Миклош Сабо - Тихая война
— На каком же основании?
— На основании заботы о родине!
Это было слишком туманно. Однако патетика старика убедила меня в том, что ничего конкретного он обо мне не знает. Я немного успокоился.
— О родине я забочусь не меньше других! — решительно заявил я.
— Факты свидетельствуют о другом.
— Господин полковник! — повысил я голос. — Вы отдаете себе отчет в своих словах?
— Я — да, а вот вы, господин депутат, нападаете на лучших борцов нашей нации!
— Это на кого же именно?
— На генерала Белу Кирая.
— Вы ошибаетесь, господин полковник! На Белу Кирая я не нападал, а лишь привлек его к ответственности, как хотите это сделать вы со мной. Но у меня были на это и право и причина!
— На каком основании вы сделали это?
Почувствовав, что опасность миновала, я позволил себе даже иронизировать.
— На основании заботы о родине, — ответил я полковнику его же словами, а затем добавил: — И как доверенное лицо «Революционного совета», вице-председателем которого является сам господин генерал!
— Это обстоятельство скорее обязывает его!..
Несмотря на темноту, я почувствовал, как полковник сверлит меня взглядом. Оба мы молчали, и я уже начал было думать, что полковник больше не заговорит, но он все же нарушил тишину:
— В своих действиях и выводах вы, господин депутат, заходите далеко. Даже слишком далеко!
— А вы, господин полковник, выступаете от имени клики военных, но не от имени всей военной эмиграции…
— Пока! — сердито рявкнул он.
В тот момент я не обратил внимания на это слово, а позже, анализируя наш спор, я вспомнил о нем и понял, что, видимо, назревают какие-то важные события. И я не ошибся…
— Мы, политические эмигранты, не одобряем ваших самовольных акций, — наступал я.
— Если бы вы обладали должным опытом, то знали бы, что это отнюдь не самовольные акции, — пробормотал полковник. — Вы, господин депутат, оскорбляете высокие идеалы. Еще раз повторяю, что вы зашли слишком далеко. Слишком! — Не попрощавшись, он повернулся и ушел.
— Последи за ним, — сказал я Ракоци, который подошел ко мне и молча остановился рядом…
— Ты был прав, — сказал Янош, вернувшись. — Старик сел в автомобиль и укатил! Любопытно, откуда у него такой дорогой лимузин?
Мне было совсем нетрудно ответить на этот вопрос, так как я прекрасно знал, какая организация финансировала типов, подобных Деметеру.
Открыв дверь, я включил свет.
— Подожди! — остановил я Ракоци, направлявшегося к лифту. — Меня кое-что интересует.
Он не понял меня, но остановился. Выключив свет, мы вышли на темную улицу.
Долго ждать нам не пришлось. Спустя несколько минут неподалеку от дома проехала черная машина, которую теперь я хорошо рассмотрел и узнал: она принадлежала старшему лейтенанту Элеку Такачу, австрийскому резиденту «Союза венгерских борцов», а ранее, как поговаривали, на ней разъезжал фашистский диктатор Муссолини.
На углу в машину сели двое. Она снова медленно проехала мимо моего дома, а в конце улицы в нее сели еще двое.
— Что же это такое? — удивился Ракоци.
Я направился к дому, но Ракоци остановил меня, крепко сжав мою руку. Я с удивлением увидел, как из темной подворотни дома напротив появились двое мужчин. Они направлялись прямо к нам. Я опустил руку в карман с пистолетом и заметил, что это же сделал и мой секретарь.
— Послушай, ведь это же наш Геза! — вдруг тихо воскликнул Янош.
И действительно, это были Геза Банкути и доктор Золтан Шахи.
— Хорошенький вечерок, — вместо приветствия проговорил доктор.
— Когда вы сюда пришли? — спросил я.
Банкути рассказал, что по дороге домой они заметили большой черный автомобиль и, решив, что на меня готовится покушение, укрылись в подворотне дома напротив, готовьте в любой момент оказать мне помощь.
— Старик полковник даже в квартиру заходил! — добавил Шахи, вынимая патрон из патронника и ставя пистолет на предохранитель.
Меня, естественно, заинтересовало, что мог полковник искать в моей квартире. Никакого компрометирующего материала я дома не держал (его я хранил в более безопасном месте), а потому бояться мне было нечего.
Рассердившись на Деметера, я решил проучить его. Мне было известно, что он недавно переселился на новую квартиру по улице Гольдене стиге, в дом номер 7. Я позвонил туда по телефону.
Трубку снял мужчина. Голос его был мне незнаком.
— Прошу господина полковника Деметера.
— Кто его спрашивает?
— Об этом я скажу только ему. Я звоню по важному, секретному делу.
После довольно долгого ожидания послышался голос старика:
— Кто это? Что вы хотите?
— Я — Миклош Сабо, господин полковник.
— Откуда вы знаете номер моего телефона? — воскликнул полковник в удивлении.
— У нас обоих, господин полковник, имеются тайны. Свои тайны я храню при себе. — С металлическими нотками в голосе я продолжал: — Хочу довести до вашего сведения раз и навсегда: если вы еще хоть раз попытаетесь проникнуть со своими гориллами в мою квартиру, я немедленно заявлю об этом в полицию. Могу вас заверить, что из Австрии вы вылетите в двадцать четыре часа! — Сказав это, я, не попрощавшись, положил трубку.
Я был уверен, что моя угроза достигнет цели, так как все знали, что я был в хороших отношениях с Анной Кетли, которую социал-демократическая партия выдвинула на пост министра внутренних дел.
Должен заметить, что Центр, узнав об этом инциденте, не одобрил моих действий. Было высказано мнение, что я сильно рисковал, так как мое поведение могло вызвать у Деметера подозрение. К моему счастью, полковник ничего не заподозрил, однако охвативший меня страх не был беспричинным. Я довольно быстро познакомился с последствиями ночного визита господина полковника.
На следующий день, это было воскресенье, мои сотрудники, получив разрешение, уехали за город на прогулку. Это было мне на руку, так как, оставшись один, я мог в спокойной обстановке ознакомиться с секретными документами, оценить их, снять необходимые копии.
День я начал с обильного завтрака. Нет ничего удивительного, если мужчина тридцати четырех лет вдруг почувствует себя голодным как волк. Светило яркое солнце, и его лучи, отражаясь от стекол домов, стоявших на противоположной стороне улицы, проникали в мою спальню, как бы приглашая и меня за город, на природу.
Я отвернулся от окна, чтобы, подавив в себе искушение отдохнуть, всерьез заняться работой.
Подойдя к шкафу, в котором у меня был оборудован тайник, где хранились документы, я вдруг почувствовал себя плохо. У меня закружилась голова. Если бы я инстинктивно не ухватился за шкаф, то наверняка упал бы. Меня затрясло как никогда сильно, и я перепугался. Мне не раз приходилось рисковать жизнью, довольно часто я испытывал чувство страха, но настоящий страх смерти я почувствовал именно в тот момент.
Сознание покидало меня. Собрав все силы, я с трудом добрался до телефона. Набрал номер Арпада Фехервари, потом номер Ауреля Абрани, но их обоих не оказалось дома. На третий звонок у меня не хватило сил. Первый раз в жизни я упал, перед глазами поплыли цветные круги. Сознание мое затуманилось, я с трудом, как сквозь густую пелену тумана, различал все предметы вокруг.
И тут я услышал звонок в дверь, долгий и требовательный.
«Там стоит тот, кто может меня спасти», — пронзила мой мозг мысль, но пошевелиться я не мог.
Входная дверь отворилась, и в квартиру вошел, как мне показалось, мужчина, однако я не мог различить черты его лица.
Когда я пришел в сознание, то увидел, что лежу в постели, а рядом со мной сидит доктор Шахи. В правой руке он держал шприц, а левой щупал мой пульс.
— Что со мной случилось? — Я произнес это еле слышно, но мне показалось, что я громко прокричал эти слова.
— Лежи спокойно и не шевелись, — сказал мне доктор. — К счастью, самое плохое уже позади.
Я вскоре заснул, а когда проснулся, день клонился к вечеру. Кроме доктора в комнате сидели Геза Банкути и Янош Ракоци.
— Что со мной? — снова спросил я.
— Тебе здорово повезло, — ответил мне доктор Шахи. — Ачи не смогла поехать за город, тогда и мы с Гезой решили, что никуда не поедем. Я подумал, что лучше пообедаю с тобой. Начал звонить, но твой номер все время был почему-то занят, вот я и приехал. Думаю, что-то тут не так: телефон занят, а тебя нет дома. Хорошо еще, что ты мне раньше дал ключ от своей квартиры… Вхожу и вижу тебя еле живого.
— Так что же все-таки со мной было? — Видимо, в тот момент я ни о чем другом спросить не мог.
— Без лабораторного анализа сказать трудно, но думаю, это самое настоящее отравление. Все симптомы указывают на это.
На ноги я поднялся только через три дня. Могу сказать уверенно, что этот инцидент, чуть было не закончившийся для меня трагедией, наверняка был связан с последним визитом ко мне полковника Деметера. Во всяком случае, после этого я никогда не брал в рот продуктов, которые не покупал сам или не сам приносил домой.
