меня, господа, но я вынужден попросить у вас дать мне секретную информацию… Видите ли, в изменившейся обстановке, как нам кажется, очень важно…
— Разумеется, мы в вашем распоряжении. — Селлеши стал сама корректность.
— Прошу вас, господин инспектор, — подбодрил я полицейского.
— Я еще раз хочу спросить, чтобы не было недоразумения…
— Пожалуйста.
— Можно ли было… доверять этому Фонадю?
— Разумеется, господин инспектор! — выпалил Селлеши.
— Думаю, что да… — подтвердил я.
— Думаете… Значит, у вас есть какие-то сомнения?
— Видите ли, господин инспектор, если говорить откровенно, то только в интересах следствия… Вопрос этот не простой. Дело в том, что венгерская эмиграция не есть нечто единое целое… что же касается господина Фонадя, то многие считают, что он является членом так называемого «подпольного парламента» Венгрии, однако другие, напротив, придерживаются иного мнения…
— Понимаю, — проговорил инспектор. — И благодарю вас, господа, за помощь.
— Мы тоже благодарим вас. И… разрешите задать вам вопрос личного характера.
— Пожалуйста, господин депутат. Что зависит от меня, то…
— Прошу вас, сделайте все, чтобы деньги нашлись. Господин Фонадь беден, и будет очень неприятно, если они не найдутся.
Тут не выдержал Селлеши и выпалил:
— Ты ошибаешься! Фонадь получил большие деньги!..
— Которые сразу же растратил. Перед поездкой в Грац он зашел в редакцию «Немзетера» и получил взаймы несколько шиллингов. — Этим своим заявлением я дал делу совершенно другой поворот.
Мировая пресса, которая на основании первых сведений поместила заметки по этому делу под заголовком «Политическое покушение на венгерского борца за свободу», была вынуждена сменить тон и сообщить, опираясь на материалы расследования, что Фонадь похитил пятьдесят тысяч долларов, а затем сам нанес себе рану, чтобы скрыть растрату.
Разоблачение Фонадя свело на нет значение его выступлений во многих странах, в том числе и на пресс-конференциях, и, что было самым важным для нас, перечеркнуло его показания как главного свидетеля в «комитете пяти» ООН. Тем самым был положен конец мифу о существовании какого-то «подпольного парламента».
Таким образом, ЦРУ и тут потерпело поражение. Следует заметить, что это был первый случай, когда в одинаковой степени с точки зрения как дипломатии, так и политики революционное рабоче-крестьянское правительство представило в «комитет пяти» неопровержимые доказательства, поставив одновременно под сомнение методы и способы деятельности комитета.
В идеологической войне, которую ведут против стран социалистического лагеря империалисты, этот небольшой эпизод (наряду с крахом сторонников МОНа) был второй по величине победой наших разведывательных органов.
ОРГАНИЗАЦИЯ ВРАГАМИ НОВОГО НАПАДЕНИЯ
Многие из читателей, возможно, полагают, что жизнь разведчика — это сплошные кулачные бои с использованием приемов каратэ, перестрелки из пистолетов и, разумеется, в конце концов победа.
