Анджей Пшипковский - Одержимые
— Так ты ничего не знаешь? Сегодня утром похитили сенатора Пирелли.
— Похитили? Кто? А его дочь?
— О ней ничего не известно.
Джиджи растолкал их и бросился к выходу. К счастью, у телефона никого не оказалось. Он лихорадочно набрал номер. Никто не ответил. Набрал еще раз — результат был тот же. Он выбежал на улицу, в отчаянии пытаясь остановить проезжающие мимо автомобили. Наконец притормозило такси, почти на ходу он вскочил в машину и бросил:
— В квестуру[28], как можно скорее в квестуру.
Довольно быстро они добрались до места. Там было полно полицейских в форме и в штатском. Джиджи вбежал в здание полицейского управления.
— Кто занимается делом о похищении сенатора? — обратился он к одному из стоящих у входа полицейских.
— Прошу за мной. — Сотрудник показал, куда ему идти.
Спустя минуту Джиджи сидел у массивного дубового стола, за которым восседал пожилой, седой мужчина с лицом аристократа.
— Что вы знаете о похищении сенатора?
— Ничего не знаю, но я видел, видел вечером, как из этого дома выходил человек, которому я не доверяю, — начал Джиджи свой довольно сбивчивый рассказ…
Комиссар немного успокоил молодого человека и попросил его говорить более конкретно. Умело задавая вопросы, полицейский в течение двадцати минут вытянул из Джиджи все самое важное.
— Вы запомнили адрес?
— Нет, но я могу туда поехать и этот дом найду. Я покажу вам.
— Хорошо. Поедем вместе, господин Мораветти.
Джиджи без труда указал водителю полицейской машины дом, у которого знакомый Моники оставил свой автомобиль.
— Это здесь, я ручаюсь, на этом месте стоял его желтый «Фиат-132», сейчас его нет.
Комиссар по радиотелефону связался с квестурой и назвал адрес. Минуту спустя, когда запищал сигнал радиотелефона, полицейский выключил звук и получил информацию из квестуры при помощи наушника. Выслушав информацию, он распорядился, чтобы к этому дому немедленно прибыли две оперативные радиомашины.
— Мы вас отвезем, господин Мораветти. Где вы живете?
— Никуда я не поеду. Я должен знать, что случилось с Моникой.
— Ваше присутствие нам не поможет. Мы уже знаем, кем является этот господин, и вскоре будем знать, где он сейчас находится. Я считаю неразумным, чтобы вы в обществе полиции принимали участие в обыске его квартиры. Пока еще тут не появились журналисты, но я не думаю, что нам удастся обойтись без их присутствия.
Комиссар был прав. Во двор въехали две сверкающие голубыми сигналами радиомашины, а вслед за ними несколько легковых автомобилей.
— Комиссар, комиссар, пожалуйста, несколько слов для телевидения! Напали ли вы на след похитителей? Что вы тут собираетесь делать? Будете ли вы блокировать один этот дом или весь квартал?
— Прошу покинуть это место и ждать на улице, — строго сказал комиссар. — В противном случае я вынужден буду вас выдворить отсюда. В данный момент мы приступаем к одному из очередных обысков. В этом нет ничего сенсационного. Вы можете, господа, подобные факты увидеть во многих, буквально в сотнях, пунктах нашего города.
— Есть разница, господин комиссар. Ни в одной из тех операций вы лично не приняли участия! — крикнул кто-то из репортеров.
— Повторяю, прошу выехать отсюда. О подробностях я извещу вас позже.
— Ловим вас на слове! — Репортеры подчинились приказанию комиссара и покинули двор. Они наблюдали за действиями полиции с некоторого расстояния. В окнах дома появились лица любопытных и в то же время перепуганных жильцов.
По указанию комиссара Джиджи оставили в машине. Несколько полицейских, взяв необходимые инструменты, вошли внутрь здания, а остальные остались на месте, следя, как казалось, прежде всего за порядком.
Через какое-то время полицейские вернулись. Комиссар выслушал их донесение и, садясь в машину, сказал как бы про себя, но так, чтобы это слышал Джиджи:
— В квартире идеальный порядок. Нет ни хозяина, ни каких-либо компрометирующих материалов. С уверенностью можно сказать — это порядочный бизнесмен и знакомый сенатора. А теперь, мой дорогой, мы должны расстаться. Куда вас подвезти?
— Я выйду у университета. Просто удивительно, что вы интересуетесь исключительно похищением сенатора, а дочь его не ищете. Или это вас не касается?
— Конечно же касается, мой дорогой. Однако, судя по письму, которое она оставила отцу и которое мы нашли на письменном столе сенатора, она с друзьями просто-напросто куда-то уехала на несколько дней. Мы не видим причин для беспокойства, но нас немного удивляет, что до сих пор она не дала о себе знать. Наверное, она находится за границей, и информация о том, что здесь произошло, до нее не дошла. Вы видите, иногда полицейский тоже не в состоянии ответить на все вопросы. А есть и такие, на которые он вообще не отвечает. Ну что же, в этом случае нам надо еще многое узнать. До свидания, господин Мораветти.
Джиджи захлопнул дверь машины, чувствуя, что остался в дураках. Был уже вечер. Он побрел к своей стоящей на тротуаре «пятисотке»[29] и поехал в пансионат. Когда он позвонил домой, то услышал от матери, что в Риме настоящее светопреставление, а отца со вчерашнего дня нет дома. «Ничего не знаю, сынок, кроме того, что сообщают газеты и телевидение. А что у тебя? Тебя уже зачислили?»
Покорившись судьбе, он положил трубку и для порядка набрал еще раз номер Моники, но там, естественно, ему никто не ответил.
Главная комиссия христианско-демократической партии беспрерывно заседала. Слишком серьезные дела происходили в стране, чтобы возглавляющие ее политики и государственные деятели не отдавали себе отчет в том, какие последствия могут быть в связи с похищением сенатора. Прежде всего был установлен не вызывающий сомнения факт, что протоколы последних заседаний совета, на которых обсуждалась тактика и стратегия партии и которые получил каждый из членов руководства партии, имелись также у сенатора Пирелли. Протоколов этих не смогли обнаружить ни в его бюро, ни в римской квартире, не было их также и в доме сенатора в Милане. Произведена также проверка сейфа в его адвокатской канцелярии, несмотря на заверения ее сотрудников, что Пирелли никогда не держал в нем никаких других документов, кроме адвокатских. Вывод напрашивался один: протоколы, а вместе с ними, конечно, еще и другие политические документы находятся в руках похитителей. А если так, то их публикация — это только вопрос времени.
Вкратце смысл политического плана христианских демократов сводился к тому, что их союз с левыми является лишь инструментом, при помощи которого они хотели удержаться у власти. Затем после нескольких показных законодательных мероприятий союз предполагалось расторгнуть, заявив при этом, что левые партии препятствуют проведению реформ в стране. Самая большая в истории Италии послевоенных лет политическая провокация имела до вчерашнего дня все шансы на успех. Однако сегодня христианским демократам грозит катастрофа. Разоблачение этих закулисных намерений неизбежно приведет к срыву подготовленного договора и будет способствовать отказу левых от сотрудничества. А это значит, что будут нарушены мир и спокойствие в стране, а заодно погублено все, что христианским демократам удалось достичь за послевоенные годы в Италии. Партия, которая роняет свое достоинство, не имеет шансов на поддержку и доверие масс.
— Факты говорят сами за себя, господа. Неизвестно, когда террористы начнут процесс Пирелли, но нет оснований считать, что по каким-либо причинам они отложат его начало, — заявил председатель Главной комиссии. — Они предупредили, что будут публиковать материалы расследования с первого дня процесса. Это может случиться уже завтра. Вся надежда на силы охраны общественного порядка. Может быть, отставка Липетти была преждевременной, но фактом является то, что его бригада до сих пор проявила свое полное бессилие. Министр внутренних дел образовал кризисный штаб. В его подчинение переданы все контрразведывательные организации. Мой представитель ночью отправился в штаб ВЕТО с просьбой о помощи секретных служб пакта. Его допустили к некоторым документам, но не знаю, имею ли я право быть оптимистом…
Так начиналась агония самой могущественной политической партии Италии, так обратилась в прах возможность провести реформы и справиться с кризисом в этой стране. Партии левых находились в ожидании.
В Милан прибыл министр и его штаб. Они обосновались в квестуре, куда непрерывно поступали донесения о ходе операций. Сенатор и его похитители бесследно исчезли. Продолжались интенсивные поиски Моники Пирелли, поскольку отсутствие ее показаний затрудняло деятельность следственных органов. Пресса всей страны строит догадки. Что случилось с Моникой Пирелли? Ее университетские товарищи ничего не знали о ее намерении уехать. Кем является друг Моники?
